Владимир Козлов - Горькое молоко – 2. Вальтер. Кофе от баронессы Кюцберг Страница 3

В школе Надька с первого класса в обязательном порядке, всегда и на всех мероприятиях назначалась старшей, чего явно не мог терпеть никто из мальчишек, в особенности Вова Колчин. В пионерском лагере Надьку все мальчишки называли Надежда Константиновна Крупская. Ей это льстило и нравилось. Колчак и Марек, как командира её не признавали и обзывали Крупой или Овсянкой, за что она, на них не показывая виду, злилась, но проявляла к ним свою занудливость по всевозможным мелочам, устраивала слежки и обо всём докладывала, открыто на вечерней или утренней линейке.

Когда закончился завтрак, и все дети прокричали общее «Спасибо» Вовка с заговорщицким видом подошёл к своему другу Мареку. Бросив хитрый взгляд по сторонам, и убедившись, что их никто не подслушивает начал нашёптывать Саньке:

– Я придумал такое, что у Крупы понос полезет даже из ушей, – ухохочешся. Пойдём сейчас на озеро, и наловим ужей, запихаем ей в постель и чемодан.

– Лучше не так, проберёмся в тихий час к девчонкам в палату, когда они будут спать, и подбросим им на кровати, смехотуры будет побольше, – посоветовал Санька.

– Можно и так сделать, но в чемодан засунуть ужа всё равно надо. Главное чтобы она за нами не проследила. Сейчас, я быстренько за братаном Никитой Беркутовым сбегаю, и пойдём, а ты пока иди к нашему лазу и жди нас, – сказал Колчак Мареку.

Дыру в заборе братья сделали вместе давно и всегда её умело маскировали. Придя с Никитой к назначенному месту, они все трое устремились по узкой тропке к озеру. Ужей наловили много, запихнув их в завязанную на узел майку Марека. И вскоре вернулись в расположение лагеря.

Отряд в это время с баянистом репетировали на стадионе песни. В корпусе, кроме дежурной никого не было.

– Санька, давай, я буду на шухере стоять, а ты в это время проберёшся в палату и подкинешь Надьке в чемодан пару ужей. Чемодан у неё под кроватью. Спит она у стенки, сам знаешь где. Остальных, я запущу в тихий час в палату к девчонкам, – предложил Вовка.

Вовка стоял на веранде и следил за дежурной ушедшей выносить мусор. В это время он отдал другу ужей. Тот засунул их за пазуху рубашки и юркнул в палату девчонок. Приоткрыв немного фибровую крышку чемодана, засунул туда ужей и незаметно без шума подошёл к Вовке:

– Всё готово, – доложил Марек.

– Отлично, – озираясь по сторонам, сказал Вовка и спрятал майку с ужами в шкафчик для одежды. После чего они смело направились в сторону стадиона.

Около волейбольной площадки, их отряд расположился на травке и лавочках. Они вместе с баянистом разучивали песню к родительскому дню.

– Хор голодных, – прокричал сидящим на лавочке певцам Санька, специально, чтобы на них обратили внимание.

– Ну – ка подойдите сюда субчики? – подозвал их баянист.

Они, намеренно заплетаясь ногами за высокую траву, подошли к баянисту с показным безразличием.

– Я, вас голубки любезные хочу спросить, почему вы не с коллективом? – Почему не на репетиции?

– А мы дяде Коле мотористу ходили помогать горючее в дизель заливать, – моментально нашёл, что ответить Вовка.

– Ему одному не с руки, – поддержал его Санька.

– Вот оказывается в чём дело, похвально, похвально, – сказал баянист.

…Все в лагере знали, что электроэнергия подавалась с массивного шкодовского дизеля и дядя Коля моторист, показал Сашке с Вовкой, как нужно запускать его в работу. Под его контролем они делали это и неоднократно, но сразу – же убегали из помещения от сильного грохота работающего дизеля.

В этот раз они соврали, и баянист им поверил.

– Врут они всё, мне известно, где они были, – вмешалась Надька, – они в дыру лазают и ходят на озеро купаться.

– А ты видала Овсянка кобылья? – в один голос сорвались ребята.

– Я не видала, а другие видели, и я знаю, если Колчина нет длительное время, значит, принесёт или готовит какую – то бяку. Его постоянно надо на привязи держать, так наша Лара Давидовна говорит.

Молодая вожатая была студенткой и опыта педагога организатора не имела. В лагерь в качестве вожатой приехала впервые на время каникул. Ей было всего 19 лет и мальчишки, пользуясь её молодостью, постоянно досаждали ей. Они называли её Ларой, считая что она не достигла ещё того возраста, чтобы к её имени приставляли отчество.

От непослушных мальчишек ей часто доставалось, и она не раз проливала слёзы от их проделок.

…Баянист посмотрел на часы:

– Заканчивайте ребята ссориться, через двадцать минут обед.

