Валентина Ильянкова - Не помогайте мне. Я сделаю все сам Страница 3

Тимофей торопился домой, туда, где четыре года назад остались его родители и сын. Как они жили эти четыре года разлуки он не знал, но даже не сомневался, что с ними все в полном порядке и они ждут его. Связи, конечно, не было, но не в санатории он был, а отбывал наказание. А там всякое случается, может, кто-то из них писал ему, но письмо где-то по дороге потерялось. В любом случае, другого маршрута у него не было, он спешил в тот дом, где когда-то жили его старики и сын.

Но дорога все виляла, петляла, поднималась на холмы, спускалась вниз, конца и края ей не было. Такая длинная дорога домой! Только в сумерках Тимофей подъехал к родному дому.

Но, похоже, здесь его не ждали. Калитка и входная дверь заперты на замок, правда, ключи сразу нашлись на привычных с давних времен местах.

Тимофей вошел в дом. Тихо, пусто, запах сырости, плесени и забвения. Так пахнут покинутые людьми дома. Как и люди, они страдают от одиночества, заболевают, разрушаются и умирают. На обеденном столе лежал мобильный телефон и лист бумаги, на котором было написано: «Тим, здравствуй! Видишь на столе телефон – позвони, и мы сразу приедем. Все наши номера записаны в мобильнике. Мы все доступны. Мазуровы».

Тимофей позвонил, ответила Ольга. Ольга, в девичестве Ерохина, приходилась бывшей жене Тимофея Фаине дальней родственницей. Общались они редко, но все-таки общались. Фаина была старше Ольги на несколько лет, общих интересов у них не было не только из-за разницы в возрасте, но и по убеждениям, поэтому и дружбы тоже не было.

Замуж Фаина выходила за Тимофея, как говорят в народе, «по залету». Фаина преследовала Тимофея, плакала, прилипала к нему и кричала, что она опозорена и, если он не женится на ней, то она, Фая, повесится.

Тимофей в то время женитьбу не планировал, мечтал о карьере, материальном благополучии, загородном доме с бассейном в английском стиле и аристократке-жене.

Фаина в эту категорию не вписывалась – рыночный продавец из мясной лавки, с начальным образованием, профтехучилищем и полным отсутствием женского шарма и обаяния.

Но Тимофей на ней женился, и не потому, что хотел ребенка, а внутренним чутьем угадал, что обиженная, скандальная Фаина испортит ему не только жизнь, но и будущую карьеру.

В конце концов и из Фаины при небольшом усилии можно вылепить вполне приличную жену. Из положительных качеств на тот момент у Фаины присутствовал только один фактор – молодое, плотное тело, жадное до мужской ласки.

Все остальное, что должно присутствовать в жене-аристократке нужно было создавать. А это большая работа. Начиная от одежды и запаха косметики, вплоть до хоть какого-то образования и манер поведения.

С образованием все получилось быстро и просто – Тимофей пристроил свою скоропалительную жену в пединститут на специальность дошкольное образование, где как всегда был недобор. Одна проблема была решена.

Но с одеждой, косметикой и манерами, нужно прямо признаться, ничего так и не получилось. Даже в дорогой одежде Фаина выглядела вульгарной девкой, а элитная французская косметика на ее туалетном столике дружелюбно соседствовала с китайским ширпотребом.

Родить в комфортной обстановке помогли родители Ольги. А вот имя новорожденному придумала Ольга. Обычное имя, но Ольга, в то время сама еще ребенок, однако, лирик и фантазер, смогла придать ему необычную семейную значимость. С младенческих лет, и до сих пор, родители и близкие люди Тимофея называют Тимом. Девочка Оля уговорила всех домашних новорожденного малыша назвать Артемом, что в домашнем варианте будет – Тем. Вот так и случилось – папа Тим, а сын Тем! На этом месте своих воспоминаний Тимофей улыбнулся – где же ты, Тем? Так хочу тебя увидеть!

Через полчаса к дому подъехала машина, из нее выгрузилось семейство Мазуровых почти в полном составе. Не хватало только внука Николая, его оставили с другой бабушкой.

Мазуровы поздоровались, молча и сосредоточенно из привезенных сумок стали выгружать на стол еду.

– Сначала мы покушаем, а потом и поговорим, – сказала, а вернее приказала, Наталья Викторовна, – ты, Тимофей, наверное, с утра ничего не ел? Вот мы все вместе и поужинаем, а уж потом – разговоры, можно до самого утра.

– А где мои все? – спросил Тимофей, – как я понимаю куда-то уехали? Отдыхают, что ли?

– А ты, Тимоша, ешь, – приговаривала Наталья Викторовна, – я же сказала, потом поговорим. Наговоримся еще, все успеем рассказать.

