Галина Маркус - Зонты Страница 3

Зонты

Нам Оле-Лукойе вручает с утра по зонту —Зелёному или в цветочек, с погнувшейся спицей.Тому, кто ночами не спит – вот и сказка не снится,И птицам, которые могут устать на лету —

Всем тем, кто пытается как-то набрать высоту,Вручает с утра по смешному цветному зонту.

Мы кнопками щёлкаем, прыгаем, делаем взмах,В полёте стихи сочиняем и мысленно спорим,И точно к крыльцу приземляемся к нашей конторе,С трудом привыкая к опоре при первых шагах.

Но мы на земле ощущаем беспочвенный страхИ ждём, когда кнопкою щёлкнем и сделаем взмах.

…А есть у него ещё черный и будничный зонтДля тех, кто летать не умеет и сказок не любит.И мрачные люди бредут по болотистой хлюпи,И думают, как бы скорее закончить ремонт.

– Всем тем, кто склонился под грузом нелёгких забот,Вручает волшебник надёжный брезентовый зонт.

Бывает, зонтами случайно меняемся мы,И вот надо мною – бесцветный, бескрылый, убогий.И я черепахой горбатой ползу по дороге,В толпе посреди деловитых слепых горемык,

И пусть спасены от дождя, от тюрьмы и сумы,Но там, под зонтами, бывает, меняемся мы.

А может, тогда попытаться совсем без зонта?И полностью вымокнув, вдоволь заляпавшись грязью,Подняться хотя бы чуть-чуть. Ведь когда-нибудь развеМы сможем забыть, что умели немножко летать?

Ах, Оле-Лукойе, ответь, ты научишь нас – да?Взмывать над дождём без цветного смешного зонта…

«Затянулся этот день…»

Затянулся этот день,Затянул в слепые лужи.Складки на земле утюжитВечер – скучный телепень.Мир внутри и мир снаружиЧаще сходятся теперь.

Завтра, угадаю – снег,Белым тестом всё слепляя,Ноты, провода, сараи,Щёлки между сонных век,Край вселенной с дома краем,– Снова выпадет – навек.

Все мы, знаешь, за окном,Кто – внутри, а кто на ветке,И у нас теперь не редкиСнега ком и в горле ком…От всего дают таблеткиВ мире белом и простом.

Залетев в своё гнездоИ укрывшись с головою,Слушаем, как ветер воет:Ми-ре-соль… соль-ля-си-до…И живущая с живоюНа два такта – заодно.

Забег

Холодный дождь накроет трассу,И чудится, что финиш смыт.В потоках утекает праздник,А по спине струится стыд.

В упор не вижу конкурентов,Не распознать, где дождь, где пот.Ни зги, ни рефери, ни ленты…Всё через…задом наперёд.

В балансе – пусто.Zero.Нечто.Позор залез на пьедестал.Бежала я – но всем навстречу.Народ с трибун рукоплескал.

Так что – опять? Так что мне – снова?А мой рекорд, а результат?Брык – на коленку…всё… готова…На ста-а-арт…

«А счастье бывает: бояться – несильно…»

А счастье бывает: бояться – несильно,Нестрашно болеть и ругаться нечасто.Чтоб в зоне доступного – нужный мобильный,А исповедь не отменяла причастья.

А горя-то нет. Расставанья – недолги.И дверь мне откроют… где выход – для входа.Слова утрамбуют, а мысли – в засолкуОтправят. Вот только стареть неохота.

Буреть неохота. А тратить – приятно.Стихи и рубли опускать в чьи-то кружки.Бросать и не требовать больше обратноВедь мне ни к чему, а кому-нибудь нужно.

И руки должны быть от сумок свободны,Пусть ноги устали – так выправлю крылья.Ну да, разумеется… крылья – не модны,До дырок затёрли, до слизи – замыли.

И что? У меня ещё пара хранится —Коротких, оранжевых – прятала с детства.Не ангел, конечно. И даже не птица.Но раньше-то я не стеснялась раздеться?

Слетаю к Врачу. Там и счастье – подкожно,И горе становится воздухом горным.Из штопора выйду. Из ступора… тоже.Я верю. Изменчиво. Редко. Упорно.

Разговор

«Меня ты узнаешь легко…»

Меня ты узнаешь легко,В сумбуре роящихся улиц,Людской меня схватит потокИ выплюнет, как несъедобное.Пальто мне всегда велико,Гримасой привычною хмурюсьОт новых и старых тревог,Да обуви неудобной.

Сквозь страны и через векаСудьбы предписанием сложным,Виляя в случайностях дня,На ощупь ступая впотьмах,Идём мы друг к другу, покаНе станет однажды возможным,Что ты повстречаешь меня,Узнаешь в бессчётных мирах.

