Андрей Иванов - Развеселый. Зеленоглазая Страница 3

Взял паузу, после продолжил:

– Нам повезло. Пограничники-то нас сюда и доставили. И ведунья здешняя сказала, что нам улыбнулась удача, а то я не знаю. Еще пара дней и брат бы мог и без ноги остаться, а так ее умениями через полгода, глядишь, и танцевать начнет.

Их прервали, принеся поднос для Веселая и Марины.

Вновь прибывшие начали есть, думая каждый о своем.

Немного погодя бородатый охотник сказал:

– А вы куда и откуда?

Веселай очень коротко рассказал.

– У меня, это, просьба есть.

Бородатый взглянул на мастера:

– Да?

– Если застанешь в Кленовом листе ведунью Оксану, передай ей, что, мол, все у нас хорошо. Пущай не волнуется сильно. А то мало ли.

Марина, сидевшая до этого молча, чем несколько удивила Веселая, при этих словах не выдержала.

– Борода, а Борода. Ты часом не присох сердцем-то к ведунье той, а?

В полумраке помещения на просвет окна стало заметно, как покраснели уши у раненого охотника.

– Ты это, Огонек, с чегой-то взяла ты такое недоразумение-то про присыхание? Чай, не гербарий я.

– Ну, чай не чай, гербарий не гербарий, не мне судить, а вот покраснел ты, что твой Кленовый лист по осени, – озорно продолжала подначивать Марина.

– Ты, Борода, то, да это – не боись. Мы, то бишь порода наша девичья, в большинстве своем милые и добрые. До смерти не грызем но, – она остановилась, поразмыслила и продолжила. – Часто пилим, это да. Но не всегда и не всех, а только податливых и глупеньких. Ты же не такой – так что жить будешь.

– Обязательно передам! – Веселай улыбкой остановил Марину.

– Что с людьми, с Мелиссой? Все живы-здоровы?

– Мелисса до нашего ухода была жива-здорова. Тут уже узнал, что в скором времени после нашей вылазки, помощь к ним подошла, так что должно быть с ней все хорошо. Поселенцы и пограничники дрались упорно, жертвы есть. Повезло все ж нам в этом деле, не все скопом навалились, а их малая часть. Основные силы, по моему разумению, занимались укреплением позиций вдоль тракта и на перевале, а нас в основном блокировали малыми силами с редкими попытками штурма.

– А с Баюном-то что? – поинтересовалась Марина

– А что с Баюном, что ним станется – основная масса преследователей отстала, часть он накрутил, часть мы отбили, потом он мне брата тащить помогал. А когда к пограничникам вышли, он поел, отоспался и в первую же ночь исчез, растворился. Думаю, в форт заглянет еще, пожитки его там.

Готовили в харчевне вкусно, да и соскучились путники по такой еде… Ели с наслаждением. Закончив, Веселай в ожидании Марины поинтересовался о месте для ночлега.

– С этим тут сложно, – ответил Борода, – я сам на сеновале, со мной еще трое раненых, кому нужны перевязки и мази ведуньи.

– Если ваши с братом пожитки остались в Кленовом ручье, то, может, вам припасов надо или денег?

– Да нет, спасибо, в лагере гвардейцев стоит Охотничий гильдейский шатер, там уже все сделали. Ладно, пойду я к ведунье руку показывать, да брата проведать. Рад был повидать, да вести рассказать.

Борода подмигнул Марине. Пожал руку Веселаю.

С вопросом о месте для ночлега обратились к хозяину харчевни. Тот развел руками, рад был бы помочь, да нечем.

– Мои работники сами на телегах и под телегами спят. Как для раненых избы начали освобождать. Так что извиняйте, люди добрые, накормить всегда рады, а вот с ночлегом подсобить не можем, придумывайте сами.

– Ну, сами так сами, – улыбнулся Веселай и положил на стол пару монет.

Сгреб сдачу, кивнул на прощание.

Стоя на крыльце харчевни, Веселай окинул взглядом окрестности. Граница недалеко, всюду люди, суета, но не как обычно в это время года, люд не торговый – все больше служивый, военный. Людской гомон, скрип повозок. А путникам хотелось выспаться, в безопасности и тишине. Оглядев еще раз округу, Веселай предложил

– В паре километров от городка озеро, дорога его огибает. Поехали туда, там потише будет-, лагерь разобьем.

Марина согласно кивнула.

На берегу озера, вдоль тракта, уже белело несколько палаток – это торговцы и ремесленники предлагали товары и услуги проезжающим мимо служивым и путникам. Охотникам пришлось проехать по берегу дальше от дороги, там, ближе к лесу, наши путники обнаружили небольшую заводь, что зеркальным ковшом упиралась в заросший кустами пологий берег. А несколько цветочно-травянистых проплешин выходили пологими спусками к песчаному берегу и будто созданы были самой природой для умиротворенного отдыха в тишине и неспешном созерцании окружающих красот.

