Маша Трауб - Наша девочка Страница 37

– А Каринка? У нее нога!

– День рождения через неделю. Тетя Тамара будет приходить каждый день и мазать специальной мазью. Так что через неделю ты, Каринка, уже сможешь танцевать. Только не босиком.

– Мама, не надо Ларку. Хочешь, я сто простыней тебе пошью? И салфетки буду вязать! Только не Ларку!

– Все, я сказала, – отрезала тетя Соня.

Наталка схватилась руками за голову.

– А что не так с этой Ларкой? – спросила я у своей подружки. – Ты же любишь детей.

– Это не ребенок, это чудовище. Это наказание за грехи. Она хуже всех девочек на свете. Она вообще не девочка, а дьявол какой-то!

– Даже хуже тебя?

– Конечно, хуже! От нее даже Багира сбегает. Ее собаки боятся! Она или бегает, или ломает все. Кто так детей воспитывает? Знаешь, что она сделала, когда у нас в гостях была? Курицам лапы связала веревкой. Они пытались бегать и падали. А с виду – просто ангел.

– Очень на тебя похожа.

– Совсем не похожа! Она мне всю одежду мелом испачкала! И ножик мой любимый стащила! Ладно мы, а ребятам за что такое наказание? А если она спрячется? Сколько раз дядя Алик ее со всей милицией искал! А она, видите ли, в прятки играла. Забралась в бочку для воды дождевой и там сидела. Когда мимо кто-то проходил, она в бочку с головой ныряла. Дядя Алик уже все дороги объездил. А эта малявка вылезла из бочки, потому что есть захотела. Как ей только голову за такое не оторвали? Ты не представляешь, что она может сделать! Никто в селе не соглашается с ней сидеть, сколько ни проси. Даже на полчасика. Да она и без Дамика дом может поджечь! Зачем только мама на это согласилась?

Все это время тетя Тамара мазала мне ногу специальными вонючими мазями и делала перевязки. Через неделю я уже вполне могла ходить, подпрыгивая на одной ноге. Наталка даже сделала мне подарок – притащила здоровенную палку, на которую я могла опираться.

– Вот, держи. Может, Ларка палки испугается и будет нормально себя вести? – без особой надежды сказала Наталка.

В день торжества нарядную Ларку привели к нам. Тетя Соня с тетей Тамарой наряжались с раннего утра, делали прически и примеряли платья. Им было все равно, как мы справимся. Часам к одиннадцати пришли понурые ребята. Ларка взвизгнула от восторга. Взрослые быстро убежали под предлогом того, что нужно помочь подготовить стол для многочисленных гостей.

– Наталка, помни, что другого дома у нас нет, – сказала тетя Соня, вручая нам Тамика и скрываясь за воротами.

– Мамочка, – прошептала Наталка, но тетя Соня уже хлопнула калиткой.

Что было дальше? Я чуть не умерла! И Наталка тоже. Семилетняя Ларка загоняла нас так, как даже тете Соне не удавалось. Мне пришлось шить ей индийский костюм – пришивать мишуру и делать из тюлевой занавески юбку. Наталка нарисовала Ларке стрелки и губной помадой намалевала ей точку на лбу. Наталка танцевала, и Ларка тоже. «Еще, еще!» – кричала Ларка. Я хлопала в ладоши, пока они не покраснели, и отбивала ритм на бубне. Именинница была неутомима и требовала новых развлечений. Несчастный Дамик булыжником отбил весь запас своих пистонов. Мишка заездил две пластинки. Ларка требовала, чтобы было громко. Костик сидел на подушке и изображал раджу. Стоило ему подняться, чтобы размять ноги, как девочка начинала требовать, чтобы он вернулся на свое место и сидел смирно.

Ребятам нужен был перерыв, поэтому Ларку пришлось пустить в курятник, где эта девочка загнала петуха в угол и вырвала у него из хвоста перо, что не удавалось даже Наталке. Петух не посмел ее клюнуть и вел себя как курица. Потом девочка измучила Багиру, раскрасив ее помадой, и котят, которых учила давать лапу. Наш вечер закончился тем, что Ларка вытребовала у Наталки ножик и метала его в дерево. Надо признать, у нее неплохо получалось.

– Она поранится, – говорила я.

– Да пусть хоть зарежется, – отвечала Наталка.

Именинница ходила в моих нарядных босоножках и в белом сарафане, который волочился по земле. Я пыталась увлечь ее вязанием, но Ларка фыркнула и кинулась к новой леске и крючкам Наталки. Та застонала, но смирилась с неизбежным. Ларка проворно цепляла крючки на леску, пару раз зацепила Наталку и собралась идти ловить рыбу.

Бедный Тамик в этот день научился ползать быстрее, чем мы бегали. Едва к нему приближалась эта несносная девчонка, малыш проворно полз к Наталке и тыкался ей в ноги. Я могла его понять: Ларка хватала Тамика за ноги и держала вниз головой. Так она играла в космонавтов. Именинница собиралась запустить в космос и Багиру. Она укладывала кошку в простыню, как в гамак, и раскручивала. Багира вылезала из простыни и шла, пошатываясь и глядя на Наталку как на предательницу.

