Инесса Давыдова - Пока не видит Солнце Страница 36

– Смотри, – Клара протянула Уварову исписанный листок, – здесь какие-то расчеты. Обведена дата – двадцать первое декабря 2010 года.

– Где-то нам уже попадался декабрь 2010-го, – задумался Юрий.

– На могильном памятнике Тамары, – напомнила Клара и тут же уточнила: – Но она умерла двенадцатого.

– Даты для Тихони были значимы. Это было что-то важное, раз он обвел ее красным карандашом, да еще подчеркнул два раза.

– Это какой-то цикл. Он пишет три даты: 1638, 2010 и 2094 годы. И во всех случаях – двадцать первое декабря.

– Надо выяснить, что произошло двадцать первого декабря 2010 года.

Клара поднялась с колен, подошла к столу и открыла ноутбук. Ввела дату в поисковую строку браузера и начала перебирать открывшиеся ссылки. Через несколько минут она воскликнула:

– О!

– Что там? – полюбопытствовал Уваров, склоняясь над ее головой.

– Это непростой день: 21 декабря 2010 года произошло совпадение полного лунного затмения, полнолуния и зимнего солнцестояния. Такой коктейль должен будет повториться в 2094 году. Вот что это за даты. А предыдущий был триста семьдесят два года назад – следовательно, поэтому первым он поставил 1638 год.

– И что нам это дает?

– Пока ничего, – ответила Клара, сжала плотно губы и задумалась, – но наверняка это что-то для него значило.

Подняв с пола очередной листок, Уваров пояснил:

– Этот старый затертый список лежал у него в бумажнике – что-то типа плана передвижений. Двадцать девятого марта 2006 года – Астана, 11:41, длительность 2:14. Седьмое сентября 2006 года – Москва, 22:05, длительность 1:32. Что это?

Клара выхватила у него из рук листок и ввела даты в поисковую строку.

– Это лунное и солнечное затмения.

– И опять нам это ничего не дает. На кой черт сдались ему эти затмения?

Уваров поднялся на ноги, приоткрыл окно и закурил. В этот момент внимание Клары привлекло ее имя, выведенное красным карандашом. Она подняла листок и увидела астрономические расчеты, даты и координаты. Напротив ее имени было написано: «астероид, открытый в 1907 году». Далее стояла ее дата рождения. Может ли это быть совпадением? Имя и дата рождения. Конечно же, нет! Выходит, что Тихонов неспроста появился в жизни Клары.

– Что там? – спросил Уваров.

– Ничего особенного, – соврала Клара, спрятала листок в бумаги и ушла в единственную комнату, в которой могла закрыться и осмыслить увиденное.

Не успела она закрыть за собой дверь, как Юрий вскочил на ноги и нашел листок, который только что просматривала Клара. Он пробежался глазами по цифрам и надписям, затем спрятал его во внутренний карман куртки.

Когда Клара вышла из ванной, он потушил сигарету в пепельнице, протер глаза и со смаком зевнул.

– Я, пожалуй, поеду. Завтра рано утром мне нужно быть в управлении.

– Хорошо, – согласилась Клара.

– Хорошо? – наигранно переспросил Уваров и с сарказмом добавил: – А где слезная просьба остаться? Кто согреет тонкое девичье тело?

Клара состроила гримасу и недовольно пробурчала:

– Шутник.

Взяв с вешалки куртку, Уваров вышел в коридор и поспешил к лифту. Клара встала в дверном проеме, наблюдая за его пружинистой походкой. Ей не хотелось, чтобы он уходил, но как же трудно было признаться в этом даже самой себе, не говоря уж о том, чтобы поделиться с ним! На ходу Уваров накинул куртку и вынул из кармана ключи от машины. Когда двери лифта открылись, он послал Кларе воздушный поцелуй и скрылся в кабине, обшитой пластиковыми панелями.

Не успели двери лифта закрыться, как в ее номере зазвонил телефон. Клара закрыла дверь и поспешила взять трубку. Это был Аркадий. Она сразу поняла, что он решил ее проверить – поэтому намеренно позвонил в гостиничный номер, а не на мобильный. Узнав, что она в номере и с ней все в порядке, он долго рассказывал о своих успехах в новой должности, о предстоящей командировке и о том, что он стал больше времени уделять дочери, что заметно улучшило их отношения. Клара терпеливо его выслушала и в конце разговора наигранно громко зевнула.

– Ложись спать, тигренок, – с нежностью в голосе произнес Аркадий и добавил: – У тебя сегодня был тяжелый день.

«Как будто ты знаешь, как прошел мой день. Хоть бы спросил для разнообразия», – подумала Клара и попрощалась с мужем.

Положив трубку, она поспешила к коробкам, чтобы найти листок с упоминанием ее имени и даты рождения. Но, пересмотрев все бумаги несколько раз, не нашла.

– Хм. Куда же он делся? – произнесла она вслух и тут же догадалась: – Уваров. Теперь понятно, почему он так быстро ушел.