– Кое-что можно и сейчас уточнить, – не выдержал молчание Николай Андреевич Мазуров, глава семьи – скажи, Тимофей, как случилось, что тебе вручили взятку прямо на застолье по случаю твоего дня рождения? Мы о происхождении взятки так до сих пор ничего не знаем. Заседания суда проходили в закрытом режиме – ни журналистов, ни родственников, ни друзей. После суда одни говорили, что это прямая подстава, а другие утверждали, что ты якобы помог некому пьяному мотоциклисту, сбившему девушку, уйти от ответственности и эта взятка реальная.

– И все они правы, – ответил Тимофей, – на самом деле была и подстава, и реальная взятка. Вы скажете – так не бывает! Получается – бывает.

– Тогда рассказывай, будем слушать, – Алексей Мазуров умел слушать.

– Я всегда гордился своей честностью и неподкупностью, – продолжил Тимофей, – Даже «гордился» мягко сказано, я искренне верил в то, что я честный, верный и педантичный служитель Законов и вершить судьбы людей – это мое право по жизни. Считал себя чуть ли не представителем Бога на земле. Как оказалось, я обычный, тщеславный, самоуверенный человек с низкопробным менталитетом и судить людей мне нельзя. После всего, что со мной случилось, я иногда пробую взглянуть на себя со стороны, самокритично и понимаю, что в судейское кресло попал случайно. Оно стояло рядышком, я в него и запрыгнул, самовольно. Моя мама сказала бы «без Божьего одобрения и благословления». Грешный человек, корыстный и ленивый умом, судьей быть не должен. Такому человеку по умолчанию лень или недосуг искать в деле истину. И что делать с презумпцией невиновности подозреваемого? Самому искать мотивы и состав преступления, вписываться в правовое поле страны, что-то доказывать или защищать подозреваемого? Но это сложно, хлопотно и трудозатратно!

– Да, – согласился старший Мазуров, – это большая и ответственная работа. Извини, Тимофей, продолжай.

– Так получилось, что в колонии я отбывал наказание с людьми, которых я когда-то несправедливо и очень жестоко осудил. – Рассказывал Тимофей, – Конечно, судил их районный или городской суд, а я рассматривал апелляции на имя председателя областного суда. Правда, рассматривал, это громко сказано – ничего я не рассматривал. Апелляции, по давно сложившейся традиции, я обычно отклонял, при этом не читая. Ну, как же я мог унизить коллегу-судью из района? Он-то, все прочитал и изучил. Я должен был его поддержать. Раз он принял такое решение, то его нужно признавать и поддерживать. Я согласен, что это и есть круговая судейская порука, но что-то изменить или поправить даже не пытался. Коллеги обидятся и на скандал в СМИ можно нарваться. Журналисты сразу поднимут на ура тему справедливости принятых решений от судей разных уровней. Поэтому все катилось, как по давно накатанной дороге. – Тимофей вздохнул и продолжил:

– И, вот, на зоне пришлось свидеться с людьми, которых судил. Они меня хорошо запомнили, во-первых, моя фамилия мелькала в судейских решениях и постановлениях по привлечению осужденного к ответственности, во-вторых, внимательно следили за новостями из зала суда, где судили самого судью, значит, меня. Когда я оказался с ними в одном отряде, то мне чуть ли не бойкот объявили – сторонились, это мягко сказано, в столовой со мной за один стол не садились – брезговали. Случилось так, что блатные-уголовники пытались меня убить. Не за проявленное к ним неуважение, а просто так, за то, что я их когда-то судил. На удивление, спас меня один из таких же, несправедливо обвиненных мной людей. И прокомментировал: «Все мы когда-то совершаем ошибки. Этот чел по ошибке попал в судейское кресло. Многим он жизнь переломал. Но и к нему пришло возмездие – сидит он вместе с нами. Оставьте вы его в покое, пусть он живет и мучается. Может, поймет, что каждому из нас дана только одна жизнь и прожить ее надо по справедливости».

– Но мы были уверены, что для бывших служителей закона в стране существует отдельное исправительное учреждение. Это как бы их защита от расправы озлобленных на них людей. Разве не так? – спросил Алексей

– Спецзоны для бывших правоохранителей существуют. Но меня почему-то отбывать наказание направили в колонию, где основная часть осужденных, это матерые уголовники. И если бы не этот парень, то не сидел бы я сейчас вместе с Вами. Но я не стал писать жалобы и прошения, чтобы меня перевели в спецколонию, где отбывают наказание такие же, как я. Я тогда решил, что заслужил такое наказание и, если выживу, то буду жить по другим правилам. А теперь о взятке. На самом деле она была, и вот как я ее получил.