Александр Иванов - По дороге в Самарру (сборник) Страница 3

– Отчего не замужем? Вроде руки-ноги на месте. Да и всё остальное, как я погляжу, – вдруг спросила Роза Илларионовна.

– Да как-то не сложилось. Но я пока и не стремлюсь, – смутилась Леночка.

– Ну, ты мне-то не заливай, милочка! Любая женщина замуж хочет! Ты вроде девка видная. Откормить да приодеть тебя поярче… Торопись, короток бабий век! И гони от себя всяких-разных, которые по касательной. Настоящие мужики-то ещё не перевелись!

Не ожидавшая такого поворота беседы, Лена не нашлась что ответить.

– А курить бросить вы не пробовали, Роза Илларионовна? Вредно ведь очень!

– Жить вредно, душа моя! Эту привычку я ещё девчонкой в войну приобрела. И сейчас ограничивать себя не собираюсь, хоть и дорог нынче табачок-то! Вася мой тоже посмолить любил.

Неделю спустя, возвращаясь с работы, Леночка заметила знакомую фигуру Розы Илларионовны в скверике подле их дома и решила подойти – поздороваться и посидеть на уютной парковой скамейке. Соседка была со своим котом, сидевшим на траве рядом.

Направившись к ним, Леночка увидела подбежавшую крупную собаку, которая с рычанием попыталась подступиться к коту. Неожиданно Роза Илларионовна встала и с поразившей Леночку решительной проворностью замахнулась на пса, отскочившего при виде её занесённой трости. Это был жест!

– Здравствуйте, Роза Илларионовна! Всё воюете?

– Здравствуй, милочка! Да вот, – с усмешкой отвечала старуха, – до сих пор приходится защищать своих!

– А не боязно вам? Кто её знает, что у этой собаки на уме?

– А волков бояться – друзей потерять! Собаки и страх, и превосходство прекрасно чуют. Особенно вот такие дворняги.

Солнце ещё пригревало. Предзакатные лучи проникали через ветви деревьев, оторачивая предметы нежной золотой каймой. Уходить Леночке не хотелось. Хотелось вот так сидеть рядом, подставив лицо этим греющим лучам.

Ночью Леночке приснился сон. Роза Илларионовна сидела в своём кресле и молча смотрела на неё через очки в тонкой золотой оправе. И только сейчас, во сне, Леночке показалось, что она разглядела в её облике что-то значительное, то, чего никак не могла предположить увидеть в человеке её возраста. С таким же удивлением в Турции она однажды увидела обломки античных колонн на дне прозрачного водоёма, вдруг осознав, что древние народы – это не картинки в учебниках, а живые люди, обитавшие до неё на поверхности земли в этом самом месте. Во сне старуха протягивала ей красную атласную ленту.

Сны ей снились редко, и потому весь день она провела под его впечатлением. А вечером позвонил Валера. Разговор не вязался. После общения со своей соседкой Леночка отчего-то вдруг почувствовала всю пресность их отношений со своим «бойфрендом». А ведь действительно, всё общение было ровным, словно однотонное ковровое покрытие на полу её спальни: никаких красивых узоров, на которые можно было бы любоваться по прошествии времени, не просматривалось. Встречаться она не захотела и отказалась под каким-то предлогом.

Наступали майские праздники. Стояла совсем летняя погода. Площади и скверы столицы заполнялись предпраздничной суетой. В очередной раз Роза Илларионовна пригласила Леночку к себе накануне Первомая.

Хозяйка тонкими ломтиками нарезала лимон. Распечатала припасённую плитку шоколада и достала из буфета початую бутылку коньяка. Коньяк был пятизвёздочным, дагестанского разлива. Откуда-то появились маленькие серебряные рюмочки с чеканным рисунком.

– Откуда острые ножи, Роза Илларионовна?

– А всё внучок мой, Ромка. Заскакивает иногда. С ним и выпить бывает не скучно. Беспутный! Разбежался вот со «своей». Но люблю его. Грозится прыжок с парашютом (забава молодёжная) мне на день рождения презентовать!

Ну что, милая, пойдём в гостиную, выпьем по маленькой?

– А я вот крепких напитков побаиваюсь.

– А я люблю иногда пропустить в хорошей компании! Что смотришь? Думаешь, старая перечница, а всё туда же? И тебе советую, не гнушайся! Это я как врач говорю. Кровь по жилам быстрее бежит. Главное, меру знать.

– Не перестаёте вы меня удивлять, Роза Илларионовна!

– Это ты меня лет тридцать-сорок назад не знала! Мы с моим Васей душой всех компаний бывали. А как танцевали!..

Они сели за столик, и хозяйка осторожно разлила тягучую янтарную жидкость по рюмкам.

– За что же выпьем?

– Давай за праздник Великой Победы, что ли?

– И за вас!

