Ольга Райс - Игра в жизнь. Книга 2. Игрок Страница 3

– Я, наверное, должна испытывать восторг от предстоящей жизни, – пробормотала Катя себе под нос и поморщилась.

Стараясь не встречаться взглядом с дедом, Катя смотрела в окно, изучала окрестности. Несмотря на весь свой пессимизм, Катя всё же отметила красоту этих мест.

Морские пейзажи, роскошная лесопарковая полоса, старинные усадьбы, скверы, уютные улочки, невидимо затронули чувственные струнки её души.

– Блаженный покой, – сказал Лео и остановил машину около небольшого коттеджа. – Это наш дом, и родовое гнездо Мякиненинов, – сообщил профессор внучке.

– Да, конечно, я так и поняла. Помимо ужасного имени у меня теперь ещё и отвратительная фамилия, – буркнула девочка и вышла из машины, шумно захлопнув за собой дверь.

– Тария, а ты знаешь происхождение нашей фамилии? – на полном серьёзе спросил Лео.

– А я должна знать? – усмехнулась Тария. – Хотя, если переводить с финского «mäki» – это значит «холм». Мы вроде как обитатели холмов?

– Да, так и есть, – профессор довольный языковыми познаниями внучки улыбнулся. – Вот ключи, лови! – крикнул он и бросил небольшую связку ключей девочке.

Тария ловко поймала связку, подошла к двери, легко подобрала нужный ключ, открыла нехитрый замок и вошла вовнутрь. Дом обладал неким шармом, с интерьерами из природных материалов: соломы, дерева, льняных тканей, шкур, камня, он выглядел очень уютным. Новая обитательница «старого родового поместья» почувствовала себя на удивление спокойно, комфортно, гармонично. Большая светлая комната на первом этаже с кружевными занавесками на окнах, плетёной, деревянной некрашеной мебелью, переходила в небольшую кухню. Простоту мебели смягчали милые безделушки и аксессуары в сочной, весенне-летней цветовой гамме. По диванам, креслам и стульям были разбросаны мягкие, маленькие подушки с рисунками, имитирующими плетение из соломы. Рядом с книжным шкафом, под старинным абажуром располагалось кресло-качалка. По скрипучей старой лестнице с резными перилами Тария и Лео поднялись на второй этаж.

– Это твои апартаменты, – сообщил профессор. – Я принесу постельное бельё, а ты пока располагайся, – добавил он.

– Да, спасибо, – ответила Тария и обвела нарочито безразличным взглядом свою комнату.

На бревенчатых стенах, вместо картин, были развешаны белые шкуры. В углу располагался небольшой письменный стол, рядом с ним стояла кровать, застеленная лоскутным ярким одеялом. Веселые оранжевые шторы на окне создавали ощущение лета и солнца в комнате, что, безусловно, поднимало настроение. Тария распахнула деревянные ставни и выглянула на улицу. Из окна была видна водонапорная, цвета красной охры, башня – символ Ханко. На улице было пасмурно. Тария всё равно, ещё раз, намазала открытые участки кожи солнцезащитным кремом. По наследству от своего отца она получила страшное генетическое заболевание – «порфирию».

– Хороший день, – сказал Лео, входя в комнату Тарии со стопой постельного белья.

– Да… я тоже гораздо комфортнее себя чувствую в пасмурные дни, – согласилась девочка.

Профессор с горечью посмотрел на внучку. Ему казалось очень несправедливым, что такое юное создание должно так страдать из-за своей болезни и не иметь возможности бывать на солнце.

– Здесь солнца мало. Даже крепкий морской ветер не успевает разгонять грозовые тучи, – сказал профессор.

– Здорово! – как можно более оптимистичным тоном сказала Тария.

Лео видимо почувствовал настроение внучки, оставил её в комнате одну, за что Тария ему была очень благодарна.

– Мы будем есть? – из коридора донёсся голос профессора.

– Конечно, будем, – прозвучал уверенный ответ Тарии.

– Я надеюсь, что ты умеешь готовить? Потому что я в этом не силен, – крикнул профессор.

– Как это «несилён»? – Тария выскочила из своей комнаты на лестницу.

– В холодильнике есть молоко, хлеб, яйца, творог. Приготовь что-нибудь. Кулинарная книга в полке над столом.

– А ты… что будешь делать ты?

– Загляну к нашему соседу и скоро вернусь, – сообщил профессор о своих планах и вышел из дома.

– Отлично, – с досадой проговорила Тария и подбоченилась.