Когда за Ларкой пришел отец, мы с Наталкой уже не дышали. Мы даже двигаться не могли от усталости. Неутомимая девочка продолжала наматывать круги по двору. Мы с Наталкой осоловело сидели под деревом.

– Папа! – закричала Ларка. – Я никуда не пойду! Я здесь останусь! С артистками из Индии!

После этого заявления она улеглась на землю, прижала к груди Багиру, которая уже не сопротивлялась, и немедленно уснула. Алик взял дочку на руки, улыбнулся нам и понес ее домой.

Мы с Наталкой даже ноги не помыли – тоже улеглись по кроватям и немедленно провалились в сон.

Тамик давно попросился в свою колыбельку и уже спал, совершенно счастливый, только ногами взбрыкивал. Мы даже не слышали, как домой вернулись взрослые.

Мы с Наталкой бежали в магазин на вокзале, чтобы купить халву. Я уже не спрашивала, почему нужно непременно бежать, хотя у нас было полно времени и за нами никто не гнался. Моя подружка неслась, только пятки сверкали, а я, как всегда, ее догоняла. Хотя за прошедшее время я сильно прибавила в скорости, чем очень гордилась. Я уже почти могла ухватиться за Наталкину юбку, но она тут же делала рывок, и ее юбка оказывалась далеко впереди. Я бежала, сосредоточенно глядя под ноги, чтобы не упасть, и чуть не врезалась в женщину.

– Простите, – сказала я.

– Ну-ка стой! – женщина схватила меня за руку и развернула к себе лицом. – Ты кто такая? Почему не знаю? – строго спросила она.

– Я Карина. Живу у тети Сони и дяди Давида, – привычно отрапортовала я, собираясь бежать дальше.

– Ох, ты та девочка, которая совсем больная? – удивилась женщина.

– Я была больная, но уже выздоровела, – ответила гордо я, все еще надеясь нагнать Наталку.

– А где Наталка? – женщина не отпускала мою руку.

– Убежала!

– Так, слушай внимательно, все передашь Наталке. Я даю вам пионерское задание. Нужно взять шефство над бабушкой Терезой. Наталка знает. Две недели. Учти, я буду проверять. Ой, а ты хоть пионерка?

Я застыла, приросла к асфальту и смотрела под ноги. В самую жару, особенно в центре села, асфальт начинал дышать – так мне казалось. Он становился мягким, как пластилин, и я очень боялась прилипнуть к нему ногами. И не отлипнуть. Мои новые белые красивые сандалии давно превратились в «жоботы» – так их называла Наталка.

Однажды моя подружка взяла сандалии, безжалостно оторвала от них ремешки и пришила обычные белые резинки, крест-на-крест. Спереди она вырезала дырку, «чтобы было удобно пальцам». А колодку беспощадно разбила молотком так, что мои сандалии превратились в калоши, только на резинках. Я вынуждена была признать, что в такой обуви было удобнее бегать, прыгать и лазать по деревьям.

Так вот сейчас я боялась погрузиться своими «жоботами» в асфальт.

– Ты что? Что с тобой? – женщина, видимо, заметила, что у меня странный вид.

– Здравствуйте, Лариса Арнольдовна! Мы спешим! – к нам подскочила Наталка. Она уже успела сгонять на станцию в магазин, купить халвы и вернуться назад.

– Наталка, ну-ка стой! – женщина схватила ее за руку.

– Лариса Арнольдовна, нам надо бежать. Дома Тамик. Мама просила вернуться! – запричитала Наталка, пытаясь увернуться.

– Так, слушай меня внимательно, – не отступала женщина. – Вы возьмете шефство над Терезой. Бабушкой Терезой, которая у Терека живет. Ну, ты знаешь. Две недели. Будете пропалывать огород, подметать, делать все по дому. Но я предупреждаю, если вы хоть одну клубнику с грядки сорвете и съедите, то я вас из пионеров быстро исключу! На линейке! Перед всеми! Понятно?

– Лариса Арнольдовна, так нечестно! – вспыхнула Наталка. – Дамик с Костиком клубнику съели, и им ничего за это не было!

– Да, не было! Потому что мама Костика и мама Дамика посадили новую. Понятно тебе? Две недели чтобы как штык были у бабушки Терезы.

– Лариса Арнольдовна, – запричитала Наталка, – так нечестно! Сейчас каникулы! Давайте мы потом шефство возьмем. С первого сентября и возьмем.

– А до этого тебе все равно, как будет жить бабушка Тереза? И не стыдно тебе, Наталка? Посмотри на свою подругу! Даже ей стыдно, что ты как пионерка такие слова говоришь, так равнодушна к старикам и не хочешь взять на себя обязательства.