Эдуард Тополь - Россия в постели Страница 31

Глава 1

Криминальные истории на эротическом фронте

После рассказа Андрея об изнасилованиях и убийствах на почве ревности мне легко подхватить эстафету и продолжить эту книгу. Ведь это моя территория – я по профессии юрист и таких историй могу рассказать десятки. Вот, например, несколько особо интересных случаев из нашей адвокатской практики.

…Это дело мы разбирали на юридическом семинаре. Как особо показательное в психологическом отношении. А дело такое…

Одна женщина, молодая, 30 лет, жила вдвоем с семилетней дочкой, без мужа. И знакомится с одним инженером, 35 лет мужику, симпатичный. Стали они встречаться и сожительствовать. И она в него по уши влюбилась. И он тоже был к ней неравнодушен, а не просто так… Короче, он у нее остается чуть не каждую ночь, и предаются они любви с большой страстью и темпераментом. А рядом, в этой же комнате, на детской кровати девочка спит, дочка семи лет. И конечно, от их возни девочка по ночам просыпается и ныть начинает, хныкать. А мужчина ей тут же говорит: «Иди к нам, Леночка». Ну а дети, сами знаете, к маме в постель с удовольствием. Уляжется девочка между ними, и они ее оба гладят, ласкают, пока она не уснет, и тогда мужчина относил девочку в ее кровать, а потом они с мамой предавались любви с новой силой и страстью.

Но вскоре эта женщина стала замечать, что мужчина охладевает к ней, что уже секс у них не такой замечательный, как раньше. А она уже любит этого мужика, боится потерять и вот однажды спрашивает: «Слушай, в чем дело? Почему ты изменился ко мне?» А он отвечает: «Ты меня любишь?» «Люблю, безумно». «Так вот, – говорит мужчина, – я хочу, чтоб твоя дочка с нами в одной постели спала и чтоб я мог ласкать ее во время нашего акта». «Да ты что?! – восклицает женщина. – Ты с ума сошел? Ей семь лет!» Она и раньше замечала, что он девочку ласкает не совсем по-отечески, по-взрослому – и грудку ей гладит, и ногами обнимает ребенка, но она не придавала этому значения, а теперь сразу поняла. Этот мужчина мог делать хороший секс, только когда его возбуждал ребенок. Ну, она, конечно, в ужасе, а мужчина и говорит: «Или она будет с нами в постели третьей, или я от тебя ухожу!»

Ну и, короче, женщина сдалась. Потому что любила его ужасно. И стала девочка третьей партнершей в их ночных любовных играх. Конечно, сначала она не понимала, что с ней делают и почему дядя Игорь заставляет ее целовать ему между ног, и очень пугалась, когда от ее поцелуев там что-то росло и поднималось. Короче, вы понимаете: семилетнюю девочку, первоклассницу, ей в восемь утра в школу идти, а они ее по ночам использовали для возбуждения.

Причем этот мужчина все внушал этой девочке, что ничего в этом нет страшного, что все девочки через это проходят и молчат, и она тоже должна молчать – никому ни слова. А мать, уже совершенно безвольная и одуревшая от своей любви к этому мужику, ему поддакивала. И заставляла девочку целовать своего любовника во все, как вы понимаете, места.

В общем, девочка стала подавленная, нелюдимая, истеричная, в школу перестала ходить и однажды заявила, что – все, не будет больше ничего делать. Они пробовали уговаривать ее, делали ей подарки, мать плакала – девочка ни в какую, билась, кусалась, истерики устраивала.

И тогда мужик говорит: «Все, ухожу». Женщина в плач – любит его. И вот он ей говорит: «Если ты не хочешь, чтоб я ушел, – хорошо, я останусь. Только я без третьего партнера не могу с тобой любовью заниматься. Если ты хочешь, чтоб я остался, я приведу своего приятеля. А иначе я ухожу от тебя».

И женщина согласилась. И вот он стал приводить своего приятеля, и теперь они занимались любовью втроем. Мать спала с двумя мужиками на глазах у своей дочки. Девочка стала опять ходить в школу, но они, конечно, ее так запугали – она там никому об этом ни слова. И вообще стала замкнутой, угрюмой, злой. Можете себе представить жизнь этой девочки: по ночам в одной комнате с двумя мужчинами, которые употребляют ее мать и спереди, и сзади, и во всех возможных и невозможных положениях. Оба мужика молодые, крепкие, едва один слабеет и утихнет, другой возбуждается и опять трахает ее мать так, что не только мать стонет и вскрикивает, но и кровать под ними ходуном ходит. А этот Игорь еще помогает своему приятелю – ложится сверху на него бутербродом, и они вдвоем на матери скачут, и он от этого возбуждается. Или они еще ставили мать, голую, на колени и заставляли ее сразу два их члена сосать. Короче, они уже совершенно забывали о девочке в этих играх, не стеснялись ее, проснулась она или не проснулась, они занимались своим делом, и все больше в раж входили, от ночи к ночи.

