Юлия Давыдова - Прозрачные стены Страница 3

Я уже шагнул к Тане, но меня остановили слова Арима:

– Если приблизишься, ей станет хуже.

– Почему?.. – начал было я и замолк.

Потому что заметил, что в комнате есть еще кое-кто. Тоже ангел, только с кожей черно-фиолетового цвета и мощными крыльями в гладких, сверкающих, как снег на морозе перьях. Его одеяние разительно отличалось от легких туник его белых собратьев. Грудь закрывал панцирь доспех. Казалось, черная пластина, четко повторявшая рельеф тела, была просто приложена к нему и намертво приклеена к коже, потому что её ничего не держало, никаких ремней или перевязок. Отдельные пластины облегали плечи и бедра. А за спиной ангела, под правым крылом поблескивали рукоять и лезвие полутораметрового меча. Похоже, впаянного в спину также, как и пластинки. Хотя сразу было видно, что это не доставляет ему никаких неудобств. Я мог бы принять его за ангела смерти, но своим, внушающим легкую дрожь в коленях видом, он больше походил на ангела разрушителя.

Однако, страшней всех был все-таки Танин ангел, уже хотя бы потому, что он бешено срывался на темного:

– Где вас носило?!

– Прости, Сафэн, – оправдывался тот, – место было чистейшим буквально за секунду до прорыва, заметить что-то было невозможно.

– Дисбаланс света в десяти местах возле дороги! – совсем раскричался ангел. – А вы не поняли что это прорыв?!

– О чем это он? – шепнул я своему.

– Десять предотвращенных бед. Когда идет давление на внутреннюю оболочку тьмы, то есть, когда что-то идет на прорыв, темнота выделяется во внешние слои. Из-за этого происходят разломы света. Когда на них наезжает машина, случается авария. За несколько секунд до вашей, стражи предотвратили десять таких бед.

Я даже замер. Как я в этот момент понял Таниного ангела. Предотвратили десять возможных аварий и не догадались, что будет что-то серьезное!

– Ты же знаешь, это невозможно, – продолжал оправдываться черный ангел, – на то и несчастный случай, нельзя узнать заранее, где граница света будет нарушена.

– Павел! Вы стражники! Вы должны ощущать колебания света и тьмы!

– Мы ощутили…

– Только поздно! И не там где надо!

Павел замолчал, внимательно глядя на разъяренного Сафэна.

– Не смотри на меня так! – отрезал тот. – Из-за того, что вы опоздали к месту прорыва, мы не спасли охраняемых.

– Ты успел, – заметил темный ангел.

Сафэн вместо ответа кивнул на меня. Павел обернулся. Секунду его напряженный взгляд скользил по мне и сразу смягчился.

– Прости, Виктор, – произнес он.

Вот так просто, да? Прости и все? За то, что я теперь… А что я теперь вообще такое?

– Темные создания проделывают это каждую минуту, – сказал Павел. – То, что ты видел на мосту – это прорыв из самого глубокого слоя тьмы – абсолютной, самой опасной. И все твари, оказавшиеся рядом, ринулись защищать его отчаянно. Мы не справились бы сами, поэтому ангелы-хранители покинули вас.

– Что? Что значит, покинули? – я опешил.

Павел пристально посмотрел на моего ангела.

– Арим, ты не сказал ему?

Тот стоял, опустив крылья.

– Прости, Виктор, – прошептал он, – мне пришлось, иначе…

– Ты что… бросил меня там? – крикнул я, не дослушав.

Арим сдавлено ответил:

– Да.

– Почему?

Я почувствовал слабость во всем своем призрачном теле.

– Во время таких прорывов в свободный свет выходят не простые темные существа, выходят демоны, а это куда серьезней, чем…

– Вот как! Значит я – это не серьезно!

– Ты не понимаешь, Виктор, – в голосе моего ангела слышалось отчаяние, – если бы мы не бросились к месту прорыва, вышел бы один из демонов. А это новая война или новый смертельный вирус или катаклизм. Таких, как ты…

– Таких, как я?! – я почувствовал злость. – Таких, на которых можно наплевать?!

Арим посмотрел так обиженно, что я разъяренно отвернулся. Он еще обижается!

– Не кричи, Виктор, – попытался Павел, – выбор у светлых ангелов был совсем не велик: либо оставить охраняемых и помочь нам спасти свободный свет, либо остаться на местах и содействовать проникновению демонов.

Даже здесь, в этой странной средней тени я чувствовал, что дышу взволнованно, зло. Мой ангел меня бросил! Помчался спасать мир ценой моей жизни! А почему, интересно, тогда Сашка жив? И Максим тоже. Их ангелы, значит, остались на месте! А этот!