Вовку с Санькой насторожило высказанное ей заявление, и они решили узнать, что ей известно.

– Надежда Константиновна, – подозвал её Колчак.

Так он её ещё ни разу не величал, и ей было приятно.

Она улыбнулась, кокетливо тряхнула косичками и, встав на месте, бросила:

– Вам нужно, вы и подходите.

– Слушай, кобылий корм, ты чего плывёшь, как говно по Енисею, качаясь по волнам. Или в ухо хочешь, сейчас дам, – выпалил Вовка.

Крупица после таких слов сразу прекратила улыбаться и нервно задёргала своим маленьким носиком.

– Ты чего, за нами сечёшь? Делать нечего, и к тому же, подсылаешь к нам своих шпиков. – Завязывай, давай? – выпалил Санька.

– Буду, – назло вам буду, я вам покоя не дам, – высунув язык, сказала она.

Санька, скривил губы:

– Ну, берегись Крупа, мы про тебя всем расскажем, и в школе и здесь в лагере.

– Интересно, интересно узнать, что это вы про меня можете наболтать?

Она вопрошающе посмотрела на обоих.

– А то. Мы с Колчаком вчера всё видели, как в лазарете тебе в задницу стеклянную пробирку совали, – замазку доставали.

Такого наглого экспромта, Вовка от Саньки не ожидал.

От сказанного её лицо и руки сию секунду покрылись красными пятнами, её затрясло.

Она резко развернулась и побежала, посылая им:

– Дураки! Дураки – и – и! Вчера в лазарете мне делали укол железа.

Вовка с Санькой ликовали, наконец – то сшибли спесь с этой гордячки и правдолюбки. Теперь шпионить и ябедничать не посмеет. Но в душе Колчаку было стыдно за высказанную Санькой пошлость. И Надьку почему – то вдруг жалко стало. Он не представлял, как посмотрит ей в глаза в столовой.

После такого позорного оскорбления Надя на обед решила не идти. Уткнувшись в подушку, она лежала, молча, никому не давая объяснений по поводу своего странного поведения. Вожатая Лара Давидовна, не добившись от неё ни слова, построила сама отряд и повела на обед. В столовой Вовка взглянул на её место, стул пустовал. Внутри зашевелился червячок тревоги, у него уже угасло желание реализовывать спланированную с Мареком затею, но пятиться назад он не будет. Уговор есть уговор.

Плотно пообедав, отряд из столовой строем, направился в корпус на тихий час. Майку с ужами взять никак нельзя было. Она лежала в шкафу у Вовки. Вожатая могла заметить.

– Подождём, когда она уйдёт с веранды, тогда я принесу майку, – заверил Вовка Саньку.

– А если не уйдёт, что будем делать? – выпучил Санька свои синеокие глаза.

– Тогда ползучих тварей ночью будем запускать.

Лара Давидовна, как назло покидать веранду не думала. Уложив всех в кровати, она села на детский стульчик и открыла перед собой томик стихов Эдуарда Багрицкого.

В корпусе стояла тишина, даже у мальчишек в палате не раздавалось посторонних звуков. Все спали. Обычно ей приходилось прилагать много усилий для неугомонных мальчишек, чтобы они приняли послеобеденный сон. Сегодня на удивление выдался редкостный день. Ей предоставлялась возможность пообщаться наедине со своим любимым поэтом. Но какие – то странные звуки и мерзкий запах отвлекли её от книги. Она прошлась по веранде осмотрела кругом, заглянула под скамейки. Не обнаружив ничего подозрительного, она приступила к осмотру шкафчиков, поочерёдно открывая их.

Дойдя до шкафчика Вовки Колчина и открыв дверку, ей сразу бросился в глаза необычный свёрток. Она развязала узел майки, и дико раздирающий крик обрушился, на ушедших в глубокий сон детей. Из палат повыскакивали ребятишки, на полу веранды распластав руки, лежала Лара Давидовна, а от неё расползались в разные стороны безобидные рептилии. Завидев ужей, девчонки решили, что это ядовитые гадюки, которых в этих лесах водилось в изобилии. Они мгновенно добавили свои визгливые децибелы. Вожатые других отрядов, заслышав, чудовищные разнобойные звуки устремились в корпус третьего отряда. Вовка с Санькой чтобы успокоить истерично завывающих девчонок, бросились руками собирать ползающих ужей и вешать себе на шею, показывая, что вреда жизни и здоровью они не принесут. Лару занесли в тень на свежий воздух и при помощи нашатыря привели её в чувство. Позеленевшая она сидела на скамейке и причитала:

– Какой ужас, как я ненавижу и боюсь этих тварей, этого не передать. Где этот невыносимый Колчин? Он меня точно до инфаркта доведёт. Быстрее бы смена заканчивалась, чтобы не видать больше его.