Андрей Малышев - Удерживатель Страница 3

И не верил тому, что Государь Жутин есть воплощённое божество на Земле, хотя тот всех заверял об этом неоднократно со всех телеэкранов страны. Не мог поверить, видя, какие страшные дела и злодеяния творятся нынче на земле, и как необратимо изменился человек.

А верил Боголюбов тому, что рано или поздно, но придётся человечеству, и даже императору, держать ответ за все свои злодеяния перед Всевышним Богом, ибо справедливо это.

И поэтому зачитывался он запрещённым ныне Святым Писанием и особенно откровением апостола Иоанна Богослова.

Вот такой вот человек наш Иван Васильевич, искатель правды или сектант-смутьян, как назвали бы его инквизиторы, если бы прознали про увлечения его. Хотя как всякий журналист видел Иван Боголюбов несправедливости и в их маленьком Зарайске. Вот взять, к примеру, того же главного редактора «Зарайской правды» Ваську Дрищенко. Тот ещё фрукт – трусливый имперский подхалим и ретроград, возглавлявший помимо газеты местный писательский союз, он лихо воровал и расхищал членские взносы союза и общую кассу взаимопомощи, отзываясь крайне презрительно о своих коллегах как неудачниках и нищебродах. И ещё, как ни крути, но не нравился Ивану Васильевичу их Император.

Вот и сейчас смотрел на экран своего домашнего телевизора Боголюбов и видел, как бегал перед Императором, льстиво заглядывая ему в глаза, вечно молодой, тёмно-рыжий как лиса, с огромными, как у таракана рыжими усищами, с плутовской ехидной блудливой полуулыбкой его новый русский боярин – пресс-секретарь Бесков, то и дело горделиво поглядывая на свои дорогущие, явно не по зарплате золотые часы, сопоставимые по своей цене с управлением всеми космическими спутниками и кораблями Империи, никак не меньше.

А что поделать, если Государь служил своим новым боярам, равно как и они ревностно служили ему. Так уж получилось, что всю страну поделили между собой его друзья олигархи и чиновники – новые русские бояре и купцы: и дороги, и недра, и промышленность. Даже чистый воздух и воду продавали теперь в специальных магазинах, принадлежащих Императору и его многочисленным кланам и тейпам. И были они как змеи, прелюбодействовавшие друг с другом на куче золотого тельца.

Да одни малолетние наложницы чего стоили!

Вот поэтому и метко шутил народ, видя на экранах очередное бракосочетание Императора-киборга с новенькой молодой девицей, что, мол, не иначе съедает император своих школьниц!

Но как заявлял сам Святейший и Солнцеликий, что женат он был исключительно на своей империи.

Правда вот, хотелось народу, в том числе Ивану Васильевичу, правителя не такого жуткого, как нынешний Император, но где нынче сыщешь путёвого и путного?! Вот и приходилось современной России терпеть Жути на!

А что?!

Какой-никакой, а свой – самодержец российский Солнцеликий!

Но вот именно поэтому-то и не мог больше молчать наш Иван Васильевич, потому что, убив и истоптав его страну – Россию, убили и изуродовали душу самого Ивана Васильевича – гражданина Великой Российской Империи!

Глава 7

Владимир

Был Владимир Люцин самым обычным дознавателем-опознавателем Зарайского городского отдела полиции, что на севере Вологодской области.

И было ему 25 человеческих лет.

Женился он в своё время на чернявой красавице Лике Гадецкой, да вот и жил с тех пор с ней. А какой-либо другой родни у него и не было вовсе, кроме тестя своего.

Служил же наш лейтенант полиции Люцин в том самом отделении, которым и руководил старший лейтенант Мальцев.

А так жизнь была ничего, такая же, как у всех, одинаковая.

Впрочем, была у него тайна, о которой знал только он и его жена.

Глава 8

Лика

Была Лика Люцина женой самого обычного полицейского дознавателя-опознавателя Владимира Люцина, что служил в Зарайском городском отделе полиции северной Вологодской области.

И было ей 24 года.

Молодая черноволосая красавица, схожая по своей красоте с восточной принцессой Ясмин, приковывала взгляды многих молодых мужчин, и надо сказать, ей льстило такое мужское внимание.

Служила Лика в том же самом отделе полиции, в том же самом отделе дознания, которым и руководил старший лейтенант Мальцев, самым обычным дознавателем-опознавателем, лейтенантом полиции.

И кроме этого нечего сказать о молодой красавице-полицейском, так как жизнь была у неё, как у всех, одинаковая.

Впрочем, была у неё тайна, о которой знала только она и её муж.

Глава 9

Джессика

В небе за иллюминатором самолёта быстро темнело.

– Что читаете? – внимание молодой красавицы блондинки привлёк вопрос импозантного мужчины, сидящего рядом с ней в самолёте.

Джессика Юнг оторвалась от своей книги и приветливо улыбнулась незнакомцу: – Вальтер Скотт, он такой интересный.

– Да, конечно, – поддержал её незнакомец и оценивающе посмотрел на молодую девушку: красивая двадцатилетняя блондинка с правильными чертами лица, светло-зелёные глаза которой излучали доброту и понимание.

Джессика ещё раз улыбнулась молодому мужчине и, приветливо кивнув ему головой, углубилась в чтение своей книги. Но отвлёк её незнакомец от чтения, и поэтому Джессика, пытаясь сосредоточиться на тексте, слегка хмурилась, размышляя.

И размышления её были явно не о Вальтере Скотте.

Внезапно ей пришли мысли: что она делает в этом переполненном аэробусе рейса Вашингтон-Москва? И тут же мысленно улыбнулась: она, в своё время удочерённая американской семьёй Юнг ещё ребёнком из России, без имени и роду, и названная Джессикой её приёмными родителями, как это ни парадоксально, летит сейчас в ту самую Россию к русскому другу по электронной переписке Андрею Мальцеву.

И живёт Андрей не где-нибудь, а в городе Зарайске северной Вологодской области необъятной Российской Империи.

Глава 10

Инквизитор

К моменту нашего повествования было Льву Гадецкому 60 годков.

И служил он в городском корпусе стражей святой инквизиции в городе Зарайске северной Вологодской области Имперской России.

При этом был он не кем-то, а главным городским инквизитором, на долю которого приходились, кроме охраны правопорядка и служб в церкви городского управления всех дел, карательные акции устрашения над редкими верующими в таинственного Единого Бога и инакомыслящими вольнодумцами, восхотевшими прав и свобод.

Сами понимаете, что у него, как у главного инквизитора города, было право карать и миловать. Впрочем, миловал Лев Гадецкий исключительно редко, практически – никогда, всё чаще и чаще вынося приговор очередному нарушителю законов Императора, он, надувая свой большой живот от значительности происходящего и потея лысиной от напряга и важности момента, визгливо кричал, переходя едва ли не на фальцет, показывая пальцем на виновного: – Приговаривается к освобождению!

Конец ознакомительного фрагмента.