Олег Михалевич - Форс-мажор. Рассказы Страница 35

– Холодильник мы переживем, – сказал Петров. – Но в акте приемки отметим. Вообще-то мы вас предупреждали, что приедем сегодня утром. Так что мы планируем выйти через час. Через два, в крайнем случае. Чтобы по световому дню добраться до Хийумы, а там заправимся и переночуем.

– На Хийуме хороший ресторан есть, – сообщил капитан порта. Паша сразу успокоился. На нем была майка, джинсы и кроссовки, и он, не переодеваясь, взялся за приемку материальной части.

Петров к экипировке всегда относился продуманно. Для поездки на дорогую яхту он надел светлую рубашку поло с крокодильчиком на груди, легкие кремовые брюки и мягкие мокасины с белой подошвой, не оставляющей на палубе следов, а в яхтенном мире сомнений – кто есть кто. Представитель продавца по имени Эдик, парень лет сорока с пижонской трехдневной щетиной, подвел его к штурманскому столу и показал датчики приборов, подробней всего останавливаясь на спидометре, показывающем всего восемьсот километров пробега. Судя по всему, это должно было означать, что яхта, несмотря на трехлетний возраст, еще совсем новая и необъезженная. Хотя ощущения новизны она почему-то не оставляла.

– А это что такое?

– Это, вроде… – Эдик замялся и махнул рукой. – Да это вам не надо, датчик все равно не работает. И эти тоже. А эти на случай дополнительного оборудования… Да, вот, самое главное – тахометры двигателей, смотрите, чтобы стрелка в красный сектор не залезала. Скорость яхта может развить сумасшедшую, но топливо будет жрать в два раза больше и движок быстро нагревается, как бы не заклинило. А это плоттер Garmin. Ну, вы, наверное, и сами знаете, как им пользоваться.

– Знаю, – подтвердил Петров. – Но давайте все-таки включим, вдруг тут особенности какие-то.

Эдик пощелкал включателями и нахмурился. «Наверное, предохранитель сгорел», – предположил он и полез осматривать предохранители, а Петров выбрался на палубу. На баке Паша и капитан порта сосредоточенно разглядывали якорную лебедку, и Петров подошел ближе.

– Но она же работала! – убеждал Пашу капитан порта.

– Согласен. Я вчера обедал, а сегодня еще нет. И что, мне теперь вчерашний день вспоминать? Я кнопку нажал, якорь опустился на двадцать сантиметров. А назад не идет. И вперед тоже. Может, в лебедке предохранитель полетел?

– Нет у нее предохранителей. Там же просто. Где-то контакт в кнопке отошел. Черт, чтобы ее открутить, надо в цепной ящик лезть.

Капитан с сомнением оценил Пашины габариты, перевел взгляд на светлые, тщательно отутюженные брюки Петрова и, кряхтя, стал примериваться к узкому люку в ящик размером чуть больше дорожного чемодана. Добром такое закончиться не могло. В конце концов, прикинул Петров, якорь не выглядел слишком тяжелым.

– Бог с ней, с кнопкой, – сказал он. – Давайте ручку, если что, покрутим вручную.

Пока капитан искал ручку, справившийся-таки с предохранителем Эдик показал, как запускаются двигатели. Для этого надо было нажать красную кнопку и придержать ее пять секунд, затем перещелкнуть тумблер и дождаться, чтобы загорелась зеленая лампочка, затем нажать зеленую кнопку и перевести рычаг с позиции «Стоп» в позицию «Холостой ход», потом нажать…

– Постойте, – перебил Петров объяснения Эдика. – Кажется, все понятно. Только дайте мне все-таки мануал, а мы, если что, разберемся.

Эдик немного скис.

– Нет у нас мануала. Вообще бумаг нет, кроме сертификата. Понимаете, чтобы документы не пропали, их на берег отнесли, в контору, на борту-то они ни к чему. А контора уже закрыта, до понедельника надо ждать. Мы их почтой вышлем. Да вы и так запомните. Видите, теперь я отпускаю эту кнопку, и двигатель… завелся!

Лицо Эдика озарилось счастливой улыбкой, но на лбу почему-то выступила испарина. Впрочем, это был жаркий день.

Три часа спустя солнце заметно скатилось к закату. По палубе были раскиданы провода, гайки, болты, тестер, отвертки. Из якорного ящика торчали ноги капитана порта, так и не сумевшего найти ручку от лебедки (кажется, вчера еще была!), в неработающем холодильнике тихо протухали продукты. Петров с Пашей уединились в кают-компании и провели совещание. От Палдиски до Риги около двухсот морских миль, которые крейсерским ходом можно одолеть часов за двенадцать. Топлива на такой переход не хватит, поэтому заход в промежуточный порт на дозаправку, а заодно и ночевку, был неизбежен. Встать на якорь в случае необходимости можно было и без использования лебедки. Двигатели по-прежнему работали на холостом ходу, сжигая драгоценное топливо, но Эдик упорно отказывался их останавливать, убеждая перегонщиков, что перед серьезным переходом дизеля должны хорошенько разогреться.

