Игорь Станович - ЧеловечеГ Страница 3

Дежурство продолжалось двенадцать часов, с восьми вечера до восьми утра. Потом было две ночи отдыха, когда работали другие пары из составленных смен. Обязанности по обслуживанию играющих ночами людей не были обременительны для него. Иногда за всю ночь не поступало ни одного сигнала. Но порой случались и авралы. Так как Человечег всё равно вёл ночной образ жизни, и самое плодотворное время начиналось у него за полночь, такой график вполне устраивал. Конечно, иной раз раздражали истеричные послания пользователей на его «мыло» и звонки на мобильный с глупыми вопросами, отрывающими от важных занятий. Но с этим можно было смириться ради шестидесяти тысяч рублей в месяц. Так что работал он как бы между делом, вернее, ненадолго отвлекался на исполнение служебных обязанностей от того процесса, которым занимался в это время суток, следовательно, всё равно не спал, да ещё и получал за это пару «килобаксов». В общем, работа его была, как говаривали раньше, весьма не пыльной. Нервные клетки расходовать приходилось редко, ну разве что, когда какой-нибудь офигевший от кофе или прочих стимуляторов с энергетиками «ламер», которого даже «юзером» язык назвать не повернётся, звонил среди ночи и кричал в трубу: «Оживите моего героя, эта сука его вытерла, иначе я покончу с собой»! Оказывалось, что жена неделю не посещавшего душ клиента, не выдержав пропажи мужа для личной жизни, подкарауливала момент, когда тот выйдет в туалет, и что-то ухитрялась сотворить с его игрой. Да, изредка встречались и такие «пассажиры» среди обслуживаемых им клиентов, но по большей части это были люди, в жизни смирные, даже робкие, которые весь свой навеянный московской жизнью негатив, выплёскивали в «бродилках», «стрелялках» и прочих онлайн развлекухах. Сам же Человечег иной раз был не прочь порезаться для отдыха в эту хрень, но не до фанатизма и позывов к суициду. Это удел «дятлов», как называл он их про себя, потому что те могли вот так, неделями, «долбиться об клаву». Вообще в среде профессионалов, занимающихся тем же, что и он, ремеслом, было несколько прозвищ этой категории публики. Шеф, когда нанимал его на работу, придерживался определения «пшикозаврики». А партнёр по смене, рассказывая ему истории из своей долгой практики программиста, называл их «блондинками», причём независимо от пола объекта. Это определение у него появилось уже давно, после того как девушка, с которой он жил, проснувшись рано утром, часов в двенадцать, пока он спал, случайно увидела на полу новый компактный копировальный аппарат, который в народе сейчас называют ксерокс. Он только вечером притащил его с работы отксерить документы, и похвастаться перед ней. В те времена это была дорогая штука, так как ксеры столь малого размера только-только появились на российском рынке. Сдуру он распаковал машинку, чтобы полюбоваться, да так и оставил, без коробки, на полу. Девушка была очень продвинутой, из богатой семьи. Увидев дивный прибор, она встала на него. А через пару минут немного попрыгала, потому что у неё дома электронные весы включались автоматически, после нескольких секунд нахождения под нагрузкой. У этого же маленький экранчик оставался тёмным и не показывал вес девушки, видимо потому, что провод не был вставлен в розетку, подумала она и разбудила своего молодого человека, чтобы тот исправил недоработку. Подруга была светлой масти, что в некотором смысле являлось хорошим отличительным признаком для мужской половины населения планеты. Но после этого случая он сделал вывод, что светлый цвет волос не гарантирует превосходство во всех жизненных ситуациях. Уж правда это была, или коллега слегка приврал, но, говоря о клиентах-геймерах с их примитивными жалобами, с которыми, в понимании мастера, мог справиться любой «чайник», он приговаривал: «Дай блондинке „CD-блин“, так она прыщи начнёт давить, глядясь в него, как в зеркало». С некоторыми подшефными, которые часто обращались, Человечег даже поддерживал приятельские отношения. Если, конечно, можно было так обозвать совместное распитие пива. Один из них, по имени Марк, жил как раз в соседнем доме, и как-то попросил зайти настроить ему «железо». Тут-то Человечег и увидел своими глазами быт ещё не старого, разведённого, кстати, в основном по причине его хобби, человека, вернее клиента, увлечённого играми. Марк был весьма не бедным товарищем, имел свой бизнес. Занимался он таким редкостным для нашего времени делом, как ответственное хранение документации, то есть был архивариусом. В отличие от компьютерных игр, бизнес отнимал у него немного времени, но приносил приличный доход. Однако в квартире было как-то неуютно, да и не ухоженно, даже не смотря на то, что его мать каждую неделю навещала жилище сына-холостяка, чтобы создать в доме ощущение присутствия женской руки и ухоженности. А ещё наведывалась уборщица, которая раз в неделю делала генеральную уборку. Чтобы пообщаться с внуками, мать приурочивала свой приход к пятнице, именно на неё по графику приходился «отцовский день», когда Марк забирал к себе детей от ушедшей жить отдельно жены. Как раз в то время, когда они пили пиво, в доме наводила порядок приходящая уборщица. А наводить было чего. Одних только упаковок от корма из Макдональдса, разбросанных по пятикомнатной квартире, набирался большой мусорный мешок. Вообще, Марк был типичный геймер, с трудом отличающий реальность вокруг от компьютерной игры. Видимо, на голове всё-таки сказывается круглосуточное сидение возле монитора. Можно было назвать его больным, маньяком, чокнутым или просто жертвой умело внедрённых в мозг установок современности. А можно было представить его просто несчастным челом, сродни гоголевскому Акакию Акакиевичу, только современным, нашедшим отдушину в рутинной жизни приобщением к виртуальному геройству. Таких клиентов Человечег сравнивал с хомячками, возомнившими себя мангустами: пафоса много, вреда почти нет, а то, глядишь, и польза – вот, пиво на халяву попить можно. Этот крендель ещё ничего себе, пока адекватен. Его партнёр по смене, более опытный в этом деле, рассказывал, что у него в практике был случай, когда одинокая мамаша так увлеклась, что немного запамятовала о своих родительских обязанностях, видимо, игра была настолько увлекательной, что атрофировался даже материнский инстинкт. Она забыла обо всём, кроме игры. А когда очухалась, полугодовалый ребёнок, лежавший в соседней комнате, уже умер от голода.

Конец ознакомительного фрагмента.