Эльчин Сафарли - Мне тебя обещали Страница 34

Я объяснил Водопад, что создавать приметы на основе чужих историй глупо, а окончательная разлука между двумя людьми никогда не случается, если не смирились оба. Когда чувства – настоящая любовь, а не долговременная страсть, к расставанию они могут прийти только вдвоем. Один может отказаться от другого, они могут разойтись на время на пике взаимных претензий, но потом снова сойтись. Если история не дописана. А разлука навсегда возможна, если двое одновременно осознали ее необходимость.

– Если та девушка ушла, значит, она не любила по-настоящему. Или ее не любили – поняв это, она ушла.

В ответ на такое объяснение Водопад надулась. Она считает, что я рассуждаю слишком упрощенно. Любовь в ее понимании – нечто мистическое, непостижимое: «В любви нет точного определения ничему, кроме факта самой любви. Она либо есть, либо нет. Все остальное – картинки с субъективным раскладом чувств и возможностью последствий. Тем более, если речь идет о чувствах женщины. Мы в любви, как бы ни кричали о гордости и феминизме, думаем о целом, а мужчины – о себе».

…Я прохожу по длинному коридору, в конце него – вход в погреб. Там тетя Эльза держала вино, заготовки, сухофрукты. Незадолго до ее смерти сосед, дядя Иси, построил в погребе небольшой шкафчик из дубового дерева, обил его материалом против сырости. Туда тетя Эльза собрала альбомы с семейными фотографами. Сделала для них отдельное, укромное место, будто знала, что ей пора, боялась, что альбомы растеряются.

Водопад сидит на последней ступеньке лестницы в погреб. Рядом с ней мешочек с грибами, а на коленях альбом с фотографиями. Она смотрит на черно-белые снимки с людьми, большинства из которых уже нет рядом. Кто-то ушел, кто-то умер. Услышав мои шаги, оборачивается, улыбается мне и возвращается взглядом к альбому.

Сажусь рядом с ней. Беру один из альбомов, в нем фотографии маленькой Водопад. «Ух ты, какая ты упитанная! Сразу видно, кто тебя кормил. В принципе с тетей Эльзой иначе никак: с ней даже самая закоренелая анорексичка за недельку-другую стала бы пампушкой». Водопад сдувает пыль с обложки очередного альбома. Белесые крупицы повисают на время в холодном воздухе подземелья.

– Да, мама меня кормила как целую армию. Хорошо, в средней школе мне хватило ума закрыть рот, а то сейчас бы в дверь не вошла. Я вот перебираю фотографии и думаю: как же хорошо, что есть воспоминания. Они, конечно, связаны с прошлым, на которое мы часто злимся. Но без него не было бы нас сегодняшних.

– Наверное. Каждый из нас коллекционер воспоминаний…

– Скорее, носитель, но никак не коллекционер. Коллекционировать что-то – значит лишать это жизни. Запираем в себе, держим, не выпускаем, руководствуясь эгоизмом, чтобы оно постоянно было в нас. И на этом мы не останавливаемся. Заполучаешь очередной «экземпляр» в копилку достижений, проходит тяга и азарт, которые были прежде, и уже стремишься к очередной, новой цели. Побольше в себя, побольше… А потом лопнешь, как мыльный пузырь, и окажешься пустым. Воспоминания – это не часть нас, лучше пусть они идут рядом с нами. У них свое право на странствие. Поверь, воспоминания знают, когда нужно отойти, на время исчезнуть. Жалуются на их постоянное присутствие те, кто сами же заперли их в себе.

– Но мы-то с тобой их выпустили на волю. Правда?

– Да, Погода. Пусть они будут свободны, как улетающие в небо воздушные шарики. А мы будем наблюдать их издалека.

Вечером перебираю письма от Водопад, полученные в начале этого года. Перечитываю. Некоторые из них передают суть сегодняшних дней. Наших с ней дней.

«Вот живешь себе вроде бы неплохо, дни не бедны, есть семь пар туфель хороших, денег немного, и еда в холодильнике часто вкусная, редко полезная. Бывает, грустишь вечерами про себя, но утро на то и мудро, что смахивает ночные крошки со стола. Вокруг есть люди, они улыбаются тебе при встрече. Вы вроде почти друзья, а на деле просто товарищи. Они спрашивают: «Ну, как у тебя дела?» А ты, скрывая нарыв из переживаний, отвечаешь: «Все отлично». Потом вы идете куда-нибудь посидеть, заказываете салат «Цезарь» или что-нибудь посерьезнее и говорите о том, о чем вообще говорить не хочется. О работе, заботах, а еще обязательно о том, у кого проблемы, как и с каких пор. Последнее – важно. Это же адреналин, это же оптимизм в чистом виде.

