А. Вайман - Новое дыхание Страница 3

– Прости, – сказала девушка, принимая бумажный платок из его рук. – Знаешь, дела у нас давно идут не так хорошо, как хотелось бы. Нет больше такого столпотворения покупателей, которое бывало раньше. Дети не приходят сюда играть. Только старожилы да мы с тобой знаем, как тогда было хорошо.

– А где твоя бабушка? – спросил мальчик.

Марианна молча подошла к двери кладовки и с силой навалилась на дверь, которая тяжело распахнулась. Август увидел женщину, лежащую на кушетке, точнее, ее очертания, так как она была укрыта каким-то тряпьем. Кажется, она спала. Рядом, на столике стояла зеленоватая бутыль, обернутая соломой. Он все понял.

Марианна с грустью взглянула на него.

– С тех пор, как в соседнем районе открылся магазин игрушек «Тинкль», к нам почти никто не заглядывает. Даже воры обходят нас стороной, потому что знают, что у нас и так нечего взять.

– Но как же так? Что с другими нашими сверстниками?

– Многие разъехались по другим городам, как и ты, родители остальных считают, что мы оказываем плохое влияние на детей.

– Плохое влияние? – Август нахмурился. Насколько он помнил, здесь бывали не только дети. Взрослые и сами частенько садились на стоящие кругом диванчики, радуясь необычным представлениям.

– Они считают, что в «Тинкле» все современнее и качественнее. К тому же, в нас с бабушкой течет кровь индейцев…

– С каких пор по крови можно оценивать характеры людей?!

Марианна вздохнула.

– Все меняется. Пойдем, прогуляемся.

Девушка повела его в маленькое открытое кафе, в паре кварталов от магазинчика, где они пили кофе и делились новостями. Август рассказал ей о Себастьяне, Филиппе и о школе.

– А меня, возможно, исключат, и я понимаю это… Я не могу позволить себе оплатить учебу, в последнее время и успеваемость оставляет желать лучшего, а есть более достойные кандидаты на это место. – Посетовала Марианна.

– Как? Тебе ведь тогда вообще не получить диплома!

– Я знаю, но что делать? Видать, судьба у меня такая.

– Мари, я не так давно это понял, – печально, но твердо произнес он. – Ни чудес, ни судьбы на свете не бывает.

Август вздохнул, и легкий ветерок пробежал по улице, заставив всколыхнуться волосы детей и салфетки, лежавшие на столе.

– Ты в этом уверен? – негромко поинтересовалась девушка.

– К сожалению, – кивнул он.

– Но ведь тогда все теряет смысл! – воскликнула она. Лента, стягивающая ее волосы, слетела, и те растрепались при дуновении ветра.

– О чем ты? – удивился Август.

– О нашем детстве, конечно! – Марианна даже раскраснелась. – Понимаешь, мы ведь, быть может, последние из тех, кто помнит магию нашего замечательного магазина! И я думаю, что мы верим…

– Верили, – поправил Август, серьезно глядя на нее. – По прошествии последних лет моя уверенность сильно поколебалась.

Марианна недовольно зажмурилась.

– Чего ты?

– Твои слова прозвучали так, будто ничего уже не спасти. Ни магазин, ни детство… Ничего.

Август помолчал, а потом решительно взял ее за руку.

– Знаешь, если даже мы не спасем свое детство, то можем попытаться спасти магазин для новых поколений. Я лично буду помогать тебе с его ремонтом.

– Правда? – Марианна с такой надеждой и благодарностью посмотрела на него, что мальчик даже смутился. – Но ведь нам одним не справиться! А когда мы начнем?

– Для начала я должен съездить в лагерь, – сказал он. Заметив ее удрученный взгляд, он поспешил добавить: – Я поговорю с ребятами, может быть, кто-нибудь согласится нам помочь. Ты не думай, у нас очень хорошие ребята учатся. Вот увидишь.

Марианна кивнула и улыбнулась, а затем порылась в сумочке с бахромой и достала несколько монет.

– Подожди, – Август сделал упреждающий жест и полез в карман за деньгами. – Ничего страшного, я понимаю. Кстати, я ведь сюда по делу приехал, – вспомнил он, когда они шли обратно в магазин, и рассказал ей о просьбе Филиппа.

Марианна просияла:

– У нас есть все фигурки! Бабушка нарочно отложила часть в специальную коробку, когда дела стали плохи. И ни за что не хотела продавать именно их, даже когда покупатели интересовались! Видимо, они были важны для нее. Но сейчас разукрашенная пластмасса разве имеет значение?

Глава III

Побег

На следующий день вернулись Себастьян с Филиппом. Кажется, они наловили мало рыбы или просто не выспались, потому что за завтраком Себастьян выглядел еще злее и мрачнее, чем обычно, прижимая пальцы к вискам.