Прошло около часа…

Кухня была похожа на поле после боя. С разделочного стола стекало разбитое яйцо, пол, местами, был посыпан мукой, все ящики кухонной мебели были распахнуты, в раковине возвышалась гора посуды. В воздухе витал запах гари. Тария была немного раздосадована своей неловкостью, но Лео, вошедший в кухню, немного разрядил обстановку:

– О, да ты молодец! Еда выглядит аппетитно, – похвалил он внучку и тут же принялся за чересчур зажаренные гренки и «резиновый омлет».

– Спасибо, – поблагодарила Тария.

Профессор хотел, чтобы внучка чувствовала себя уютно, поэтому не докучал ей с расспросами и разговорами. В конце трапезы, промокнув губы ярко оранжевой салфеткой, профессор сказал:

– У меня для тебя есть подарок.

– Правда?! – оживилась девочка и даже немного привстала со стула.

– Пойдём, я тебе его покажу. – Профессор встал из-за стола и поманил за собой внучку.

Лео и Тария вышли во двор, миновали сарай и остановились у гаража.

– Подожди здесь, – сказал Лео, а сам скрылся за массивной железной, ржавой дверью.

Немного погремев внутри железками, профессор вышел, везя за собой старый велосипед.

– Представляешь, это «Дейтон» – первый велосипед, выпущенный компанией Harley Davidson аж в 1892 году, – постарался набить цену своему подарку Лео. – Это настоящий раритет, – улыбался профессор.

– Это заметно, – усмехнулась Тария.

Каркас велосипеда состоял из тонких труб, выкрашенных в красный цвет, на раме крепилась кожаная сумка для инструментов, в которой находились: масло, разводной ключ, ручной насос и ещё какие-то мелочи.

– На нём ты будешь ездить в школу, – торжественно сказал профессор, видимо, ожидая массу благодарностей в свой адрес.

– Что?! – эмоционально вскрикнула Тария, уже отчетливо ощущая свой позор перед будущими одноклассниками.

– До школы пешком идти далековато. По-моему ты ещё оценишь этот подарок.

– А мой отец… в общем… он разве не оставил тебе… денег на моё содержание? – в отчаянии проговорила Тария.

– Сейчас ты – Тария Мякиненин – и вместе с новым именем у тебя новая жизнь. Нам не нужно выделяться, запомни это, если тебе дорога эта самая жизнь, – резким, властным, несвойственным ему тоном, произнёс Лео. – Поверь, у тебя и сейчас есть всё, что нужно.

– Всё моё состояние – это «тревожный чемоданчик» с вещами на первое время и ужасный старый велосипед. – В глазах девочки блеснули слёзы.

– И этого не мало, поверь мне, – сказал профессор и погладил внучку по спине.

Тария, конечно же, не прониклась словами деда. Сильно стиснув зубы, она не произнесла больше ни слова. Тария вернулась в дом, поднялась в свою комнату, легла на кровать, и стала читать книгу. Вскоре девушка провалилась в сон, который быть может, был навеян сюжетом из этой книги:

Сон

Статный, молодой мужчина, лицо которого Тария не могла разглядеть в ярком солнечном свете, шёл по каменистой дороге. Кругом были горы поросшие можжевельником и огромные камни-валуны

– Бог! – воскликнул молодой мужчина. – Я знаю, ты всё можешь, так благослови же и меня! Я хочу её встретить!

В это же время, по лесной дороге, шёл старец-отшельник.

– Чист взор твой, мечтатель, – сказал старец. – В сердце твоём живёт любовь. Ты проснулся, но зачем ты идёшь к спящей?

– Я люблю её! – эмоционально ответил молодой мужчина.

– На что готов ты ради неё?

– Я жизнь готов свою отдать за неё.

– И я хотел любить, – с горечью в голосе сказал старец. – Но женщины слишком несовершенны, чтобы их любить до самозабвения, самоотречения, самопожертвования. Несовершенная любовь убивает.

– Несовершенной любви нет, – ответил молодой человек и продолжил свой путь.

Совсем скоро он увидел девушку, которая стояла на краю утеса, её волосы развивались на ветру. Она была так трогательна, женственна и прекрасна. Преисполненный чувств он устремился к красавице, как вдруг девушка бросилась со скалы вниз…

Пробуждение Тарии было тревожным, сон почему-то очень её взволновал. За окном уже сгустились сумерки. Тария спустилась в гостиную.

– Дед, раз тебя здесь всё равно знают, почему ты выбрал для нас такую странную фамилию «Мякиненин»? – спросила Тария.

– Те, кто меня знают, никогда нас не выдадут. А новая фамилия – для чужаков.

– Почему «Мякиненин»?

– Дом, в котором мы будем жить, действительно когда-то принадлежал семье Мякиненинов.

– А где они сейчас?