Салават Асфатуллин - Как молоды мы были Страница 3

И если это когда-нибудь случится, ты поймешь меня, поймешь, почему я плачу, удивишься своей слепоте.

Ну, будь счастлив, взрослей.

Марина".

«Получил твое письмо, потрясло до самых глубин! Спасибо тебе, ноя первая Женщина! Видно, не дорос я еще до тебя… Гляжу на твои бегущие тревожные строчки, а я вот не тороплюсь…

У меня осеннее настроение – словно похоронил что-то очень Большое. Какой-то прекрасный мир открылся передо мной на мгновенье и исчез. Вернее, я сам его закрыт – уж слишком он далек и нереален. Да, я еще совсем мальчишка.

Да, я еще не дошел до осознания семейного счастья – бог знает, возможно, оно высшее счастье, возможно – наоборот.

Даю слово, что когда буду создавать семью, обязательно прочитаю накануне твое последнее письмо. Буду хранить его бережно-бережно, как талисман, как Пригласительный билет…

Кажется, я научусь теперь молчать.

Вот и вернулись мы к поезду, с которого все и началось…»

Прошел год.

"Здравствуй, далекая, здравствуй, милая!

Мне трудно без тебя, слышишь, трудно… Ты – как медленно, но верно действующая смертоносная отрава… Я отравился тобой… Как жаль, что не понимал этого раньше. Нельзя было допускать этого твоего замужества. И самое больное – не знаю, как сложилось твое замужество. Если счастливо, то хотя бы этим утешился, сказал бы себе: "Не смей тревожить!" Если не счастливо, то прилетел бы к тебе увидеть, поддержать, может, и увезти.

А так – полнейшая неизвестность, которая гнет и гнет. Я был очень самонадеян, когда думал, что еще встречу женщин, равных тебе.

Теперь с ужасом начинаю подозревать, что не суждено, что такой шанс выпадает только однажды. После тебя у меня никого не было, трудно после тебя с кем-то".

Прошел второй год…

«Дорогая моя боль…

Вчера, 8-го Марта, чокаясь с зеркалом, выпил за тебя, твои успехи бокал шампанского. Потом с тоски напился, первый раз жизни пил один и лег спать. Не хватает слов, чтоб выразить, что ты значишь для меня. Хочу видеть тебя – на фотография нет главного – твоего обаяния, улыбки, милых моему сердцу лёгких морщин вокруг глаз и в уголках губ. Нет твоей дерзкой, nopoй насмешливой, но всегда ослепительной улыбки. Нет движения, а ты – ты само движение, и в первую очередь – движение мысли».

Прошел третий год…

«Сегодня смотрел фильм с участием очень похожей на тебя французской актрисы и все во мне перевернулось. Ощущение без возвратной утраты так скребануло сердце, что впору завыть».

Прошел четвертый год.

«Месяц назад узнал, что ты счастлива, что у тебя сын… Ну почему ты скрыла от меня, что можешь иметь детей?! Вед это сыграло решающую роль в моих планах на наше будущее.

Твой сын очарователен и, как мне когда-то мечталось, черноглазенький.

Прощай…»

1975–1980 гг.

Воспитательница

Начиналась наша история так: в мае известили, что будет у нас стройотряд, и прислали списки. Я сразу же, памятуя наказ матери, заинтересовался врачом отряда. Она приехала в нашу глухомань и оправдала все мои надежды.

Черноволосая, чернобровая, с очень глубокими, красивыми черными глазами, с предпоследнего курса мединститута. Пришлось прибегнуть к уловке и обратиться за медицинской помощью. В ее санитарном ватнике было тихо и опрятно. Понравились друг другу сразу. Но жизнь в полевом городке из вагончиков видна как на ладони, даже еще резче. Светлана не хотела, чтобы ее подопечные второкурсники видели развитие наших личных отношений из-за природного стеснения и из-за своего и. наверное, отчасти, и моего положения на строительстве газокомпрессорной станции. Так мы с ней и не смогли тесно сойтись в том таборе. Только поглядывали друг на друга да радовались появлению поводов для официальных встреч. Месяца через два отряд уехал.

Потом были её широко взметнувшиеся, удивлённые глаза, вобравшие в себя все небо, и он, с улыбкой прислонившийся к косяку двери ее отчего дома в г. Октябрьском. Да и было чему удивляться – места двух свиданий разделяли триста пятьдесят километров железной дороги, плюс двести километров автомобильной, а главное, его работа. Работа молодого, еще зелёного специалиста, вынужденного организовывать и круглосуточно отвечать за всю жизнедеятельность своего городка, своего строительного участка и своих рабочих.

