Алексей Шалыгин - Вехи творчества одного поэта Страница 3

Ф. С. Фитцджеральд словами героя романа «Великий Гэтсби» выразил блестящую мысль: «Если тебе вдруг захочется осудить кого-то… вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты». Я благодарен родителями за то, что я обладаю многими преимуществами и некоторыми из них – с детства!

«We didn’t start the fire»7

Что-ж, начнем!

Итак, в том же возрасте и в том же году, в котором афоризм «Земля – темна» обрел семейную крылатость, мое сознание уже достаточно окрепло, чтобы фиксировать необычные «явления». Воображение и творческий подход в душе и сердце всегда позволял добавлять красочности оценке деталей происходящего.

В те же три, мне представился редкий шанс, спуститься на землю с высоты птичьего полета не совсем традиционным способом (по лестнице или с помощью лифта). Мне предложили это сделать с балкона девятого этажа в альпинистском снаряжении. Первая серьезная в жизни доза адреналина не поколебила во мне решимость и бесстрашие (даже сейчас я продолжаю гордиться собой). Я был просто в восторге от идеи «испытать» узлы альпинистской связки, ведь ее предложил мой папа. Человек, которому я бесконечно доверял. Но мама в этом испытании (а согласитесь – было бы, что вспомнить) проявила вполне естественную женскую слабость. Отцу пришлось принять ее обоснованные протесты и не воплощать задуманное. Я был глубоко разочарован.

Родители вместе часто ходили в горы. Когда-то папа маме сказал: «Если ты меня не отпустишь в горы – я умру». Пришлось маме идти в горы вместе с папой.

В 1986 случилась Чернобыльская авария. Тогда мне было семь лет и пора было собираться в школу. Радиационный фон наводил ужас на всю страну, поэтому я, как и многие киевские дети, был в срочном порядке (практически в панике) выслан подальше от Киева, – в ссылку к тете и бабушке в Ужгород. Помимо обычной школы меня ждала спортивная школа по плаванию и музыкальная школа.

Достаточно быстро я стал лидером спортивной группы, однако это первенство оказалось скоротечным. Грипп, которым я совсем некстати заболел, расстроил все планы мирового чемпионства. Течение болезни было тяжелым и долгим. Выздоровел я только через месяц. Безжалостность тренера спортивной школы в части полного равнодушия к перенесенной мною болезни (естественный отбор доминировал в системе тренировок), лидерство девочек во всех видах плавания (включая субботние игры в ватерполо) удручали. Эти «косички и банты» вначале значительно опережают мальчиков в физическом развитии.

Развитию творческих мыслей способствовал длинный путь домой, пролегающий через историческую часть города. Гораздо позже я понял, что длинный путь домой это лучшее из лекарств после стрессов тяжелых дней (послушайте песню группы Supertramp «Take a long way home» и вы меня поймете). Участок пути проходил мимо пещер, которые будоражили воображение и формировали планы первых в жизни исследований. План казался идеальным: побег из дома, фонарик, бутерброд. Таким планам, к счастью, не удалось сбыться, так как пещеры были давно замурованы (чтоб такие зеваки и «исследователи» как я, себя случайно не покалечили).

Успехи в музыкальной школе в пианизме и в технике игры на фортепиано (благодаря тете – музыкальной учительницы от Бога) затмевались тягостным бременем уроков сольфеджио. Нет, слух у меня определенно был, но еще была лень к тому, что давалось тяжело. Поэтому, сольфеджио меня не вдохновляло.

Но все же, без везения не обходилось. Среди моих «усердных» наставников в Ужгороде, к счастью, был и представитель сильного пола – мой двоюродный дядя (супруг моей тети). Конечно, его авторитет серьезно уступал папиному, но именно дядя открыл мне горные лыжи. Катаясь в стиле знаменитого итальянского лыжника Альберто Томбы, он был одним из немногих лыжников любителей, знакомым с этим видом спорта не понаслышке.