Август за обедом буквально чувствовал, исходящие от отчима волны неприязни. Но он старался сидеть тихо и не привлекать к себе излишнего внимания.

– Хватит! – неожиданно вскричал Себастьян. И, рывком встав, откинул стул, который с грохотом упал. – Как ты можешь сидеть здесь с таким невинным видом?!

– Герр, о чем вы? – если Август и испугался в первую секунду, то тут же взял себя в руки. Это ведь как фехтование – просчитать все возможные ходы после внезапного удара, чтобы вновь первенствовать.

– Как будто ты не понимаешь? – он так и кипел. – Я знаю, что ты отпускал без моего ведома Гриетту, а служба охраны доложила мне, что тебя весь день не было! Где ты был, отвечай немедленно!

Август вздохнул, подумав про себя: «Всего-то? Обвини он меня в грабеже швейцарского банка, я бы и то не оправдал столько эмоций».

– Я гулял.

– Весь день гулял? Мне сказали, что ты вернулся гораздо позже, чем это полагается человеку с графской фамилией! – и правда, Август вчера засиделся с Мари, а потом еще и на такси денег не хватило – пришлось дожидаться последнего автобуса.

Тут уже Август не мог стерпеть. Он вскочил.

– Да как вы смеете?! Вы! Как можете упрекать меня в чем-нибудь, когда сами себя ведете, как ребенок! Разве ваша фамилия графская? Кажется, вы приобрели власть только из-за своей компании! Почему вы хотите, чтобы я не встречался с отцом? – вопросы лились потоком, и Август уже просто не мог остановиться. – Боитесь, что мама уйдет от вас к нему? – эта мысль давно не давала покоя мальчику. Все ведь было так здорово, до того, как мама на званом обеде познакомилась с Себастьяном.

Лицо отчима мгновенно налилось краской. Он кинулся к мальчику. Август даже думал, что тот его ударит. Но мужчина, пересилив себя, прошипел, брызгая слюной прямо мальчику в лицо:

– Твой отец – тот еще жулик, и мать никогда уже не обратит на него внимания… Он опозорил свою фамилию! Я знаю, что ты был в Берлине у этой ведьмы-нищенки и ее внучки. Хе-хе, как же хорошо, что я уговорил в свое время старину Тинкля открыть на соседней улице филиал… Хе-хе-хе-хе… – Себастьян мерзко улыбнулся.

У Августа перехватило в груди, в глазах потемнело, и словно вокруг исчезло все, кроме этого лица, искаженного злобной гримасой.

– Фрау Томако – самый добрый человек, которого я знаю. А мой отец в сто раз лучше вас, глупого, мелкого, завистливого…

Себастьян взял Августа за ворот рубашки и стал трясти.

– Папа! – вскричал Филипп, с ужасом наблюдая за ними. Себастьян с сомнением фыркнул в его сторону и, опомнившись, отпустил Августа.

– В свою комнату! Оба! – скомандовал Себастьян, доставая платок и промокая им лоб.

Август с готовностью быстро взбежал наверх и, хлопнув дверью, рухнул лицом в подушку. Он и не заметил, как вошла Гриетта и стала гладить его по волосам. Мальчик любил старую служанку, еще в Берлине растившую его. Она была ему почти родным существом, будто напоминая, что не все еще потеряно…

– Герр Август, не расстраивайтесь. Просто герр Себастьян сейчас очень не в духе, они с вашей мамой так ругались по телефону сегодня утром…

– Что? – встрепенулся мальчик. – Они ругались? Что ты знаешь об этом, Гриетта, расскажи мне!

– Я не все знаю, но, кажется, слышала, что он не хочет отпускать вас куда-то. И ваша мама еще, видимо, сказала, что она устала от жизни с герром Себастьяном, что ей не нравится этот дом, он не дает простору ее воображению, а она же творческий человек…

– ГРИЕТТА! – взревели внизу.

– Ну вот, опять мне не везет, – переполошилась она. – Ральфу уже досталось, но он-то в любимчиках, а теперь я на очереди. Постарайтесь уснуть, герр Август. Утро вечера мудренее.

Однако мальчику сложно было уснуть в тот день. Все смешалось у него в голове. Тинкль, мама, красное некрасивое лицо отчима, дорогая Мари, Гриетта, Филипп…

Точно! Филиппа надо спасать! Пока еще не поздно! Август даже вскочил и начал лихорадочно перебирать варианты. Потом он открыл дверь, но выйти не смог: Ральф, надменный дворецкий семьи Ван Дер Хоффен стоял у двери.

– Герр Себастьян приказал мне стоять у вашей двери, – сказал он. – Он думал, что вы, возможно, захотите выйти.

– Ральф, послушай, это очень важно. Именно в эту минуту, – горячо зашептал мальчик. – Это вопрос жизни и смерти, – подумав, завершил он.