Анастасия Торопова - Это просто дождь Страница 3

В моём мире такого не будет, и я возвращаюсь туда. Моё сражение ещё не закончено.

Я остановилась, когда солнце, уже давно миновав свой зенит, клонилось к западу. Сколько часов прошло? Помню лишь, что всё это время я не выпускала оружие из рук. Оно было моей единственной нитью, отделявшей жизнь от смерти… Мозоли кровоточат. Ох, у меня ещё локоть оцарапан… и плечи, и бедро, и щека. Немного болит.

Да, теперь я помню. Как только я отыскала свой отряд, сзади послышался сигнал к отступлению. Мне казалось, что слух меня подводит, и это какой-то другой сигнал или отступление трубит враг, но нет.

Зачем отступать? Перегруппировка? Или командир потерял надежду прорваться сквозь вражеские ряды? Спокойно. Я сделала глубокий вдох. Подождите-ка… Почему отступает только третья армия?

Перед битвой всё наше войско было поделено на три армии: первая в центре, вторая и третья по флангам. Левый фланг второй армии упирался в реку, как и фланг противника. Естественная преграда защищала оконечности армий. Они могли столкнуться только лоб в лоб. Трудно точно сказать, что там происходит, но, похоже, что ни наш, ни фланг противника так и не смогли сдвинуть друг друга с места и разбить построения. Несмотря на то, что наши ряды растянулись, это не только не мешало второй армии удерживать строй, она ещё оказывала давление и на центр противника.

Первая армия же, напротив, вела довольно пассивный бой. Возможно, ей был дан приказ удерживать позиции и оказывать поддержку флангам. Её ряды стояли каменной стеной, и никакой вражеский таран не мог её сокрушить.

Что касается нашей третьей армии… Как в ситуации со второй, атака противника с фланга исключалась. Его защищала другая естественная преграда – холм с крутыми склонами. Пехота, может, и смогла бы по ним забраться, но в такой близости от вражеских построений… скорее, это они бы устроили нам засаду, чем один из наших отрядов сумел бы незаметно там расположиться. Может, враг таки это сделал, и мы несём потери из-за внезапного нападения с фланга? Если бы наша ситуация и впрямь резко изменилась в худшую сторону, то должен был подняться шум: восторженные возгласы противника и замешательство наших солдат! Ни о чём таком на этой линии фронта не слышали. Напротив, всё выглядит так, словно за весь день равновесие сил так и не было нарушено. Зачем отступать? Я смотрела на линию фронта. Зачем?

Внезапно кто-то сбил меня с ног и, уже удаляясь, выкрикнул:

– С дороги! Сейчас нас на клочья порвут!

За нами погоня… Чувствую, как мои плечи трясутся, а земля дрожит. Сухой воздух и пыль застряли в горле. Если останусь стоять, этот удар меня убьёт! Вражеская конница, что всё это время бездействовала, уступая роль движущей силы пехоте, выдвинулась на всей скорости, добивая наших отступающих солдат. Бежать. Скорее!

Я пробежала шагов двадцать, но, обо что-то запнувшись, упала и ударилась локтем. Мёртвое тело. Я не смогу быть быстрее лошадей…

– Эй! Ты что делаешь? – какой-то воин увидел меня в тот момент, когда я перетаскивала трупы.

А сам он чего остановился? В изумлении от того, что я не бегу, а сооружаю какую-то гору мёртвых тел? Ну да, я сошла с ума. Примостила щиты к этой горе, обозначив полукруг, и взяла на вооружение пару копий. Воин посмотрел на меня, потом на приближающуюся погоню и снова на меня. Затем он вдруг начал пробираться ко мне сквозь поток отступающих солдат и стал помогать с последними штрихами. Получилось что-то вроде небольшого барьера на пути наступающего врага. Я укрылась за ним.

Земля дрожит нестерпимо. Неужели даже она боится этих всадников?

Тот воин улёгся рядом.

– А тебе-то чего? – буркнула я.

– Ты правда думаешь, что подобное… э-э… сооружение защитит нас, и они проедут мимо?

– Откуда же мне знать.

– Ты дрожишь, – у него самого голос выдавал огромное напряжение, а волосы словно готовы встать дыбом.

То же мне «храбрец»!

– Это земля дрожит, – как можно спокойнее отозвалась я.

– Допустим, конница нас не заметит, а что с бегущей за ней вражеской пехотой?

…Об этом я не подумала.

– Менять план всё равно уже поздно, – пробормотала я и накрыла ладонью руку, сжимающую копьё. Не дрожи.

Последние отступающие оглядывались и продолжали бежать ещё быстрее. А глухой гул от конских копыт нарастал непрерывными раскатами грома всё ближе и ближе. Мы остались одни перед ним, одни перед этой бушующей стихией войны, одни лицом к лицу с густой темнотой смерти. Шум стал таким нестерпимо громким, что я выронила копьё и закрыла уши руками. Так. Спокойно. Попыталась сделать глубокий вдох, но чихнула и закашляла от пыли.

