Сергей Соколов - Лестница на Эверест. Повесть-аллюзия Страница 3

– Эвоно, как… Так чейнеры не хило зарабатывают!

Обычные завистливые представления обывателя о малознакомом предмете.

Вот здесь и кроется коренное отличие факультатива Малена-Далена от, скажем, занятий по выпиливанию лобзиком моделей пи-мезонов для кабинета физики. Будучи приверженцем идеям глубокого вмешательства в геном человека как неизбежный фактор в сценарии дальнейшего существования биологического вида хомо сапиенса, и имея художественное образование, наш учитель нашёл удачное сочетание того и другого – чейнерство. Предмет он знал досконально и охотно посвящал своих слушателей в его тонкости; вёл рассказ об общедоступных фактах и малоизвестных факторах; говорил о мифах и реальной правде тяжёлой профессии.

Самое интересное, что у меня из головы, ещё разукрашенной зизи, не выветрилось всё сказанное со свистом, и многое заполнилось с самого первого занятия.

*****

Народу пришло много. По первости, так обычно и бывает: кого-то и впрямь заинтересовала тема; кто-то припёрся за компанию; кто-то просто пережидал дождь. У меня была своя причина. Отец обнаружил отсутствие спрятанного им перугена и прислал гневный месседж с намерением серьёзно поговорить вечером о моём поведении. Так, что спешить домой не было никакого резона.

Учитель резко вошёл в аудиторию и его первые слова звучали достаточно прямолинейно:

– Я рад приветствовать всех собравшихся. Полагаю, что все вы – люди взрослые, поэтому никакого ми-ми-ми и сю-сю-сю в нашем с вами общении изначально не предполагается. Скажу сразу, количество слушателей факультатива неизбежно уменьшиться, и тот факт, что кого-то перестанет интересовать заявленная тематика, никак не отразится на его успеваемости по моему школьному предмету – рисовании. Ровно, как и оставшиеся слушатели свободны от дополнительных преференций на основном курсе. Но, главное, все смогут получить необходимые знания о профессии чейнер, что, возможно, окажет положительное влияние на предстоящий вам скорый выбор жизненного пути. В этом я вижу свою задачу.

Это Мален-Далену наш выбор казался скорым, а нам так до него, как пешком к Плеядам. Но послушать будет интересно.

Учитель продолжал:

– Начнём с истории. Надеюсь, объяснять, что такое симотеки, вам не стоит. Ну, да пользуетесь, конечно. Изначально чем-то напоминающие кафе-магазинчики при бензоколонках, я застал и такие, они сменили так называемые парикмахерские, салоны красоты и тому подобные заведения, и со временем превратились в современные солидные учреждения с огромным выбором продукции серьёзных эстетеров.

Про эстетеров мы поговорим позже, сейчас лишь скажу, что начиналось всё с классических вариантов волосяного покрова; что классика, в присущем ей великом многообразии стилей, неизменно присутствует и поныне в общедоступном гражданском ассортименте ведущих производителей.

Как правило, авторство классического образа, который знаком нам по сохранившимся предметам искусства, личного имущества, архивным документам, установить не представляется возможным. На извилистых дорогах истории затерялись имена древних парикмахеров, цирюльников, брадобреев, явивших миру своё мастерство. Именно они – безызвестные – подарили потомкам смоляные каре фараонов, фееричный фонтанж эпохи барокко, славянские косы, унисекс конского хвоста, конфессиональную тонзуру, каскады, бокс, боб и так далее и тому подобное, наконец, голый бритый череп.

Сейчас, к периоду вашего полового созревания и утверждения аутентичности усилиями и талантом неутомимых чейнеровских коллективов и отдельных личностей уже созданы уникальные текст-цепочки, ставшими каноническими для синтеза геномодифицирующей жидкости – того самого перугена – на промышленных агрегатах СТ Терра предприятий. Именно его все мы дружно пьём в ванных комнатах или в креслах симотек.

Что за профессия – чейнер? Здесь следует внести некоторую ясность.

Текст-цепочки, собственно результат творчества, в современных условиях могут быть созданы либо, как плод коллективных усилий нескольких профильных специалистов, либо персонально одним автором. Все они в равной степени имеют право называться чейнерами, но в массовом сознании понятие «чейнерство» закрепилось за индивидуально выполняемой работой.

