Татьяна Устинова - Вселенский заговор. Вечное свидание (сборник) Страница 34

– Да! Не то! Мне школьная физкультура всю жизнь отравила! Вот всю жизнь! Может, я совсем другая была бы, если б не физкультура!

– Маня, при чём тут школьная физкультура, я не понял?

– Да при том, что это одни страдания! Прыгать не могу, в волейбол не умею! Ну, неловкая я! И нечего на меня смотреть! На козле этом я всю жизнь застревала, а другие девчонки знаешь как перепархивали?.. Мне физкультурник орал: «Александрова, что вы на него лезете, как куль с мякиной?!» И все смеялись. И ты вот тоже смеёшься!..

– Я не смеюсь, – он как будто всерьёз растерялся. – Ты ничего не поняла. Наоборот, я хотел сказать, что ты очень ловкая. И собранная. И хладнокровная! Ты же не стала орать и не побежала сдаваться, когда эти приехали, на «газике»! Ты в окно выскочила. Выпорхнула, – поправился он и улыбнулся. Маруся посмотрела, не смеётся ли всё же, но он и впрямь не смеялся. – А потом бежала! Нет, ты летела как стрела!..

Маруся улыбнулась.

– А про карикатуриста я просто так сказал. Нет, ну правда, всё это, наверное, было очень смешно! Как мы с тобой подслушивали, а потом понеслись…

– Благодарю вас, Шерлок, – кивнула Маруся.

Она помолчали.

– Очень хочется есть, – пожаловался Гриша, сорвал травинку и стал её жевать.

– Я тебе яйцо варила, – спохватилась Маруся. – Вкрутую, как ты любишь. И забыла про него. Хорошо бы тётя его выключила, а то оно, наверное, давно на потолке. Вот кулёма и есть кулёма!..

– Марусь, ты мне надоела. Ты вроде идиотическими припадками никогда не страдала.

– Это не идиотические припадки, – объяснила она серьёзно, – а комплексы. Медицинский термин.

– Я считаю, что комплексы и есть идиотизм.

– Повезло тебе. Ты – человек без комплексов!

– Я как-то никогда об этом не задумывался.

– Повезло тебе ещё раз!..

Они помолчали. Солнце светило, где-то трактор гудел, стучал мяч, мальчишки вопили восторженно: «Е-есть!», и радио пело длинную песню.

– Пойдём на речку, – вдруг предложил Гриша. – Последние дни такая теплынь стоит, потом дожди зарядят. Как пить дать.

Маруся, ни секунды не думая, потёрлась щекой о его плечо. Плечо было твёрдым, и от футболки приятно пахло – одеколоном и немного потом. Гриша пристроил подбородок ей на макушку, и они некоторое время сидели молча и неподвижно.

…Разве можно двигаться и разговаривать, когда твоя щека лежит у него на плече, а его подбородок упирается в твою макушку?.. Двигаться и разговаривать в таких случаях – преступление. Вам так не кажется?..

Они сидели довольно долго, а потом он отстранился. Маруся вздохнула.

– На речку, – быстро сказал он. – Только по дороге зайдём ещё в одно место, ладно?

– В какое место?

– К Наталье, у которой, по слухам, имеется телефон Валерикиной жены.

– Зачем?

– Мы попросим номер и поговорим с его женой. Может, это она приезжала вчера?

Маруся была согласна на всё, идти куда угодно и делать что угодно.

В конце концов, они ведь собрались на речку! В первый раз с тех пор, как они плавали вместе на тигре по имени Васька. Он очень быстро прохудился и потом всё время сдувался.

Они пошли по дороге обратно в сторону Валерикиного дома, возле которого так и стоял «газик», – видимо, егорьевские сыщики продолжали расследование.

Наталья, похожая на маленькую кудлатую болонку, вешала во дворе своего дома бельё.

– Здравствуйте, Наталья! – прокричал из-за низкого штакетника Гриша. – Бог в помощь!

Маруся на него взглянула, фыркнула и покрутила головой.

Женщина оглянулась.

– А мы к вам!

– У меня давно всё готово, – неожиданно ответила Наталья. – Сейчас только бельё довешаю!

Гриша с Марусей ничего не поняли.

Наталья пристроила на верёвку последнюю наволочку.

– Парень, как тебя, Гриша, да? Тащи вон ту рогулину!

Она показала, какую именно «рогулину» тащить. К яблоне на самом деле была прислонена суковатая палка. Гриша принёс её.

– Ну, подцепляй, подцепляй!

– Что… подцеплять?

– Ах ты, что за молодёжь бестолковая! Видишь, бельё почти по земле полощется! Верёвку подцепляй рогулиной! Дай, я сама!

Она ловко зацепила суком бельевую верёвку, утвердила палку на земле, полотенца и наволочки вознеслись вверх, как на флагштоке.

– Ну вот, внизу-то пылища, а так хорошо! А теперь пошли!

В доме Наталья скрылась за какой-то занавеской, чем-то там пошуровала и выволокла огромный медный таз.