Почистив зубы, она легла в кровать. Читать дневник ей сегодня совсем не хотелось: слишком много событий и загадок ворвалось в ее жизнь. Клара потушила свет и закрыла глаза. В голове доминировала лишь одна мысль: почему ее имя и дата рождения были старательно выведены Тихоновым на листке с координатами астероида?

Ночью Кларе приснился сон. В спортивном костюме с дорожной сумкой в руках она шла вдоль дороги и ловила попутку. Накрапывал мелкий колючий дождик. Дойдя до поворота, она ускорила шаг. Этот участок дороги был узким и плохо освещенным. Предчувствуя неладное, она хотела преодолеть его как можно быстрее. Навстречу ей ехала груженая фура с прицепом. Сзади послышались нетерпеливые гудки легкового автомобиля, и через несколько минут иномарка пошла на обгон. При повороте фуры прицеп занесло на встречку, седан темного цвета выскочил на обочину и ослепил Клару ярким светом фар. Она вскрикнула и предупреждающе выставила вперед руки.

Очнувшись, она поняла, что находится в темном гостиничном номере. Включив настольную лампу, она села в кровати и отдышалась. Сон был таким реалистичным, что она не сразу пришла в себя. Клара протерла глаза и накинула халат. Этот сон не был ее воображением – это было реальное событие, которое произошло с ней два года назад. Авария поделила ее жизнь на «до» и «после».

Трясущимися руками Клара налила себе воды из графина, залпом осушила стакан, села на диван и бегло осмотрела разложенные на полу документы. После пережитого кошмара спать совсем не хотелось. В номере было прохладно, и Клара вернулась в кровать под одеяло, прихватив из сумки белую папку. В следующий момент она уже читала воспоминания Тамары.

«На Чукотку мы приехали в разгар зимы. Из-за того, что аэропорт был отделен от города заливом, нам пришлось добираться до Анадыря на вертолете. От страха я чуть дар речи не потеряла. Сказать, что там было холодно – ничего ни сказать. Я родом из Казахстана и с детства привыкла к теплу и солнцу. В Анадыре же температура опускалась до минус пятидесяти. К такому холоду мы были не готовы. Пришлось в первый же день потратиться на одежду и обувь, более подходящие для этого сурового края.

Нас поселили в квартире барачного типа, рассчитанной на три семьи, с общими кухней и туалетом. Первым, что бросилось мне в глаза, был тот факт, что местные жители здороваются даже с незнакомыми людьми. Город был молодым, средний возраст жителей составлял двадцать пять лет, что неудивительно, ведь статус города Анадырю присвоили лишь в 1965 году.

Чукотка – суровый и ветреный край. Пищу местные жители заготавливают с осени: сушат грибы, собирают ягоды и ловят сетями с берега рыбу. В магазине ассортимент небольшой, так что особо не разгуляешься даже по праздникам. Такой быт меня нисколько не смутил: закаленная суровым детством, я быстро привыкла к общей кухне и вечно грязному туалету. Но меня утомляло безделье. Часами судачить на кухне, как мои соседки, я не могла. Работы же по моей профессии в Анадыре не нашлось, а потому я быстро впала в депрессию. Мое состояние усугубил отъезд мужа: его группа должна была провести несколько месяцев на нерентабельном участке по добыче золота, чтобы досконально изучить процесс добычи для последующей механизации. В Анадырь он возвращался редко и на пару дней, не больше.

Время шло медленно. Я уже пожалела, что поехала с мужем, а не осталась с его родителями в Иваново. И вот тогда-то кто-то из знакомых, узнав, что я швея, наконец, предложил мне работу в швейном цеху. Цех специализировался на пошиве верхней одежды из кожи и меха. С этими материалами я раньше никогда не работала и понятия не имела, с чем столкнусь.

Владельца цеха звали Иван, он был местным жителем, а жена его была русской. У них было восемь детей. За Иваном водился один грешок – любил он выпить. Пил запоями, мог по две недели не выходить на работу. Но когда выходил, цех сразу преображался. Он был веселым, добрым, находчивым, ничего не выбрасывал, мелкие обрезки шкур и кожи пускал на декоративную отделку капюшонов и подола. Но особой его страстью была реставрация старых вещей. За работой он приговаривал: «Вещь – она как друг. А старый друг – лучше двух новых. Старые вещи напоминают нам о приятных событиях в жизни».

Так прошло три месяца. Со дня на день я ждала возвращения мужа в Анадырь. В один из морозных дней я шла из магазина домой. На улице завывала метель, видимость была плохая, термометр опустился ниже пятидесяти градусов. По улице я шла быстро и думала о муже, мечтала поскорее его увидеть. И тут на дороге я увидела темный сверток, похожий на кулек. Хотела пройти мимо, но сверток зашевелился, и я услышала слабый плач, похожий на писк котенка. Развернув сверток, я увидела младенца и стала звать на помощь. Ко мне сразу подошли двое мужчин и спросили в чем дело. Я показала им ребенка, и один из них вспомнил, что недалеко от этого места находится окружная больница, в которой есть родильное отделение. Мы втроем отнесли ребенка туда. Его осмотрел врач и сказал, что малыш в порядке – к счастью, на холоде он пролежал совсем недолго.