Чейнеры вообще народ особый. Чтобы ими быть, мало ими родится, нужно ещё ими стать. И неважно, четвертинка ли ты гениального сообщества и вносишь посильный вклад как организатор, проектировщик, технолог, дизайнер, или ты один за всех в одном лице. Здесь универсального рецепта ни для кого нет, однако, главную черту выделить можно.

Учитель остановился, перевёл дух, поймал несколько заинтересованных взглядов и закончил:

– Это нравственная ответственность перед обществом за результаты своего труда, как бы пафосно это ни прозвучало.

А как добиться достойного результата? Тут и профильное образование в тягость не будет, и базовые качества личности – зуд творчества, перфекционизм, амбициозность – желательны, и «бетонная задница», мы договорились – вы люди взрослые, приветствуется.

Вот на этом бетонном аргументе я и закончу свою вступительную речь. Вопросы?

*****

Очередные факультативные занятия было решено провести на родине Марка Анри Симона в местечке Ла Барюс под Тулузой. Вся дорога заняла час с небольшим, и вот мы на окраине городка. Осталось пройти около километра мимо церквушки по извилистой дороге до группы домов-дворов, один из которых и есть родовое гнездо великого генетика. Известно, что там сейчас организован скромный музей из подлинных предметов быта, окружавших юного Марка вплоть до его четырнадцатилетнего возраста, когда он уехал учиться в Тулузу. Как оказалось, уехал навсегда.

Нас вместе с учителем было пятеро. По мере того, как по предсказанию Малена-Далена, число посещающих факультатив подростков уменьшалось, мой интерес в целом к индустрии эстетерринга, напротив, возрастал. Пока мы огибали бесконечные холмы с виноградниками, я поинтересовался:

– Учитель, правда ли, что в основу отрасли легло открытие профессором Симоном геномодифицирующего бальзама – перугена?

Мален-Дален улыбнулся, очевидно, вспомнив что-то забавное. Мы сбились в плотную кучку вокруг учителя в предвкушении очередного рассказа о малоизвестном, не из учебника, случае.

– А я ведь был знаком с Марком Анри и довольно коротко. Да, перуген его детище, и историю создания знаменитой жидкости, пусть и приглаженную, вы легко отыщите на ресурсах Большого Информаториума.

Я же могу сказать, что перугена вообще могло не быть. Марк взялся за эту работу, то есть, за модификацию волосяной растительности на живом организме, будучи в долгах, как в шелках из-за прошлых неудач. Он убедил спонсоров, а красноречия ему не занимать, в перспективности проекта. Однако исследования затянулись, деньги кончились вместе с теоретической обоснованием возможности синтеза, и практика подвисла. Выживать лаборатории помогали какие-то мелкие заказы. Марк был в отчаянии и бегал по Кейптауну с протянутой рукой.

Я тогда занимался на юге Африки флюоресцентными этюдами. Познакомились случайно, подружились. И вот, он мне рассказывал, что всё изменилось после его интервью какому-то женскому телеканалу. Он там что-то напел и приукрасил, а в результате…

В результате, видать, в нужные уши попала новостная информашка. Нашёлся солидный спонсор; прочувствовал он своими коммерческими фибрами золотоносную руду; проняло его от мысли, что приёмы добычи маржи меняются, а источником теперь будет не только прекрасный слабый пол. Марк любил вспоминать про свою шутку «Поголовно!».

Деньги потекли рекой, и перуген был создан.

А уж что началось после публичной демонстрации первых образцов Кейптаунской лаборатории динамического генопрограммирования!

Реакция остального делового мира была молниеносной. Профессионалы привлекли к работе профессионалов, в результате чего, народилась и поныне бурно развивается отрасль эстетерринга. В короткий срок, буквально в одночасье, она подмяла под себя всю прежнюю индустрию товаров и услуг ухода за волосами, бесцеремонно вторглась в смежные области. Разумно и тонко применила малозаметные методы контроля за формированием модных трендов и безусловного следования эти трендам самых широких слоёв потребителей, то есть нас с вами.

– А что же профессор Симон? Разбогател?

– Профессор Симон вскоре умер, отравившись напитком, сделавшим его знаменитым. Индивидуальная непереносимость, битый наследственный ген. Не бойтесь, проблема давно решена.

Наконец, мы пришли к дому-музею. Вокруг царила чистота и безлюдье, не считая инета, который протирал тряпочкой мемориальную доску на фасаде дома между двух низко посаженных окон. Он же оказался экскурсоводом и рассказал нам о жизни маленького Марка. Мы возложили к памятной доске принесенные цветы и засобирались в обратный путь, когда инет вынес пять сувенирных медалей.