На одной из таких полянок с чудным видом на озеро и остановились охотники. Марина устраивалась и колдовала с пожитками и припасами, Веселай же отправился за хворостом для костра.

Придирчиво оглядев плоды труда своего, охотница удовлетворенно причмокнула. Но, оглядев съестные припасы, чуток нахмурилась. Все сплошь либо сухомятка, либо то, что уже надоело за дни похода.

Бросила взгляд на противоположный берег озера и не седлая коня вскочила на него. Крикнула Веселаю, который шел с очередной охапкой хвороста:

– Я мигом!

Галопом направилась к шалашам рыбаков.

Поторговалась, придирчиво выбирая, вернулась.

– На ужин у нас будет уха!

Веселай радостно улыбнулся, потирая руки:

– Это здорово.

Ближе к вечеру охотник отправился в городишко, узнать новости о наместнике и прикупить кой-чего. Марина же достала из глубины седельной сумки, из самого дальнего ее уголка, плотно упакованный сверток. Развернула, замерла, поглаживая ткань, улыбнулась своим мыслям, покачала при этом головой с легкой улыбкой. Платье, дорожное, простого покроя, но платье!

Придирчиво оглядела его – замялось сильно. Чистое. Но замялось! Еще бы, долго не доставала. Повода не было. А сейчас есть? В сомнении постояла с минуту.

– Сомнения прочь, Севера дочь! – девушка оскалилась в улыбке.

На другом берегу реки, на тракте, шла очередная колонна, за то время, что охотники провели у озера, палаток на берегах прибавилось. Но все больше у тракта, далеко от их лагеря.

Над забулькавшим котелком запарило, разнося по округе запах ухи.

Почти готово, притушила костер. Вышла на пригорок, огляделась. Веселая видно не было. Солнце клонилось к западу, цеплялось за вершины деревьев, оставляя на глади озера яркую дорожку. Марине засвербило – захотелось пробежаться по ней или хотя бы прикоснуться.

Тряхнув головой с рыжей, полгода уже не стриженной, и от того непокладистой шевелюрой, девушка решительно направилась к воде. Остановилась у кромки, огляделась еще раз, быстро разделась. Зашла по щиколотку и зачерпнула рукой пригоршню, умылась. Дно было ровным и немного илистым, стараясь не баламутить воду, осторожно ступая, зашла по пояс. Вздохнула полной грудью и, выгнув спину, нырнула, поплыла под водой. Метров через двадцать вынырнула, кувыркнулась с живота на спину, и через пару взмахов обратно на живот, и сильными толчками поплыла к солнечной дорожке. Добралась, покружилась на месте, она была почти на середине озера, ближе к лесной его части, Перевернулась и легла на спину, подставив ласковому солнцу лицо и грудь. Лежала на воде, еле заметно подгребая руками. Жмурилась, глядя на закатывающееся за деревья солнце, поймала себя на том, что невольно начала улыбаться. Вздохнула глубоко, перевернулась и нырнула вновь. В прозрачной воде видно было очень далеко. Практически до дна. Стайки рыб, еле заметное шевеление водорослей. Уже сгущавшийся на дне мрак. Вынырнула, глотнула воздуха, помотала головой, стряхивая воду. Делая это, краем глаза заметила движение за спиной. Развернувшись, Марина с удивлением увидела недалеко от себя мужскую фигуру, та, выгнувшись, без всплеска ушла под воду. Охотница вертела головой, пытаясь угадать, где вынырнет незнакомец. Набрала воздух и нырнула, оглядываясь под водой. Закрутилась волчком, заметила у дна две тени, быстро двигавшиеся в ее сторону. Девушка ушла вверх, вынырнула и что было сил поплыла к берегу. Через несколько мгновений с обеих боков и чуть сзади нее вынырнули двое. Один пловец продолжал держаться сзади и сбоку. Второй тремя взмахами, без видимых усилий, нагнал Марину, перевернулся в воде, одновременно при этом ныряя, и винтом, почти касаясь тела девушки, проплыл под ней, вынырнул впереди. Сделал несколько гребков, перевернулся на спину. Глянул на Марину, улыбнулся и снова ушел под воду. Вторая фигура так же исчезла. Огонек, не сбавляя темпа, неслась к берегу. Доплыла – и… грациозного выхода с отжиманием волос и покачиванием бедрами не получилось. Охотница поскользнулась впопыхах, чуть не упала. Ругнулась, перебаламутила ил, добралась таки до сухого. Прыжком очутилась у пояса и, только достав оружие, оглянулась к озеру, готовая дать отпор.

Но мирная гладь озера – ни всплеска, ни пловца. Две лодки рыбаков у другого берега, и все.