Ну а женщина, какая она ни забитая стала и развращенная, но что-то материнское в ней еще было все-таки, как ни наслаждалась она этой любовью втроем, этими двумя мужиками, но материнское сознание все-таки ощущало, что все это – на глазах у родной дочки.

И она решила как-то с собой бороться и пошла в Институт семьи и брака к врачу-сексопатологу. И рассказала ему, что вот, мол, так и так – я живу сразу с двумя мужчинами, и мне это очень нравится, я уже с одним не могу, если муж не приводит приятеля, то я уже тоже не могу заниматься сексом, но я, мол, понимаю, что это ненормально, что же мне делать? А врач ей говорит: вам нужно постепенно от этого отвыкать, иначе у вас может быть психический сдвиг. Ну вот, приходит эта женщина домой и говорит мужу – а они уже брак зарегистрировали с этим Игорем – приходит и говорит, что – все, я была у врача нам нужно прекратить жить втроем и постараться научиться жить как люди. А он говорит: «Раз так, я от тебя ухожу». И ушел.

И через два дня эта женщина сходит с ума – во-первых, она его любила ужасно, во-вторых, вся ее психика уже была напряжена и разрушена. Короче, на второй день после того, как этот Игорь от нее ушел, женщина сходит с ума, на работе с ней происходит припадок, и ее прямо с работы увозят в психбольницу имени Кащенко. А девочку забирает к себе в семью мать ее школьной соседки по парте.

И вот живет девочка в чужой семье, в нормальной, и однажды – ребенок все-таки! – в порыве откровенности рассказывает своей приемной матери все как есть – и про мать, и про дядю Игоря с его приятелем, и про то, что ее заставляли по ночам делать с дядей Игорем. Под большим детским секретом все, как было, рассказала доброй тете, у которой жила. А та – немедленно в школу, к учительнице, а учительница к директору, а директор, ясное дело, – в следственные органы.

Ну вот… Когда мать этой девочки вышла из больницы, она тут же пошла за дочкой к той женщине.

А та не отдает девочку, говорит: вы развратница, против вас возбуждено уголовное дело.

И действительно, было следствие, был суд – этому инженеру Игорю дали десять лет за растление малолетней, а мать приговорили к условному сроку заключения и разрешили ей взять дочь и жить под надзором райотдела опеки. Разрешили потому, что на суде эта женщина откровенно сказала, что жить с одним мужчиной она теперь не в состоянии, это ее абсолютно не возбуждает, а жить с двумя она не будет из-за страха сойти с ума и попасть в психбольницу. Так что мужчины теперь для нее – запретный плод, и единственное, что ей остается, – дочка, которой она теперь посвятит всю жизнь. А не будет дочки, что ее удержит от разврата и от психбольницы?

А другая история – сельская, случилась в Костромской области.

Маша Белова, 18 лет, доярка колхоза «Завет Ильича» в Костромской области, была известной деревенской шлюхой. Вся деревня Красные Горки переспала с Машей, и не один раз. Сельские мальчишки за бутылку водки приобщались у Машки к первым любовным играм, а молодым сельским парням Машка давала задаром.

И случилась на деревне свадьба. Тракторист Алексей Посохин, красивый парень, гармонист, женился. На свадьбу пригласили всю деревню, но невеста поставила жениху условие: только чтоб не было на свадьбе Машки Беловой. «Ну как так? – сказал жених. – Вся деревня будет, а Машки не будет. Это ведь еще хуже. Она напьется где-то и пришагает на свадьбу все равно, да еще буянить станет!» Короче, уговорил он невесту не позорить Машку и пригласить ее тоже.

И вот – свадьба. Дым коромыслом с самого утра. В полдень выпили всю водку, какая была, распечатали сельский ларек, вытащили из подвала последние три ящика «Московской» и к вечеру опорожнили последнюю бутылку. Кончилась водка, да свадьба не кончилась – гуляет народ и выпить хочет. А пить нечего. У кого что было в доме в заначке – давно принес и сам же и выпил. И тут Машка и говорит: «Я знаю, у кого самогонка есть, – у лесника Савелия. Но я к нему лесом идти одна боюсь, пусть меня жених проводит».

Невеста, конечно, ни в какую – не пущу Лешку с Машкой в лес, и все тут. А народ свое – давай водку, пущай идет, ничего с ним Машка не сделает, мы, мол, время засечем, чтоб за сорок минут обернулись.

Туды и обратно – сорок минут, ничего не случится.

Короче, пошел жених с Машкой к леснику Савелию во имя всеобщего блага. А дорога – лесом. И ночь в лесу.