Алексей Смирнов - Обиженный полтергейст (сборник) Страница 30

Женщина встала, смерила взглядом низенького, подобострастного кавказца, содержащего в круглом брюшке месячный запас пещерной похоти. По гостье было видно, что, захоти Гомартели разгрузиться, она отважится на это без лишних споров и торгов, но думать будет о своем, навязчивом и тайном. Доктор суетливо посторонился, пациентка быстро вошла в кабинет и остановилась, не зная, куда сесть. Ей пришлось выбирать между симпатичной, ситчиком обтянутой кушеткой и неуютным офисным стулом, поставленным в опасной близости от врачебного стола. В кабинете курились благовония, на столе лежал солидный том, озаглавленный: «Космическое сознание». В конце концов женщина сочла стул менее двусмысленным и села, крепко сдвинув ноги и даже подвернув их кзади, под сиденье. От взгляда Гомартели не укрылось ничего, доктор чуть заметно улыбнулся и занял свое место, уважая страхи пациентки и стараясь на первых порах держаться от нее как можно дальше.

– Что с вашей печенью? – спросил он в лоб.

Та слегка опешила и нервно заозиралась, словно печень, пока она шла по кабинету, ухитрилась вывалиться и куда-то закатилась. Гомартели был абсолютно невозмутим. Он отлично знал, что полные женщины, как правило, страдают от более или менее серьезных заболеваний печени. А если нет, то начинают страдать сразу же после лобового вопроса. Промах исключался, доктор разил наверняка и давал понять, что все-все-все ему заранее известно. Это способствует контакту, повышает рейтинг, вызывает доверие, располагает к откровенности, порождает интерес, пробуждает желание.

– Мне два месяца назад сказали, что у меня повышен билирубин, – призналась женщина, чуть заикаясь.

– Вот! – Гомартели едва не перепутал и не выставил со значением средний палец вместо указательного, но вовремя спохватился.

– А что такое? – отпрянула та.

– Печень! – доктор воздел руки. – Камбынат здоровья! Вам известно, мая дарагая, какой у человека самий грязный орган?

Женщина слабо улыбнулась.

– Душа, – ответила она то ли слышанное, то ли читанное где-то.

Гомартели нахмурился. Он не жаловал чересчур умных и прытких.

– Дюша! Дюша – не орган! Я говорю про орган, а не про дюша!

– Я уже догадалась, что печень, – кивнула пациентка. – Я об этом уже слышала. Только меня беспокоит не она, а шея. Хрустит, болит, и по утрам очень кружится голова.

Тут Гомартели кое о чем вспомнил и мысленно обругал себя собакой. За женщину, сидевшую перед ним, очень долго и многословно просил его коллега-земляк – не далее, как вчерашним вечером. Он же, увлеченный домашним хобби, слушал невнимательно, абстрактно крякал и каркал в трубку, обещая помочь всем мыслимым и немыслимым, после чего, естественно, о разговоре забыл. От печеночной темы, равно как и от дальнейшего проникновения в глубинный интим организма пришлось отказаться. Впрочем, Гомартели не слишком расстроился. Он сделал вид, что помнит решительно все.

– Я знаю, вы пришли поставить иголочки. Мне звонили. Давно болит шей?

На лице пациентки обозначилась отчаянная решимость.

– Вы меня извините, пожалуйста, доктор, но боюсь, что я еще не готова на это пойти.

И Гомартели снова выругался – опять про себя, но не в свой адрес, а в ее. Чертова кукла! Шуба на тридцать тонн гринов, а она чего-то жмется! Ведь ясно, что жалко денег. Когда опытный Гомартели слышит, что кто-то к чему-то не готов, ему сразу становится ясно, в чем дело. Однако на сей раз он слегка ошибся, причина заминки заключалась в другом. Она была не такая уж небывалая, эта причина, – просто встречалась реже прочих.

– Мне сказали, что действие иглоукалывания до сих пор не до конца изучено, – заговорила клиентка быстро и взволнованно. Сразу стало видно, что мучавшая ее тема обрела словесное выражение, и дама спешит, желая сбросить с плеч непосильную ношу. – Его даже считают волшебством, и многие целители не рекомендуют к нему прибегать. Потому что мы можем нечаянно повредить нашей карме, вызвать цепную реакцию, и даже близкие люди могут пострадать…

Гомартели покровительственно улыбнулся.

– И это всо?

– В общем-то, да, – снова кивнула посетительница.

– Тогда я вам отвэчу, – заявил Гомартели торжественно. – Видите это? – он показал на «Космическое сознание», лежавшее на столе мирно, но всегда готовое ввязаться в бой. – Здэсь говорится, что у нас есть астралный двойник. Его нэ видно, но он окутывает нас, как палто. А его окутывает еще одын, а потом – еще.