– Вот! – сказала она, любуясь на таз. – Для райских яблок самое лучшее дело. А Лида сначала сироп из антоновки варит?

Маруся призналась, что не знает.

– Ну, говорю же, бестолковые! В медном тазу сироп ни за что не потемнеет – это главное, когда из райских яблок варишь. Лида меня ещё утром попросила, сказала, парня пришлёт.

– Наташа, – отважилась Маруся, – а у вас нет телефона жены Валерика? Как её зовут?

Наташа вдруг как будто испугалась. Глаза у неё забегали, словно у маленькой девочки, уличённой во вранье.

– Какой телефон? Зачем телефон? – пробормотала она, схватила какое-то полотенчико и стала смахивать пыль с комода.

– Жены Валерика, – пояснила Маруся. – Она редко приезжает, а вы же тут по соседству с ними живёте, наверняка у вас телефон есть!

Наташа ничего не ответила, продолжала вытирать пыль. Гриша снизу вверх кивнул Марусе, это означало – он что-то замышляет.

– Я у вас воды попью, – сказал он. – Жарко невозможно.

И вышел на кухню.

– Мы думали, ей нужно позвонить, жене, – оправдываясь, заговорила Маруся. – Вдруг она ещё не знает, что случилось…

– Нечего ей звонить! – вдруг резко сказала Наташа, перед носом у Маруси встряхнула полотенце и забросила его себе на плечо. – Только человека баламутить! Да и наверняка ей сто раз позвонили! Без нас!

– Вы не подумайте, что я не в своё дело лезу, – пробормотала Маруся, – я просто так… Мы с тётей Лидой подумали…

– Всю жизнь Оксана с этим придурком промаялась, – махнула рукой Наташа. – Всю жизнь!.. Вот не поймёшь, то ли замужем лучше, то ли вовсе бобылкой, если такой муж попадётся. Он же хулиган! Самый натуральный, таких на НТВ показывают! Столько лет он голову ей морочил, столько раз обещания обещал: исправлюсь, мол, стану другим человеком! Как же! Стал! И помереть-то по-человечески не смог. А её теперь затаскают, ох, затаскают!..

– Да кто её затаскает, если она ни при чём и вообще всё время в Москве была?! – удивилась Маруся.

– А это не наше дело, где она была! – вдруг взбеленилась Наташа. – Ты её в деревне видела? Нет? И я не видела. Не было её тут, с июля месяца не было! И нечего наговаривать!

– Никто не наговаривает, – успокаивающе сказал появившийся из кухни Гриша. – Мы просто думали телефон узнать! А если вы не хотите давать, так и не надо, сами позвоните, да и все дела.

– Не стану я никуда звонить!

Гриша пожал плечами и взялся за таз:

– Ну, мы пойдём?..

Они выбрались на улицу, где под жарким солнцем реяло в вышине чистое бельё и на дорожке от него шевелились и ползали тени.

– Лидке скажите, чтоб на сильный огонь таз не ставила, – в окно крикнула Наташа. – Медь сильного жара не любит, потемнеет вся!

– Скажем! – крикнул в ответ Гриша, и они опять – в который раз за сегодняшний день! – пошли по улице в сторону своего дома.

– Ничего не поняла, – призналась Маруся. – Что это она так… расстроилась?

– Она не расстроилась, а испугалась. Это разные вещи, дорогой Джон.

– Хорошо. Испугалась. Чего?

– Это вопрос.

– И вы знаете на него ответ, Шерлок?

– Да.

– Как?! – поразилась Маруся.

– Ты спросила телефон жены Валерика и ещё, кажется, как её зовут. – Гриша теперь нёс таз прямо перед собой, как щит. Щит горел на солнце так, что приходилось прищуривать глаза. – И Наташа моментально сильно перепугалась, даже мы это заметили. Мы же заметили?

Маруся кивнула.

– И мне вдруг пришло в голову, что они не просто соседки, а, допустим, подруги. Возможно это? Вполне! И Наташа знает что-то такое, что может быть для подруги… опасно. Например, вчера вечером Валерик угощал портвейном именно свою супругу, которая после долгого перерыва наконец-то приехала в деревню. Я решил это проверить и проверил.

– Как?! – опять поразилась Маруся.

– У Наташи на кухне в раковине стоит грязная посуда. На чашках следы губной помады, в точности такой же, как у Валерика дома. Я не эксперт, но это и так видно. В пепельнице окурки.

– Точно такие же, – перебила Маруся, – как в пепельнице у Валеры.

Гриша кивнул и опять перехватил таз. Тащить его было неудобно.

– Ничего себе, – протянула Маруся задумчиво. – То есть жена вчера была с ним.

– Примем это за рабочую гипотезу, – предложил Гриша.

– Тогда получается, что она его убила?!

– Возможно. Но равновероятно, что не она. Жена могла попить с Валериком чаю и уехать обратно в Москву, например. Или зайти в подруге Наташе, с ней тоже попить чаю и уже после этого уехать в Москву.