Владимир Горбань - Пилюли от хандры Страница 3

– Хорошо, я попробую.

– Вот и молодец, – редактор удовлетворенно вздохнул, – молодец, старик. Правильно воспринимаешь мои советы. А то некоторые авторы чуть что – сразу на дыбы встают. Сразу в драку – собаку лезут! И вот еще что, ты измени название романа. Назови его как – то оригинальнее. Как – то более запоминающимся. Ну не тебя мне учить! Лады?

– Лады!

Неделю я корпел над романом. Добавил восемьдесят семь убийств, сорок четыре погони и двести тридцать три перестрелки. В романе появились серийный маньяк – людоед, следователь с экстрасенсорными способностями, главарь мафии – одноклассник и друг губернатора. А также проститутки, коррупционеры, сумасшедшие, больные СПИДом, бомжи, охранники атомной электростанции. Кровь лилась на каждой странице, как пиво в баре! Измены, предательства, продажная любовь, промышленный шпионаж, природные бедствия, подрывы жилых зданий и стратегических объектов. Покойников обливали серной кислотой, закатывали в бетон, сжигали в печах, прах некоторых из них развеивали с вертолетов. Я не щадил читателя, обильно кошмарил его на каждой странице романа. И название своему произведению я придумал соответствующее – «Сорок бочек корвалола». Перечитывал и рыдал.

Роман я отправил редактору по Интернету. И уже через пару дней меня разбудил его звонок.

– Петрович, – голос у Юрия Михайловича был подавленным, – я прочитал твой роман.

– И как впечатление?

– Ну, ты и зверь, старик! Ну, ты и навертел! Я чуть в штаны не наложил от страха! Я корвалол пил стаканами!

– Значит, понравилось?

– Ну, скажем так, очень впечатлило.

– Напечатаешь?

Редактор замолчал и с минуту я в трубке слышал его задумчивое сопение.

– Старик, не обижайся, я это издавать не стану.

– Почему? – усмехнулся я.

– Ну, как тебе сказать. Ты же знаешь, у меня две дочери, внуки уже школьники. Как же я могу такую жестокость издать?! Я же не зверь! Всему же есть предел, старик!

– То есть, опять не ширпотреб?

Редактор вновь замолчал. Мы знакомы тридцать лет, и я хорошо понимаю его. Юрий Михайлович вынужден публиковать не то, что по его оценкам является художественной литературой, а то, что имеет массового читателя и соответственно коммерческий успех. Он не может и не должен работать себе в ущерб.

– Слушай, старик, я вот сейчас о чем подумал. В прошлом году ты мне давал читать свой роман об апостоле Андрее. Ты его уже где – то опубликовал?

– Нет. Куда я только не обращался – не берут. Не ширпотреб!

– Пришли мне его. Знаешь, век воли не видать, напечатаю! Не все же мне ширпотребом заниматься. А ты, Петрович, свои «Роковое полнолуние» и «Сорок бочек корвалола» больше никому не показывай. Не позорься. И больше не пиши по заказу! Пиши только по вдохновению, по зову души! Пусть даже и в стол, старик…

Не французское бритье

Эта увлекательная история произошла в конце 80 – х годов XX века в одном из институтов Академии наук СССР, в котором я тогда работал младшим научным сотрудником в лаборатории генетики микроорганизмов. Времена были сложными, дефицит товаров был повальным, а очереди в магазинах запредельными. Страну отчаянно лихорадило, но я был молод, бесшабашен, чересчур увлечен фундаментальной наукой и многих неудобств той жизни просто не замечал…

Работа в институте и подготовка диссертации – увлекательный процесс, который занимал фактически все время, кроме сна. И в институте доводилось буквально дневать и ночевать…

В тот февральский день я покинул лабораторию около полуночи. Как и положено, запер дверь, опечатал ее, а ключ под запись сдал вахтеру. На следующее утро пораньше приехал в институт. Ключа на вахте не оказалось. Я поднялся на третий этаж. У двери в лабораторию стоял наш шеф Валерий Иванович, доктор наук, профессор. Ему было чуть за пятьдесят, но мне он казался тогда очень старым человеком. Зачем он приперся в 7—30 на работу? Ученый совет начинался в 10—00…

Валерий Иванович стоял у двери в дубленке и шапке и был крайне раздражен. За дверью мяукал котенок.

– Где тебя черти носят? – рявкнул завлаб. – Ты последним вчера из лаборатории уходил? Доставай ключ!

– А у меня нет ключа. Я его на вахту сдал.

– Нет там ключа! Вы – молодежь – совсем уже офонарели! Ни порядка! Ни дисциплины! Где ключ?!

– Не знаю.

– А кто знает?!

Котенок, рыжий шкодник отчаянно мяукал за дверью.

– Где ключ?! – завлаб пришел в ярость.