– Прости, Виктор, – прошептал Арим.

– Отвали, – бросил я через плечо.

– Прости.

– Отвали!

– Прости меня…

– Вот гад, а!.. – я развернулся в бешенстве, намереваясь заорать в лицо ангелу какая он сволочь, но вся моя злоба вдруг иссякла.

Он стоял передо мной на коленях, низко опустив голову. По щекам текли сверкающие слезы.

– Прости меня, но я действительно не мог остаться с тобой, – прошептал Арим, – я буду оплакивать этот миг все столетия, отпущенные мне, прости меня…

Я пораженно молчал, созерцая лицо ангела. Сколько сожаления, боли, сколько искренности и чистоты. Я невольно ужаснулся своей угасшей злобе. Кто я такой по сравнению с этим сияющим существом? Кто я, что бы обвинять его в чем-то?

– Что это было? – спросил я. – Что выходило из этой абсолютной тьмы, или как её там?

Павел, наблюдавший за сценой, ответил:

– Нельзя сказать наверняка что этот демон нес сюда, но судя по размеру прорыва…

– Нет, не надо…

Я вдруг понял, что не хочу этого знать. Вспомнил ощущения, которые испытал в тот момент, когда увидел лезущее из преисподней существо. Ни лица, ни морды, ни глаз, одно лишь месиво из уродств и желчи. Оно источало отравляющий ужас, как радиацию, готовясь жестоко убивать. Этих воспоминаний более, чем достаточно.

Мой несчастный ангел все еще стоял на коленях. Павел, сложив мощные руки на груди, ждал развязки. Даже Сафэн отвлекся от Тани, чтобы посмотреть чем закончится мое знакомство с ангелом хранителем. Наверное, обычно все протекало не так, как у нас с ним.

Но я, наконец, осознал то, что Арим пытался мне сказать – если бы он остался со мной, я был бы жив, но завтра в мире погибли бы тысячи других людей, чье время уходить, еще не пришло.

– На то и несчастный случай, – мрачно сказал я.

Павел кивнул, окинув нас обоих примирительным взглядом.

Мы не разговаривали с Аримом три дня.

Мы сидели напротив друг друга рядом с Таниной кроватью и оба смотрели на нее. Сафэн то появлялся, то куда-то исчезал, но жаловаться на него было грех. Он сделал возле Тани такой щит света, что черные сетки, курсирующие по коридорам и палатам, к нам даже не совались. Вокруг неё светился настоящий белый шар.

По сути, щит должен был питать Таню ангельским светом, но уже на третий день он просто перестал в неё проникать. Она менялась. Её собственный свет густел, замедлялся, разрывался темными тромбами, которые образовывались и разрастались с ужасающей скоростью прямо на глазах, и вопреки всему с ангельским светом не смешивался.

В палату все время заходили родители и друзья. Из их разговоров я узнал, что Сашка пришел в себя, у него все хорошо. Его ангел тоже заглянул к нам. Оказалось, это его я увидел первым, когда удар грузовика вышиб меня в глубокую светлую тень, это он тогда был светом. Молодец! Заодно мне помогал и за Максом смотрел, пока остальные были у шара.

Павел больше не появлялся. Наверное, был слишком занят, гоняясь за монстрами. Трудно было принять то, что черные ангелы на самом деле те же белые, только специально впустившие в себя тьму, чтобы уметь бороться с ней. То, что они словно ртуть в градуснике чувствуют повышение уровня тьмы в общем балансе и предугадывают место и время очередного прорыва с самого дна пирамиды.

А сама пирамида – структура, вместившая в себе вселенную, разделенная на три этажа и огромное количество прослоек на каждом из них, изолированных прозрачными стенами. Верхний свет, средний свет и тьма – это вертикаль, разделенная абсолютными барьерами для таких, как я. Я могу пройти только в определенное время, выделенное для прохода, через специальный коридор.

Среди множества тех, кто обитает в разных слоях света, пожалуй, лишь ангелы могут беспрепятственно путешествовать между этажами пирамиды.

Я дней десять путался, что можно, а что нельзя, какие стенки и для кого прозрачны, какие не очень, пересечение каких вообще под запретом. Хотя о том, что стена между внешней светлой тенью и свободным светом для меня более, чем закрыта наглухо, я догадался сразу. Мертвые не воскресают.

Моя зависть к ветру после этого возросла. К нему и всем остальным стихиям. Они были сами по себе, ни от кого не зависели, для них не было ни одного правила, ни одного ограничения. Они существовали в том слое, в каком хотели, и даже перейти прямо с места на следующий этаж для них не составляло никакого труда.

Конец ознакомительного фрагмента.