В том месте, где треснут асфальтИ брошен пакет из-под сока,Ты сделаешь двадцать шаговНа север. И сразу поймёшь,Что это действительно я,Стою тебя жду одинокоМинуту и пару веков!Узнаешь…И мимо пройдёшь.

«Бабье лето. Сентябрь. И туман по утрам…»

Бабье лето. Сентябрь. И туман по утрам.Доставать ли забытое летнее платье?Если верить глумливым кривым зеркалам,Лоск мой только годам набегающим кратен.

Нарушая все правила, скачут листки,Под колёса, на красный – за осенью новой,Как мышата весёлые, прочь от тоски,Друг за другом, смешинками, слово за словом.

Их недолгая резвость, бессмысленный фарт,Всё не впрок. И устав притворяться живыми,Затихают, уткнувшись носами в асфальт,На обочине, в сизом забвении, в дыме.

Ну и ты, разумеется, не виноват.Мне самой не нужны – ни закваска чужая,Ни шутливый намёк, ни настойчивый взгляд.…Просто зря ты сказал: «Я тебя уважаю».

«От хрустальной зимы замирая в восторге…»

От хрустальной зимы замирая в восторге,И рыдая от сломанных веток рябин,Шла она в синеву и, скользя на пригорке,Так хотела, чтоб он её больше любил!

Чтобы ей не завидовать глупым сюжетам,И парить над житейским цинизмом подруг,Чтоб любовь не казалась похожей на смету,А была бы похожей на «взгляды» и «вдруг».

Но какие же взгляды, когда уже поздно,Если титры идут, свет включают в кино.И он рвётся к прохладе, стремится на воздух,Ну а ей остаётся, как прежде – одно:

То ползти, то лететь – в пустоту… до предела.Экономя желанья, сжигать их дотла.Он любил – но не так, как она бы хотела.А лишь так, что мечтать о других не могла.

Холодное

У тебя гостила даже дома.Боли нет. Мы больше не враги.Так смешны – один под стать другому —Старые любовные стихи.

Не нужны ни встречи, ни сближенья,Ни при чём страдания и месть.Нынче день холодный, дождь осенний.Хватит мне с избытком, что ты есть.

Нет мечтаний грешных и ненужных,Долгих взглядов помнить не хочу.Я варю обед, готовлю ужин,Знаю, что ты есть, без всяких чувств.

Не разбередишь мне больше душу,Я теперь – полено, я – бревно.Да, ты где-то есть, но нежной чушиВесь запас закончился давно.

Не пишу стихов любовных глупых,В сердце – неприступная броня.Помнить и любить – не надо путать!..Ты ведь тоже… помнишь про меня?

Разговор

Пусть себя откровенно, безжалостно выдам…Долгожданный провал очевиден, но тих.Я целую твой голос – на вдох и на выдох, —Он дрожит от неловких касаний моих.

Хрупкий шар твоих пауз поймаю дыханьем,Не давая упасть… В искривлённый туннельЗапускаю, мобильным назло вертухаям,Волны связи иной, без настроек извне.

Спутник, радио, скайп и тем более провод —Всё не нужно, не шли мне сухих смс.Кто и что изобрёл? Я – один только повод.Ноу-хау. Возможно, и это – прогресс…

Не молчи, не скажи ничего наносного…Неуклюже-нежна, дотянусь до мембранИ дотронусь до космоса. В каждое словоПоцелую тебя, каждой ноте воздам…

– Этой, низкой – особенно… есть же пределы!Закрываю глаза… ожидаю – ответь…«Извини, не пойму. Ты чего-то хотела?»

…На ушах твоих, милый, топтался медведь.

«Ты меня не ищи. Я по узкой лыжне проводов…»

Ты меня не ищи. Я по узкой лыжне проводовУхожу мимо окон слепых, замороженных разомТолько фразой одной… Той негромкой и будничной фразой,Погасившей огни всех идущих навстречу домов.

И дома, растворяясь в картонной тоске позади,Бестолково таращатся в небо пустыми глазами.Этот город написан в коричневом цвете гризайлью,И на плоскость его никому вслед за мной не взойти.

Это вовсе не дождь, это белый  густеющий клей.Он стекает с зонта, обливает покатые крыши.Если я не уйду – ты меня никогда не услышишь,Ты меня не ищи… не ругай и не слишком жалей.

Ты меня не ищи, раз найти до сих пор не сумел.Далеко на краю под названием «там, где нас нету»В автомате кофейном налью себе крепкого цвету,Пожую, запивая, зефирный рассыпчатый мел.

Клей застывший на зонтике треснет, пойдёт кракелюр.Может быть, я найдусь – только если ты правда захочешьНе оставить меня навсегда в нарисованной ночи,В тот момент, как художник закончит картину свою.

Елена Юшина, «Не ищи меня», пастель