Святослав - Боги с Родины. С Нибиру ананаки. 2 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант Страница 3

Тогда тем более, нельзя атаковать, чтобы зараза не попала в вашу землю, не перекинулась на вас и не убила весь народ ваш, наш.

– Теперь согласен я не нападать на них, Агьло с ним согласился. Умеешь ты любого убедить. Пойду, сейчас же к брату, постараюсь, всё это разъяснить. Только, когда те будут возвращаться, не будешь больше вмешиваться и, мешать разделаться с ублюдками. Желаем отомстить, при встрече им, по-своему, за брата.

К их удивлению, действительно, отряд нубийцев, от них прошёл на расстоянии большом, не попытавшись даже, к ним приблизиться. Сбывалось полностью предположение, о чём-то большем, чем вторжение.

Аниретаке своевременно ушёл с пути движения отрядов. С Маджаем во главе, все воины, прошли невдалеке от поворота, ведущего в Египет. Отряд большим был, час прошёл, пока отряд с глаз скрылся.

В конце, на колеснице с впряжёнными – десятком хомо, проехали два анунака, по описанию дозорных, следящих за отрядом, в одном из них узнали приближённого Энлиля, пса Саргона. Того ведь трудно было спутать, с кем-то.

Аниретаке промолчал, смотря на сына и жену. Только сейчас он понял, как не хватало их ему и, что не смог бы жить он вновь, если бы их потерял. Тоска щемила часто грудь, он много раз хотел вернуться, чтобы обнять своих родных, – сына, жену и брата, племянников, но дальше берега, приблизиться к ним не пытался. Часто, сидел на правом берегу, с тоской смотрел на левый берег Хапи, стараясь разглядеть сынишку, брата среди снующих хомо, гомо, загруженных работой и, без дела.

Город рос на глазах, был с каждым месяцем прекрасней. Виднелась пирамида вдалеке, такая, как на Родине, – Хеопса. И, понимая, что заслуга в этом одного Агьло, а он, бесплатное лишь приложение, не мог себе позволить быть там, себя позорить, в глазах своих стыдливых.

Вернулся вынужденно он, в связи с событиями, – прохождением отрядов Его приветствовали возгласами бурными, с букетами цветов, как возродившееся божество, восторженно. Для многих памятны, смерть, погребение. О нём ходили мифы и легенды, о сильном, ловком божестве охотнике. Агьло, об этом знал. Не разуверил никого.

Первыми бросились сын и жена, чтобы обнять, – любимого родного анунака, которого не видели давно и по нему соскучились ужасно.

Он радостно обнял обоих, взял на руки и, закружился плавно с ними, чтобы случайно им не сделать больно, в танце.

Агьло стоял с детьми, женою рядом. И, лишь на землю брат поставил жену и сына, он подошёл и обнял, на ухо шепча Аниретаке: «Хотя бы раз устроишь ты такую …., тебя подвешу лично за …. любое.

Скажи спасибо Энки, что так закончилось всё это, – беспроблемно.

За Ше-Иару повернув и, переправившись с отрядами чрез реку, Саргон, назад оглядывался долго.

Он сожалел, что не подкрался незаметно к столице братьев, где уничтожили Аниретаке. Рассказы бесов забавляли о приведении, убитого охотника, блуждающего в одиночестве в том месте, где был недавно похоронен.

– Воскреснуть невозможно, после такой дырищи, вспомнил Саргон, когда прошли, с могилой рядом, где подготовили: Маджай с нубийцами – Аниретаке. Он это подтвердил, когда прошли с отрядом мимо. Нам он не встретился. «Спит», поплатившись – за нападение на лидера коммуны.

Второго брата жаль, я не отправил следом, Энлиль не разрешил. Идти обратно будем, я ситуацию исправлю обязательно. Сгниёт в земле Агьло, не торопясь, как брат гниёт, – медлительно.

Голубя выпустив, с характеристикой мест прохождения, что без проблем вошли в Синай, после привала, на восток отправились, как повелел маршрут, на юг, для встречи с индами Кищар. Конец пути был близок. Путь долог был. Он, как и все, устал.

Степь впереди, и выбросы скал, горные массивы. С трудом найдя оазис небольшой, уставшие, все бросились к нему, обмылись, напились вдоволь, прохладной из реки воды.

– Я знаю, что торопимся, но воины идти устали, два дня пути – без отдыха совсем, с ног валятся, почти – Маджай просил, дать отдохнуть нубийцам до утра. Тем более, таких, в предгорьях, мест прекрасных, не много будет на пути.

– Коль, не зависимость от графика, я дал бы больше времени, чем ты меня просил, Саргон с ним согласился, недовольно. Он понимал, такие переходы, естественно, трудны для воинов. Они, за две недели, преодолели путь огромный. Чтобы успеть к намеченному сроку.

– Сегодня ночью отдохнём. Но выступим, перед рассветом, чтобы найти нам по пути, оазис следующий до наступления прекрасной звёздной ночи.

Маджай обрадовавшись, дал распоряжение и, все носильщики, нубийцы, готовиться к вечерне стали, и ко сну.

