Татьяна Соломатина - Мало ли что говорят Страница 37

Проехавшись по Салему, что заняло совсем немного времени, они остановились только раз, чтобы прочитать мемориальную доску на месте здания суда. Издали посмотрели на «ведьмин дом» и отправились в пиццерию – все проголодались. На фоне трёпа о событиях ужасных и нелепых даже Джош захотел съесть что-нибудь отвратительно неполезное. Видимо, в ознаменование.

Мужчины уже пообвыклись с Сониным неадекватным образом – Джош и Майкл вовсю хохотали, давая ей всё новые и новые советы по дальнейшему продвижению «имиджа». И даже бедняга Джим, освободившись, наконец, от «проклятия мумии», спросил, что подвигло СонЬю на такой безумный поступок? На его бесконечные «Why?» ей так и хотелось залепить «Because!» Но, как девушка воспитанная, она сказала только, что, не получив обещанного посольскими инструкторами «culture shoсk», решила реабилитироваться самостоятельно. В ответ он поинтересовался, как быстро растут волосы? Пришлось сказать правду – в среднем сантиметр в месяц. А потом всю «правду». Типа, она всерьёз подумывает обриться наголо, вставить кольцо в нос, растолстеть и, возможно, даже стать ниже ростом. Потому что Соединённые Штаты – замечательная страна, и тут всем абсолютно плевать, как ты выглядишь. И что блины она уже печь не хочет, поскольку нахрен надо? Купил по дороге с работы пластиковую упаковку салата и съел её в прихожей, не снимая сапог. Да Америка – просто рай! К концу тирады Джош с Майклом валялись под столом. Джим чувствовал себя идиотом – что и требовалось доказать. Необходимое и достаточное условие было выполнено, как Соне казалось.

Перекусив, они отправились в Музей Ведьм – Salem Witch Museum. Очень симпатичное заведение со скульптурой перед входом – зелёная тётка в классическом по теме колпаке, стоящая на типично «карельском» булыжнике.

Соня не любила «наушные гиды» – посмотрите налево, посмотрите направо, оглянитесь, изогнитесь, а теперь – побежали в зал номер три тысячи сто восемьдесят два. Однако её спутники нацепили электронных поводырей и ей не забыли вручить. Если бы Бьорка не оставили в машине – наверняка и на него натянули бы.

Минут десять девушка стойко выполняла команды назойливого аудирования, но потом, устав, выключила плеер и пошла медленнее, не снимая наушников, чтобы не выделяться. Задерживаясь, насколько хотелось, около интересных экспонатов.

Ох уж эти американцы, с рождения жертвы алгоритмов, – друзья даже не заметили, что она отстала. Хорошо, что музей был маленький и все дороги вели в панорамный зал, где финалом экскурсии давалось некое подобие кукольного представления. Высоко в нишах – декорированные мизансцены с восковыми фигурами в натуральную величину – пастор, его дочери, судьи, ответчики и даже бедняга, раздавленный прессом.

С начала представления луч света перебегает с одной ниши на другую. Сюжеты монотонно комментирует невидимый голос через скрытые динамики. Потихоньку голос распаляется, кликушествует, а под конец практически впадает в экстаз. Экзальтированная патетика льётся в уши, как патока. Эх, «розовые слюни» – универсальный способ привести «овец» в состояние блаженного восприятия действительности.

После душещипательного транса все ещё раз пробежались по музейчику уже без «Наума» в ушах. Мужчины особенно интересовались орудиями пыток, требуя от Сони немедленного удивления и восхищения. «Королева в восхищении!» Эх, не были её спутники в Одессе, где в тихом переулке между судмедэкспертизой и городским моргом есть небольшой музей судебной медицины. После него трудно удивить чем бы то ни было человека даже со средненьким воображением…

Все вышли на свет божий.

Сфотографировавшись под вывеской и рядом с зелёной тёткой в колпаке, отправились в уютную лавку «колдовских» принадлежностей – через дорогу от музея. Напоминающую магазинчик «Путь к себе» в Москве в начале Ленинградского проспекта – после моста направо и в арку.

«Налетай, не скупись – закупай оккультизЬм!»

Пахло приятно. Впрочем, как и в любом аналогичном заведении. Может, кому и не нравится запах большого количества «палочек-вонялочек», а Соня любит.

Колоритная продавщица за прилавком с чрезвычайно загадочным видом курила кальян. Она Сонечке даже погадала… Ну, там, дальняя дорога, валет в казённом доме и всё такое прочее, на манер «жили они долго и счастливо и умерли в один день».