Женщина подобралась и слушала чрезвычайно внимательно. Все, что касалось невидимых сил, возбуждало в ней великий интерес.

– И вот, – Гомартели вышел из-за стола и начал прохаживаться по кабинету, заложа ручки за спину, – когда нэздоров двойник… или тройник, его нэдуг отражается на органызме. Как ему помочь? – он резко остановился, подался вперед и впился в пациентку пронзительным взором.

– Как? – повторила за ним та, млея от близости к тайнам.

Гомартели опять пошел по кабинету, включив на ходу тихую музыку, но не классическую, а буддистскую.

– Очень просто, – ответил он, разговаривая как бы с самим собой. – Двойник связан с тэлом через многие и многие энэргэтические пучки. Энэргия, попадая в тэло через точки, растэкается по нэвидимым каналам. Прокалывая кожу и дэйствуя на точки, мы воздэйствуем на болного двойника и лэчим его.

– Но вдруг мы ему навредим? – разволновалась женщина снова.

– Нэ навредим, – обиделся Гомартели.

Пациентка замолчала, поджала губы и уставилась на доктора.

– Очень нэ навредим, – твердил Гомартели, прохаживаясь.

– Ну, хорошо, – сдалась женщина. – Если вы гарантируете, что мне это не опасно…

– Очень гарантирую, – закивал тот и пошел к шкафчику с инструментами. Он вынул пробирочки со стерильными иглами различной длины, ушные кнопки, маленький игольчатый молоток, миниатюрные конусы, слепленные из молодой полыни.

– Раздэвайтесь, пожалуйста, ложитесь на кушетку, – пригласил Гомартели, и пациентка взялась за пуговицы. Музыка сделалась громче, а свет, как ей показалось, слегка потускнел. Доктор, пока она освобождалась от одежд, мыл руки, протирал их спиртом, гремел лотками и железными коробочками.

– Готово? – спросил он, оборачиваясь.

Пациентка, съежившись, несмотря на жару в кабинете, сидела на краешке кушетки. Гомартели одобрительно вскинул брови, но тут же сдвинул их обратно, вспомнив о коллеге-земляке.

– Лягте, лягте! – велел он строго. – Сэйчас мы сдэлаем мэй-хуа…

– Что сделаем? – встревоженно переспросила женщина.

– Да мэй-хуа. Я постучу вас этим молоточком по ногам. Там проходит мэрэдыан печени… А после мы сдэлаем дзю по почкам… Знаете, что такой дзю?

Пациентка не знала.

– Дзю, – объяснил Гомартели, помахивая молоточком, – это прогрэвание точек полынными конусами. Конус ставится на точку и поджигается… Полынь должен быть свэжий, июньский… В начале лэта я всэгда выезжаю на природу, в особое мэсто… и там собираю полынь. Одын мешок, второй, третий…

– А ожога не будет? – женщина, похоже, забыла про астральные тайны и сосредоточилась на бренной материи.

– Ни в коем случае, – успокоил ее Гомартели, ставя конусы на точки. Он вынул спички, поджег каждый по очереди и отступил на шаг, любуясь картиной. Больная лежала, не смея шелохнуться; дымилась сухая трава, подмигивали тлеющие угольки.

Доктор раскупорил пробирки, вынул иголки. Склонившись над женщиной, он принялся бормотать:

– Мы возьмем точечку бай-хуэй по меридиану печени… и точку сюе-хай… и да-хэн… а после – инь-лин-цюань…

Так, приговаривая, он ловко вкручивал иглы в намеченные участки, получая нескрываемое удовольствие от самого процесса. Потом присел на стул и начал осторожно подкручивать каждую иглу по очереди: сначала – шесть вращений против часовой стрелки, потом – девять по ходу. А кое-какие иглы, торчавшие не под углом, а вертикально, он не крутил и лишь пощелкивал по ним аккуратным ногтем.

Пятью минутами позже он обнаружил, что женщина спит. Гомартели, будучи порядочным и честным человеком, решил не пользоваться этим обстоятельством и продолжал трудиться, тихонько напевая под нос «Сулико».

* * *

Доктор закончил работу к шести часам вечера. Пациентка, довольная и счастливая, заплатила за десять сеансов вперед, и Гомартели, прощаясь, почтительно приложился к ее руке, над которой колдовал десятью минутами раньше. Когда она ушла, иглотерапевт бросил взгляд на часы и начал убирать инструменты. У него было превосходное настроение.

Гомартели надел пальто, шапку пирожком, затянул пояс, огляделся – не забыл ли что выключить. Вышел в коридор, запер кабинет и резво побежал по лестнице, спеша домой. На улице крякнул, ошпаренный январским морозом, достал из кармана ключи от машины. Он уже собрался отпереть дверцу, когда ему козырнули и предложили показать документы.