Ты слушаешь о том, как ваш общая подруга тяжело переносит развод с некогда любимым мужем, и думаешь, как хорошо, что у меня нет мужа, и развода соответственно. Ты рассказываешь о том, что у другой общей подруги обнаружили рак матки, она вроде жить будет, но бездетно, она уже одна, потому что «мужикам-козлам больные бабы не нужны». И ты думаешь, как хорошо у тебя – нет мужика-козла, и с маткой вроде не все так плохо, вон мама четверых родила и все еще женщина, наследственность!

Вы прощаетесь, ты спешишь домой, не зная почему, садишься в такси (сегодня можно себе позволить!), и водитель непременно попадается до чертиков болтливый. Он рассказывает о тяжести своего креста, о том, что ночью работать, как по полю минному ходить, и вдруг где-то на второй серии болтовни таксиста ты понимаешь, что дома тебя никто не ждет. Хотя уже доехали: «Да, здесь заверните, еще раз направо, от арки налево, остановите у первого подъезда».

«Никто не ждет. Тебя никто там по-настоящему не ждет». Мысль капает в самый центр сознания, медленно пробивая дыру. Нет, дома, конечно, мама ждет, любимая мама. И брат. Он, конечно, засранец, но в душе добряк. Они, конечно, волнуются за тебя, хоть тебе и давно не двадцать. Они, конечно, отвоюют тебя у зимних непогод, но они никогда не восполнят твоих утраченных надежд и упущенных возможностей. Они ждут тебя, но ждут постольку, поскольку надо ждать. Ну, так полагается, понимаешь?! Семья есть семья.

А тебе хочется другого ожидания, человеческого. Не материнского и не братского. Чтобы войти в дом облитой дождем – и тебе тут же налили горячего чая в большую-пребольшую кружку. С лимоном. И сахара, да, три с половиной ложки. Чтобы сели напротив тебя и, не спрашивая «что стряслось-то?» или «почему такое кислое лицо?», сказали что-нибудь самое простое, но теплое: «Будем спагетти. Возражения не принимаются. Тебе со сливками или болоньезе?» Ты безвольно киваешь головой, потому что на большее сил нет, а внутри разливается счастье. Такое свое счастье, не похоже на счастье Эдуарда из бухгалтерии или Марии, подруги институтской поры.

Ты сама его создала, ты сама вложила в него необходимый смысл и извлекаешь из него то, что нужно только тебе. И каждый раз, прикасаясь к этому счастью, ты в сотый раз понимаешь, вот оно самое-пресамое главное в жизни. Тот самый смысл, который все ищут с азартом Шерлока Холмса. И то, что было «до» – эти игры в успешность, туфли в ползарплаты, сравнения в обертке чужих историй – все это фигня на фоне обычных спагетти, приготовленных любимыми руками».

19

– Может, это осень, может, наступающие критические дни, а может, страх потерять тебя… Погода, я не хочу, чтобы ты уезжал. Во всяком случае, сейчас. Меня мучает предчувствие, что ты там задержишься.

– Каких-то два дня. Завтра, точнее, уже сегодня утром уеду, послезавтра вечером вернусь. Вместе отпразднуем день рождения Фредика. А я привезу твой любимый миндальный торт и пару пучков тархуна. Он ведь нужен для начинки твоего кельтского пирога, да?

– Нужен. Шпината тоже возьми побольше, не забудь! Но только хватит переводить тему на пироги, Погода! Слушай, наплюй на эти бумажки – потом съездишь за ними, не горит же?

– Хочу сбросить с плеч все лишнее. Начинать жить заново надо без долгов и несдержанных обещаний. Чтобы в барабане ума не крутились незаконченные дела, а прошлое не пожирало само себя – пусть лучше спокойно идет рядом, не вертится под ногами. Оказывается, я научился принимать то, что когда-то отзывалось болью.

– Это к тебе вернулись силы, чтобы принимать и отпускать, а не противостоять. Наверное, это и есть высшая степень зрелости, которая не зависит от возраста.

– Жаль, что умение отпускать достается столькими шишками.

– А иначе неправильно было бы! Осознание должно подкрепляться опытом. Самую весомую его часть человек приобретает в отношениях с другим человеком.

– Не скажи… По-моему, мы, мужчины, проще относимся к отношениям. Для нас это как… данность жизни. Мы не можем одни, вот и все. А женщины, в отличие от нас, масштабно смотрят на все происходящее, у них уже готова стратегия на годы вперед.

– Еще какая! Мы более требовательны к себе. Женщина, находясь долгое время с одним мужчиной, постоянно борется с сомнениями. Мама говорила, что каждая женщина в период совместной жизни с мужчиной не раз задается вопросом: «И зачем я, дура, вышла за него замуж?» Жить вдвоем нелегко, особенно когда улетучилось очарование первой влюбленности. Но если удается преодолеть такие сложные периоды, то награда удивительной родственной близости все компенсирует.