Петров посмотрел на Пашу.

– Рискнем?

С моря потянуло вечерним бризом, яхту слегка покачивало. Возвращаться в Ригу сегодня было уже не на чем. Утром большую часть продуктов придется выкинуть. Да и что изменится за это время?

– А корма у нее ничего, – загадочно отметил Паша.

Полчаса спустя «Мария» вышла в море. Нос ее взмыл вверх, за кормой потянулись пенные буруны. Сразу за волноломом волна усилилась, но яхта, вопреки ожиданиям, качку держала хорошо. Паша расположился на верхнем мостике за рулем, а Петров, отслеживая точки поворота, рядом.

Гуляя по лесу, он мог думать о неоплаченном счете или чьем-то косом взгляде, валяясь на песчаном пляже – о женской ласке или рыбалке, на свидании с женщиной – о грязных ботинках. Управляя яхтой, он забывал обо всем. Кроме обстановки вокруг. Мозг с величайшей внимательностью регистрировал мельчайшие изменения в цвете воды или высоты волны, направление и силу ветра, характер скольжения яхты по поверхности, линию горизонта, водоросли, чаек. А еще лодки, буи, высокие строения на берегу, плавающие предметы – вплоть до бутылки из темного, под стать воде стекла с чьим-то возможным посланием, одновременно просчитывая точки поворота, ветровой снос, подводные опасности, риск столкновения с проходящими судами. И словно сам сливался с окружающим, постоянно меняющимся пространством. Но все остальное оставалось на берегу, за горизонтом.

Поэтому, когда внезапно разбогатевший товарищ его товарища по имени Семен сказал, что присмотрел яхту для фишинга на Канарских островах, но для начала хотел бы научиться ею управлять, а яхта в Эстонии, и не согласится ли он взять на себя труд… «Конечно, соглашусь!», – ответил Петров.

– Паша, – спросил он, – а что ты имел в виду, когда про корму говорил?

– Про корму?

Паша многозначительно оглянулся, словно проверяя, о какой корме может идти речь, повернулся назад и загадочно усмехнулся. Ради любого выхода на яхте он готов был бросить все, даже, подозревал Петров, любимую женщину. На время, конечно. Пока яхта не будет надежно пришвартована. А еще лучше вытащена на берег и установлена на кильблоки, как сорокадвухфутовая «Мечта» с пробоиной в районе ватерлинии.

– Женщины – существа загадочные. Никогда не знаешь… А мы где ночевать будем? Солнце уже низко.

– Сейчас посмотрим.

Петров потыкал кнопки на плоттере, но экран никак не отреагировал на его усилия.

– Ну что за дела! Сначала лебедка, теперь плоттер. Наверное, опять предохранители. Они где стоят, не помнишь?

– Помню. В ящике слева от трапа в кают-компании. Только смотреть бесполезно, запасных все равно нет.

– Нет?

Петров подавил рвущиеся наружу эмоции. Слишком красив был пейзаж вокруг – с неровной полоской берега милях в десяти к югу, с рваными, окрашенными заходящим солнцем облаками, с опрокидывающимися гребешками пляшущих вокруг яхты волн.

Второй плоттер был вмонтирован в штурманскую консоль в кают-компании. На его экране четко обозначилась линия движения яхты, под килем было сорок метров морской воды без малейших признаков навигационных опасностей, за кормой остались двадцать пять морских миль, впереди, почти по линии движения просматривался остров Осмусаар, на траверзе которого их ожидал поворот на Моозундский пролив. Петров постоял над изображением. В морских картах, бумажных или электронных, для него всегда было что-то необъяснимо притягательное. За штурвалом видна только вода, другие суда, буи или вехи, возможно, линия берега. Морская карта испещрена бесконечными линиями, цифрами, символами. На карте управляемое штурманом судно не просто движется – оно пробирается мимо мелководных банок, камней, минных полей, учебных полигонов, подводных кабелей и трубопроводов, затонувших кораблей, коварных течений и сбивающих с курса магнитных склонений. Штурман впитывает информацию как губка, чтобы вообразить ее в четырехмерном пространстве и, в случае необходимости, принимать решения моментально, не тратя драгоценное время на размышления. Петров разглядывал предстоящий путь в Моозундском проливе, когда корпус «Марии» судорожно вздрогнул, словно натолкнувшись на неожиданное препятствие. Петров рванулся на верхний мостик.