Резкий топот. Над землёй поднялось густое облако! Первые лошади пронеслись внезапно, неся вооружённых длинными копьями всадников. Потом ещё и ещё. Не останавливаясь, они проносились мимо тёмными смазанными силуэтами, оглушая и лишая воли сдвинуться с места. Через несколько мгновений я привыкла к этому звуку и мелькающим в пыли всадникам и снова взялась за копьё.

– Постой. Что ты…

Ты прав, вражеская пехота – это будет неприятно.

Я слушала, притаившись. Всё ещё скачут, но большая часть нас уже миновала. Земля видит всё – я чувствую, что пик её дрожи уже позади. Вот и последние всадники… Сейчас!

Я выпрыгнула из своего укрытия и метнула копьё в спину удаляющемуся всаднику. О-ёй. Как же плохо я метаю копья! Он меня заметил и возвращается! Если тебе нужен всадник, убей коня. К чёрту копья! Только бы хватило длины меча!

Внезапно у меня над головой пролетело копьё и вонзилось в грудь всадника, насквозь пробив его лёгкие доспехи. Ах, тот незваный сосед.

– Фух, ну и напугала же ты меня, сумасшедшая! Выскакивать так резко, да и ещё с такими плачевными навыками.

Эй. Моё оружие – меч! Ясно тебе?!

– Тебе ведь лошадь была нужна? Или ты уже и её собиралась убить?

Нужна. Но об этом в последнюю секунду своей жизни я как-то забыла.

Мой товарищ поймал под уздцы остановившегося после потери наездника коня и ловко запрыгнул в седло. Эй, это моя лошадь!

– Садись! Быстро! – он подал мне руку, но смотрел вперёд, откуда к нам уже со всех ног неслась вражеская пехота, чтобы добить всех, кого не коснулась первая волна атаки.

– Дай мне поводья! – я неуклюже влезла на лошадь, села впереди товарища и выхватила повод из его рук.

Не то чтобы мне до этого часто приходилось ездить на лошадях… Но с этой формальностью мы как-нибудь справимся (фантазия разрешила). Ударив коня по мокрым горячим бокам, мы понеслись по диагонали от приближающихся врагов в сторону нашего центрального войска.

Однако на полпути к нему я сбавила темп, а мои глаза широко раскрылись от увиденного.

– В чём дело? – не понял товарищ.

– Посмотри. Там брешь.

Как только вражеская пехота и всадники устремились в погоню за отступавшими, в прежде идеально плотном строю неприятельской армии появилась огромная дыра, куда на всех порах мчалась отборная конница из второй и первой армий. Сзади послышались боевые кличи наших воинов: третья армия начала контрнаступление. Первое войско отправило часть своих сил в тыл преследователей третьей. В это время наша конница уже смела ряды вражеских пехотинцев.

Столь долго балансирующее между чашами весов равновесие было разбито вдребезги. Исход сражения определён.

Вечер не принёс прохлады. Воздух по-прежнему оставался сухим и тяжёлым от запаха крови. Я смотрела на поле боя, усыпанное тысячами мёртвых. Не вижу в них людей, лишь тела. Лучи заходящего солнца играли на бронзовых щитах, наконечниках копий, мечах и частях экипировки.

Как всё это произошло? По чьей невидимой воле? Я даже не знала, что наше отступление было мнимым. Мы стали слепой приманкой. «Так нечестно», – детская мысль. Я чувствую себя незначительной и ненужной. Если бы я умерла, то просто превратилась бы в одно из множества мёртвых тел, и никто бы не заметил, ничего бы на этом поле не изменилось. Полководцы бы продолжили вершить свои замыслы и писать историю. Ведь поле боя принадлежит им. Всё происходит по их слову, только их глаза смотрят сквозь эту резню и видят то, чего не заметила я. До чего же обидная истина.

– Хэй! – меня окликнул сосед. – О чём задумалась?

– Дождя бы, – беспечно бросила я.

– Да, дождь – это хорошо, – серьёзно согласился он и добавил. – Я Идаир, кстати. Будем знакомы!

– Акили.

Я прошла боевое крещение, но то, что я искала на этом поле, ещё более от меня ускользнуло. Я найду это. И научусь видеть то, что действительно важно. Я хочу увидеть поле боя. Я хочу им управлять.

*Ты же и так его видела. Во всей красе оно развернулось в твоей голове.

Знаю, но там «я» – это Акили, и «я» не видела. Похоже, эта вселенная займёт меня дольше, чем на пару поездок. Этакая альтернативная жизнь, которая не покинет моё воображение, пока я не проживу её всю до капли. Идаир, да? Будешь мне другом в той жизни. Должен же у меня хотя бы там быть друг.