Горнолыжная инфраструктура в Закарпатье немногим отличалась от первобытных времен. Но радовал сам процесс. Варка алюминиевой пасты, смазывание лыж, подготовка лыжного снаряжения, подъем в 5 утра, проход через весь город к вокзалу (общественный транспорт так рано не работал), длинный путь раздолбанной электрички. За 3 часа это транспортное средство, державшееся только на краске, преодолевало около 80—90 километров. Дальше – пешком в гору к бугельным подъемникам, медленный подъем на движущемся тросе на вершину горы. И наконец-то – спуск. Эх, романтика. Не то, что сейчас. Лучше всего суть ностальгического состояния передают слова песни В. Высоцкого «…На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?».

Конструкция лыж того времени, не позволяла быстро овладеть техникой катания. Однако терпение и внимание дяди давали результаты. Вид на заснеженные польские Татры, «назначение границ» (Словацкая и Польская территория просматривалась без бинокля) давало почву мечтать, а не просто упираться взглядом.

Тогда, также как раньше, моим самым сильным впечатлением был пример моих родителей. Харизма их личностей и успехи во всем, что было для меня важно и интересно в то время, наполняло меня чувством гордости.

Маму выделяла редкая красота, отличная память, усидчивость, успеваемость, волевой характер и спортивная подготовка (в 15 лет, в одиночных соревнованиях по большому теннису во Львове она заняла первое место). Эти ключевые качества и позволили ей сопровождать папу в походах на Кавказ и Памиро-Алай.

Папа был суперменом (чуть дальше, автор приведет некоторые реальные факты из жизни, которые дадут этому сомнительному утверждению право на жизнь).

Впрочем, эта радость и гордость за успехи родителей не раз становилась серьезной помехой на моем собственном пути к успеху. Не следовало задирать нос там, где заслугам я был обязан явно не себе! Эх, понял я это только спустя много лет, когда стал замечать, мягко выражаясь, свое несовершенство. Начиная критиковать себя, постепенно, я открывал абсолютно не благостные стороны врожденного дефекта человека – свойства, в той или иной мере присущего всем людям – «считать себя самым умным».

Когда мне было 8, я все-таки испробовал альпинистское снаряжение. Родители меня взяли с собой на Памиро-Алай. Череда открытий и ярчайших впечатлений пульсировала с невиданной амплитудой и частотой. Первые перелеты из Киева в Ташкент на высоте 11 тысяч метров (под синевой ближнего космоса), поэзия песен Высоцкого, грозди звезд над головой, пролетающие спутники, которые видно невооруженным взглядом. Здесь я открывал все, что было больше «десятой доли таких красот и чудес». Те места, где скрыта истинная красота мира: бурлящие и гремящие потоки горных рек (через которые на руках папа переносил маму и меня), дикий мир животных, яки, смертельно ядовитые змеи редких видов (которые я раньше видел только в детском советском атласе). Не могли не отложится в памяти настоящая жажда (экономия оставшейся воды питьем из крышки фляги), двойные круглые радуги вокруг солнца на фоне грандиозных ледников, трещины в ледниках. Особо порадовало купание в горячих горных источниках, искреннее радушие и гостеприимность горных азиатских народов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

«Тот, кто идет глубже поверхности, обречен на риск» – Оскар Уайльд.

2

Елена Ванслова, послесловие к сборнику рассказов Брэдбери «Добро по кругу»

3

Храм Святого Семейства в Барселоне

4

В. Высокий, «Баллада о борьбе»

5

Елена Ванслова, послесловие к сборнику рассказов Брэдбери «Добро по кругу»

6

Елена Ванслова, послесловие к сборнику рассказов Брэдбери «Добро по кругу»

7

Песня Билла Джоэла. Текст включает краткие акценты на самые драматичные события современной истории между 1949 и 1989 годами (годами рождения Билла Джоэла и 50-летия музыканта). Замысел песни возник еще в 40-летнем возрасте музыканта.