– Не знаю.

– Спускайся в подвал к Егорычу, плотнику, возьми у него топор и ломай к чертовой матери дверь!

Я поперся в подвал. Минут десять разыскивал Егорыча. Потом еще минут десять уговаривал его дать мне топор. Даже сулил мензурку со спиртом, хотя Егорыч и был не пьющим… Наконец – то я уговорил плотника, человека для меня запредельно старого, участника Великой Отечественной войны…

Поднялся на этаж, многие сотрудники уже приехали на работу и с удивлением косились на топор. Валерий Иванович был еще зол, хотя все знали, что он весьма отходчив.

– Что так долго ходил?

– Егорыч топор не хотел давать.

Котенок жалостливо запищал.

– Ломай дверь! – рявкнул Валерий Иванович.

Я занес над дверью топор. Но как ее ломать?

И тут в конце коридора, расшаркивая больными ногами, переваливаясь с боку на бок, появилась Кузьминична, уборщица. Завидев меня с топором, она заголосила:

– Ба – а – тюш – ки! Погодь! Погодь, сынок!

Кузьминична подбежала, лицо у нее было красным от натуги. Из кармана синего рабочего халата она достала ключ от нашей лаборатории.

– Это я виновата! – созналась Кузьминична. – Я пришла пораньше, мне внука в детский сад отводить. Я такая затурканная! Такая затурканная! Полы помыла, а ключ на вахту сдать забыла. Пришла домой, а ключ в кармане. Вот бежала, как паровоз!

Валерий Иванович взял у нее ключ, открыл дверь, вошел в лаборатории. Я последовал за ним. Завлаб взял на руки котенка, принялся его гладить и сразу подобрел. Я разделся, положил топор на свой письменный стол и удалился в курилку. Минут через пятнадцать вернулся в лабораторию. Валерия Ивановича уже не было, он отправился в библиотеку. Но явились две лаборантки, Галя и Оля. Обе они стояли возле моего письменного стола и с ужасом рассматривали топор.

– Что это? – испуганно спросила Галя.

– Топор.

– А зачем он здесь?

Мне захотелось пошутить, и я ответил:

– Да вот, понимаешь, лезвия бритвенные в магазинах пропали.

– И что?

– А ничего страшного. Вот топором побрился. Это, конечно, не французское бритье, но все же…

Глаза у Гали и Оли, как говориться, вылезли на лоб…

Я взял со стола топор и понес его обратно в подвал Егорычу. Вернулся, Галя с Олей за микробиологическим боксом пили чай. Они не видели меня, но я их хорошо слышал. Галя сказала Оле:

– Скоро 23 февраля, мужской праздник.

– Ну, да, согласилась Оля.

– Надо бы Владимиру какой – нибудь бритвенный набор подарить!

– Зачем?

– Ну, как же! Интеллигентный человек и топором бреется!

Потом эта хохма долго в виде байки ходила по институту…

Когда три раза по двести

– В общем, так, – Ленка заглянула в листочек, – в этом доме нам нужно отработать заказ. – Второй подъезд, тридцать вторая квартира.

Ленка – моя напарница. Вернее, я ее напарник. Мы с ней подрабатываем на различных увеселительных мероприятиях. Ну, там всякие дни рождения, юбилеи фирм, корпоративные посиделки, свадьбы… А в декабре, естественно, главный праздник – Новый год. Я – дед Мороз, она – Снегурочка. Костюмы берем напрокат, остальное – дело техники, как учили нас в театральном институте.

– Ну, ты двигаешь валенками что ли? – буркнула Ленка. – У нас сегодня после тридцать второй еще два заказа. И оба на другом конце города!

– Да, иду я, иду!

Ленка – большая умница. У нее организаторский талант, умеет она заказы чуть ли не испод земли добывать. Если бы не она…

– Мешок с подарками не забыл? – Ленка придирчиво осмотрела меня с ног до головы. – Шапку поправь! Машину закрыл?

Подходим к подъезду. И вдруг непонятно откуда появляется какой – то тип в старом полушубке и без головного убора, с виду председатель колхоза, пялится на нас и говорит:

– Шабашите? Кто из вас главный? С кем мне договариваться?

– О чем? – спрашивает Ленка. Она главная, ей и карты в руки.

– Да вот хочу я деда Мороза и Снегурочку сегодня к себе пригласить. Детишек хочу порадовать.

– А мы заняты сегодня, – Ленка – мастер набивать цену. – Вы, дядя, какими денежными средствами располагаете?

Я схватил ее за руку, потянул вперед, мол, не стоит связываться, дел и так за гланды, а всех денег не заработаешь.

– А сколько вы хотите? – усмехнулся тип, лукаво сощурив глаза.

– Сто долларов в час! – заявила Ленка и тоже лукаво сощурилась.