«О Боже! Единственный и неповторимый пошёл в копенгагенский бордель!» – промелькнуло у неё на «валета в казённом доме»…

Джош с Майклом от гадательной процедуры отказались, зато Джима долго уговаривать не пришлось. Тётя наверняка изучала психологию в Гарвардском университете, поскольку, нимало не скупясь, наобещала ему целый ушат всяческих домашних блондинок.

Придя к гадалке и услышав плохой прогноз, мы быстро забываем его, потому что шли не за этим. Впрочем, мы так же быстро забываем и хороший, ведь мы получили то, зачем пришли, – надежду.

С покупкой сувениров Соня немного оконфузилась.

Она приглядела три толстые свечи, увешанные бляхами, немного похожими на Звезду Давида. На этикетках было что-то написано, но она ориентировалась в основном по цвету и запаху, на её взгляд, наиболее подходящим её спутникам. Получилось: Джошу – свечу «Зелёный чай», Майклу – «Сандаловое дерево», а Джиму – перевести не смогла, но благородно-сиреневого цвета, с сильным пряным запахом. Они благодарно закивали головами и принялись читать этикетки…

Люди, внимательно читайте этикетки, покупая подарки! И если не можете перевести с иноземного на родной – воздержитесь!

На свече, подаренной Джиму, оказалось написано следующее: «Данный аромат способствует значительному повышению потенции»!

«О да!»

Общий гогот на фоне натянуто улыбающегося Джима.

Опростоволосилась Сонечка. Её Ангел Хранитель вообще любитель повеселиться.

Дом у Джима казался небольшим, в сравнении с рублёвско-архангельской «церетелиевщиной». Однако при полном отсутствии гигантомании цены на землю и недвижимость в Салеме были выше непостроенного «New Колосса Родосского».

Уютное двухэтажное строение, в окружении запущенного лесного сада или садового леса, напомнило Соне бабушкин дом в уездном Волжске, куда её отправляли каждое лето с первого по десятый класс. Впрочем, было очевидно, что «дикость» усадьбы Джима хорошо продумана и выполнена умелым ландшафтным дизайнером.

Майкл с Джошем после ужина, пожелав приятного времяпрепровождения, уехали в Провинстаун[53], негодяи. Соня с Джимом остались одни. То есть вдвоем.

Переодевшись в джинсы, свитер и мокасины, Сонечка вызвала заметное потепление со стороны хозяина дома. Вместе со льдами оттаяла и местная фауна:

– А не зажечь ли нам ту самую свечу?

– О-хо-хо… А-ха-ха… У-ху-ху… Нет, ну что ты! Прости, что так лажанулась… вовсе ничего не имела в виду!

– Что такое «лажанулась»? – уточнил Джим.

Соня опять частично перешла на родной язык.

«Ну вот, ты снова нервничаешь, идиотка, и у тебя начинаются языковые выпадения. Возьми себя в руки!» – сурово сказал внутренний голос. Надо было срочно выплывать из воронки неловкого положения, пока гостеприимный хозяин не затянул старую мужскую «песню о главном». «Думай!.. Думай!.. Придумала. Джим непревзойдённо варит кофе. Кофе! Это минут двадцать разговоров на отвлечённую тему! Вперёд!»

За распитием действительно замечательного кофе Соня, как бы невзначай, поинтересовалась у Джима историей ирландской диаспоры Бостона. «Выстрел» оказался удачным – рассказов хватило не только на кофе, но и на заказанную на дом пиццу. Причём Соня большую часть времени молчала и жевала.

«Точно, я превращусь в Америке в свинью, и тот замечательный парень, который, скотина, наверняка сейчас бродит по копенгагенским борделям, разлюбит меня к чертям собачьим!» – думала она, бодро разделываясь с третьим за день «блином».

Между тем и к месту говоря, ирландцы появились на благословенном континенте именно благодаря диете. Правда, вынужденной.

Полтора столетия назад в Ирландии случился «великий голод». И не в «знак протеста против существующего режима», а в связи с тотальным длительным неурожаем. Бедствие уполовинило население страны. Около миллиона её граждан умерли от недоедания и болезней, ибо давно известно: чтобы не болеть, надо хорошо «кушать».

За пять лет «великого голода» – с 1845 по 1850 год – в бостонском порту высадилось более сорока тысяч ирландских беженцев. Общее же количество ирландцев, покинувших за эти годы родину, составило около двух миллионов.

У Сонечки пицца чуть в горле не застряла под такие рассказки. Вроде как – ешь хот-дог где-нибудь в субсахариальной Африке на глазах у опухших от голода африканских детей. А тут ещё гипотетические волнения по поводу копенгагенских борделей!..

«Надо что-то с воображением делать. Слишком тяжёлый был день, и… он ещё не закончился!»