Они выпили. Коньяк был хорош. На какое-то время замолчали. Елена смотрела на чёрно-белые фотографии, развешанные по стенам квартиры.

– А расскажите о себе, Роза Илларионовна. Покажите, где ваш супруг Василий.

Они долго разговаривали. Затем выпили ещё по рюмке.

Со своим мужем Василием Роза Илларионовна познакомилась в её медсанчасти, в конце войны. Молодой капитан попал туда с ранением средней тяжести. С этого всё и началось. Потом уже не расставались.

Интонации, с которыми Роза Илларионовна упоминала в разговоре своего Васю, каждый раз вызывали у Леночки чувство непонятной светлой зависти к какой-то неизвестной ей доселе субстанции, о существовании которой в тот момент можно было догадаться, только видя устремлённый в себя, застывший на какое-то мгновение, взгляд этой пожилой женщины.

– После войны тяжело жили, бедно. Нынешней молодёжи и представить такое сложно. Жить хорошо – не плохо, но плохо забывать, чем это всё досталось! Смотрю нынче телевизор и говорунам некоторым поражаюсь! О чём бы ни заговорили, всё-то у них на деньги переводится: кого сердить не стоит, на чью сторону встать и сколько всё это будет стоить. В наше время таких вопросов не было! Погляжу я на этих умников, когда к их женщине на улице хулиганы пристанут! Посмотрим, какие они калькуляции вычислять начнут! Да и не заступятся они за своих…

Она помолчала.

– В войну все друг другу помогали. А сейчас слышу речи от некоторых, мол, что нам дала страна? Тьфу! Слышать противно. Им-то страна дала их самих. Обучила, вырастила да от кривых дорожек отвела! А вот что они стране дали, кроме вечного нытья?

Подошло и девятое мая. Накануне Леночка встретила Розу Илларионовну в сквере. Поздравила с наступающим праздником и пригласила к себе на очередное чаепитие. Та отказалась, сославшись на занятость.

Позвонил Валера. Леночка опять не захотела встречаться. На фоне сумасшедшей весенней круговерти образ Валеры как-то растворился и упал незаметной тенью в глубины её сознания. Что-то сдвинулось в ней. Она заметила, что стала чаще улыбаться сама себе без видимых причин. Заглядывала в зеркало. Нравилась себе.

С утра девятого Лена включила канал, где транслировали праздничный парад и затеяла уборку в квартире. Привлечённая посторонним шумом, доносящимся из коридора, она открыла входную дверь. Лестничная клетка была заполнена галдящими школьниками, с цветами окружившими Розу Илларионовну.

– Вот, – словно извиняясь, проговорила та, увидев выглянувшую на площадку Леночку, – поздравлять пришли!

Соседка была в парадном кителе подполковника медицинской службы, который был сплошь увешан орденами и медалями. Награды сверкали в лучах майского солнца, которое, врываясь через окно, заливало лестничный марш. Леночка застыла на месте, поражённая увиденным.

А рядом с Розой Илларионовной, широко улыбаясь, стоял давно исчезнувший «негодяй» Ромка.

Уроки плавания

Рассказ

Когда подошёл к концу мой пятый десяток, я заскучал от своей прелестной и мудрой жизни. Слишком долго ничего не происходило. Запас испытаний и стрессов, посылаемых мне судьбой, по моим прикидкам, иссяк, и я вдруг испугался, что ничего интересного со мной больше не случится, что этот гладкий, удобный для неспешного передвижения рельеф моей жизни уже не изменится и позволит мне без приключений, монотонно катиться к старости. Этот, много раз проклятый мною в сердцах, «гигантский, постперестроечный слалом» закончился, и мне стало скучно.

Все перипетии по завоеванию места под солнцем в славном городе Москве благополучно закончились, а новых не предвиделось. Дом был построен, дерево посажено, а сын и дочь уже выросли. Супруга, моя ровесница, к этому времени как-то внезапно располнела и, в отличие от меня, потеряла интерес к интимной стороне нашей жизни, стала ближе к внучке, в остальном оставаясь самым близким мне человеком и доброй женой. Безусловно, к ней пришло смутное осознание того, что баланс в нашем семейном союзе отчего-то нарушился.

Она старалась всячески указать мне на мои возрастные изменения, пытаясь психологически уравнять наши позиции, осадить меня. Особенно когда я купил себе мотоцикл. Ей казалось, что я веду себя несерьёзно, «по-пацански». Эти скрытые попытки выглядели нелепо и беспомощно, и она в душе понимала это, стараясь не устраивать сцен. У меня не было намерений хоть как-то обидеть её или ущемить, но чувство вины всё равно поселилось где-то в закоулках моего сознания. Мне было жаль её, но в ежегодный двухнедельный зимний отпуск я стал уезжать один, с её молчаливого согласия.