– Даже охрану не поставили, бурчал Саргон ворочаясь. Хотя, она здесь не нужна. В этой саванне неуютной, зверей, наверно, даже нет. Ну, а появится какой-то, ненароком, и загрызёт нубийца, двух, – не велика потеря будет. Последние слова сказал он, отчего-то вслух.

Спали все крепко, устав от перехода. Так крепко, что не слышали, как окружили гомо, как связывали руки, ноги. Проснувшись, долго не могли понять, что происходит с ними.

Саргон стал громко возмущаться, но получив щелчок по лбу, мгновенно замолчал и, тем, кто связывал, сопротивляться больше не пытался.

По голосам узнал, хотя давно не слышал этих голосов, – Энки друзей, – Думузи, Нинхурсага, Ута. Они и не скрывались от него, наоборот, внимание скабрезно проявили. Вскоре он оказался на земле, напротив Энки, сидящим рядом с ним, на стуле.

– Ты так и будешь связанным меня держать?! – он крикнул Энки, требуя, – сейчас же развязать.

– Не вижу никакой необходимости тебя развязывать Саргон, Энки, в ответ ему, спокойно улыбнулся. Таким мне больше нравишься ты, на земле.

– Боишься?!

– Мне, кажется, не очень. Мы, драться же не будем? Мне так удобней говорить с тобой, ты более осознанно ответишь на все мои вопросы.

– Не буду говорить с тобой я, ни о чём!

– Не хочешь?

– Не хочу. На сопланетника ты поднял руку, убил Аржана, подло.

– А с кем ты будешь говорить? – смеясь, спросил Саргона Энки.

– Ни с кем!

– Как хочешь. Можешь и не говорить. Если захочешь, слушай, я всё скажу. И, буду говорить не долго.

Саргон молчал, не пожелав ответить Энки.

– Да, я убил Аржана. Убил за то, что первым поднял руку на сопланетника, – убил Аниретаке. Хочет Энлиль братоубийственной войны. Ему, что, мало середины Африки? На север потянуло отчего-то?

Он хочет править безраздельно на планете. Зачем и для чего? Меня, моих друзей, вы выдворили с плато, ну и живите в удовольствие без нас. Там вас расплата не ждала.

Нет. Вместо дружественных отношений с нами, народом нашим, вы желаете смертей! Где потеряли Честь и Совесть анунака?

– О Чести ты мне говоришь?! – не выдержал Саргон, в свой адрес обвинений. – Вы, подло подменив, украли лучший инвентарь и инструменты, всё оставив худшее!

– Наверное, забыл, мы выбирали инвентарь и инструменты на правах и, с вашего согласия? Разве могли мы подменить на худшее? Или не так? Я ведь вернулся к самому отходу друзей из лагеря.

Саргон смолчал. Он ведь прекрасно помнил, – сами меняли содержимое на камни, мусор. Те, лишь вернули всё, перехитрив их хитрость.

– Так быстро рассвело, придётся мне тебя поторопить.

Вернёмся к тяжкому деянию. В твоих бумагах мы нашли маршрут пути и запечатанный конверт, а в нём был ключ и указания, – где, как установить, огромной взрывной силы, бомбу ядерную, чтобы всех уничтожила она и, обязательно меня.

Ты нам поможешь бомбу получить? Или мы сами её встретим?

Не мог даже подумать я о том, что лидер ваш Энлиль способен на такую гнусность. Могло погибнуть в результате, много хомо, гомо, анунаков.

Сейчас не знаю, как доставите вы бомбу, хотя отчасти понимаю, – океаном, раз вы должны встречать Кищар с дельфинами и, индов, на берег выйдя океана – послезавтра.

Саргон смолчал и в этот раз. Не мог предать Энлиля, благодетеля.

– Особо думать некогда, Энки тревожно произнёс, со стула поднимаясь.

Тебя, Маджая, войска часть, в тюрьму подземную отправят. Там есть пустоты, обнаруженные нами, при добыче металлов. Можешь гордиться, – будешь первыми узником. Для вас тюрьму соорудили. Часть войска, кто захочет, – добровольцы, уйдут в каменоломни, камень рубить в них будут.

Прощай. Теперь увидимся лишь, после встречи, дельфинов, индов, бомбы. Ашар, я думаю поможет. В тюрьму его, я не отправляю. Он подневольный.

Саргон и взглядом не моргнул, – Энки исчез из зоны видимости. Он, растерявшись, заметался, понимая, что если он не примет никаких шагов, то будет гнить в тюрьме всю жизнь оставшуюся, – запрут на многие тысячелетия. Он закричал, чтобы вернулся Энки и, тот действительно вернулся.

– Я буду помогать! Я не хочу в тюрьму! Но не смогу я никогда вернуться вновь на плато…. Энлиль мне это не простит.

– Конечно, не простит, с ним Энки согласился. И то, что бомбу не взорвал, тем более. Рассказывай. Теперь остался ты один. Не скрою, – не уйти от наказания. Но, может быть оно не столь ужасным, как заточение в тюрьме подземной. Мы можем заменить на смерть. Зато не будешь мучиться, умрёшь спокойно.