Потом было осеннее тоскливое ожидание в Уфе с ежедневным брождением по этажам её общежития. Потом неожиданная встреча. Он уже выходил из общежития, волоча ноги от усталости, отчаявшись найти её – был уже десятый день поисков, и вдруг какой-то негромкий, не ясно к кому относящийся окрик из самого дальнего окна то ли четвертого, то ли пятого этажа. Даже не поняв, но в отчаянии цепляясь за последнюю соломинку, он остался ждать. И… выходит Она. В коротком жёлтом платье. С её появлением как будто все расцвело, ярче стали краски, интереснее звуки.

– Ты так легко одета, не простудишься?

– Да нет.

– Может, в кино?

– Я уже все видела.

– Хочешь в цирк?

– А-а, там всё время одно и то же показывают.

– Может, в театр?

– Я не одета для театра.

– Тогда пойдем, просто погуляем.

– Пойдем.

Смешные, милые слова, которые потом, даже если захочешь, не вспомнишь. Важно, кем и как они говорятся.

Потом были тёмный парк, скамейка, взаимные упреки, оправдания, потом поцелуи, нежные слова… Вспоминается только ощущение бескрайнего счастья, полноты жизни. Когда все краски и звуки заодно с тобой, когда хочется прыгать, смеяться и куда-то бежать.

Однако ветер становился крепче, огромные тёмно-серые тучи заслонили всё небо, и пошел накрапывать мелкий, ужасно надоедливый дождь, которому не предвиделось конца…

– Слушай, поедем ко мне, посидим в тепле, послушаем музыку.

– А пустят к вам?

– Пустят, меня вахтеры слушают, поехали…

Потом тяжелое оскорбление вахтершей, когда её на его глазах не пустили в общежитие: "Ходют тут разные..!" Мартышкообразная старая дева-воспитательница, которая ещё больше науськала вахтершу. Да не удовлетворилась этим, а специально дождалась и не пустила второй раз.

– Да что вы, куда вы идете? Это же трассовики, они же медведи. От них можно ожидать всё, что угодно! У них невест – в каждой встреченной по трассе деревеньке!

Сгорая от стыда, в бессильной ярости он трясся в грохочущем трамвае и боялся посмотреть любимой в глаза. С двум пересадками они кое-как добрались до её общежития, молча неловко постояли возле входа и с каким-то тревожным отчуждением разошлись.

После этого что-то сломалось в их отношениях, встречи становились все реже и холоднее. Ему было стыдно за свои слова, за вахтёршу, за воспитательницу, а ей стыдно и обидно за девичью гордость.

Потом встречи совсем прекратились и только иногда, разбирая старые фотографии, он с щемящей тоской смотрел на её улыбающееся лицо и с болью вспоминал прекрасное начало их безвозвратно ушедшей любви. Любви, не успевшей расцвести.

1977–1987 гг.

Соседка

Радость переполняла сердце, в голове стучала только одна мысль: "Скорей, скорей, успеть бы добраться в общежитие до закрытия, и поделиться радостью с Ней!"

На ходу поздоровавшись с вахтершей, забежал в комнату, скинул пальто, кепку и бросился к ней. Перед их секцией сбросил скорость и на цыпочках подошел к ее двери. У них было тихо и темно. Он осторожно поскреб пальцами в дверь, надеясь, что услышит только чутко спящая подруга.

Но, к его великой досаде, отозвался голос соседки по комнате. Весь внутренне сжавшись, он, каким только возможно, вежливым тоном попросил вызвать подругу. С минуту ничего не было слышно, потом вдруг дверь распахнулась и в проеме возникла взъерошенная фигура соседки.

Сверля его маленькими злыми глазками, задыхаясь от злости, она начала кричать на всю секцию. "Да как ты смеешь! Все уже спят, а ты громишься в дверь! Нахал! Да тебя в милицию нужно сдать! Я к коменданту завтра пойду, вылетишь из общежития как миленький!"

Во всех четырех комнатах секции послышалась какая-то возня, видно, все просыпались. Он стоял, красный от стыда за нее и от того, что, хоть и по невольной его вине, но люди потревожены.

– Ну, пойми же, у меня важное дело к ней…

– Дела нужно решать днем, а не когда все люди спят!

– Ну, так получилось… Мне нужно срочно.

– А-а! Ему, видите ли, нужно срочно, а я должна из-за этого страдать! Уходи отсюда! И чтоб ноги твоей здесь больше не было!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания