Лариса Теплякова - Ключи к чужим жизням Страница 38

– Да-да, конечно, – согласилась Светлана. – А как нам быть с Марьяшкой?

– Давай оставим её в покое. На некоторое время, – предложила Анна. – Я думаю, что она сама потрясена всем и, как улитка, пока спряталась в свою раковину. Попозже сходим к ней вместе, поговорим. Увидишь, она образумится, придет в себя. Ведь Виктор еще не нашелся, и ей, пожалуй, нелегко. Семейный разлад, подозрения. Это не шуточки.

– А может Жанне Ивановне позвонить? – предположила Светлана. – Прощупать, как там у них обстановочка в семье. Я ведь и злюсь на Марьянку и переживаю за неё, дуреху!

– Можно, – охотно согласилась Анна. – Но все же позже, не теперь. Ну, давай, выпей за здоровье всех нас и закуси маминым пирогом, а я полюбуюсь на тебя!

– А почему ты себе не налила? – изумилась Света. – С кем мне чокаться-то?

– А мне нельзя. Нежелательно.

– В чем дело?

– Я беременна, – произнесла Анна, улыбаясь. – Всего-то месяца полтора, но червячок уже завязался, живет своей утробной жизнью.

Светлана выпила залпом и откусила пирог. Она так была потрясена новостью, что и не знала, как теперь продолжить беседу.

– А я-то все о своем, да о своем, а тут такое! – с набитым ртом возбужденно сказала она. – Так вкусно, спасибо твоей маме!

– Передам, – пообещала Анна, сияя своими умными глазами.

– Я и смотрю, что ты похорошела, изменилась, – справившись с пирогом, отметила Светлана. – Беременность тебе к лицу.

– Это потому, что она давно желанная.

– Анька, давай не будем ходить вокруг да около, – заявила Светлана. – Кто он, твой избранник? Марьяна что-то мне рассказывала про трех твоих кавалеров. Эдик, Алексей и какой-то Ульрих.

– Ну, Ульриха сразу оставим в покое, кости промывать ему не станем, – рассмеялась Анна. – Добрый малый, русский язык знает прекрасно, но пусть живет в своей Германии и женится на немочке. Было лестно – только и всего.

– Неужели Эдуард? – воскликнула Светлана.

– Нет! – задорно ответила Анна. – Он, конечно, постоянно возникает в моей жизни то там, то сям, но это не он внедрил свое семя в мою утробушку. Это сделал другой достойный человек!

– Анечка, душечка, сердце замирает! Неужели это Алексей или какой-то вовсе неизвестный мне мужчина? – Света в волнении жевала чернослив и инжир вперемежку.

– Да, это он, мой многоуважаемый директор, – призналась Анна. – Настал мой черед исповедаться тебе, подружка!

– Да, давай, жду с нетерпением! Твоя история будет уж точно жизнерадостней моей!

– Все случилось довольно неожиданно после делового ужина в ресторане. Отвезли немецких партнеров в гостиницу. Я уже спать хочу, думаю о своей мягкой девичьей постельке. Тут Алексей Игоревич сообщает мне, что наш вечер не закончился. Велит водителю везти меня куда-то, а сам вышел из машины. Я, говорит, прибуду через полчаса на такси. Приезжаем в какую-то квартирку. Водитель меня оставил и уехал. Я включила телевизор, жду, что же дальше. Вскоре появляется Алексей. В руках цветы, торт. Выпили чаю, неспешно поговорили. Все чинно, благородно. Я недоумеваю, но вида не показываю. Вдруг на меня обрушивается такой поток мужской нежности! И все молча! Без пояснений, но ласково так, трогательно. Ну, не железная же я, в конце концов! Я отчетливо понимала, что совершаю, и сознательно шла на это. Решила, что пусть все случится в эту ночь, если мне вообще суждено быть матерью! Отмела всякую предосторожность! Будь, что будет! Ведь он лучший из всех, с кем мне доводилось быть близко знакомой. Хорошая наследственность. Интеллигентный, умный, породистый, работоспособный, проницательный…

– И по-прежнему женат? – осторожно спросила Светлана.

– Да, женат, – подтвердила Анна.

– А разводиться не думает?

– Я и не спрашивала. Отдалась – и все.

– У вас это один раз было?

– Повторилось на восьмое марта. Только я тогда уже была беременна.

– Он знает?

– Нет.

– Скажешь?

– Скажу, пожалуй. Ведь человечек появится не без его участия. Должен же Алексей об этом знать! Нехорошо умалчивать об этом. Нечестно.

– А ему молчать обо всем честно? – вырвалось у Светланы. – Какие у него планы?

– Вот, Светик, только не надо из меня жертву делать, – попросила Анна. – Он меня не соблазнял, ничего мне не обещал. Мы взрослые люди. Я могла в любой момент остановить его, и он потом не показал бы даже виду. Ни словом, ни намеком не стал бы досаждать мне. Алексей не такой. Все осталось бы на своих прежних местах.

– Ты решила родить незаконного ребенка и вырастить его без отца?! – удивилась Светлана. – В такие-то неспокойные времена?!

– У нас в стране всегда нелегкие времена, – парировала Анна. – Разве не лучше рожать детей, пока сама молода, пока способна получить от них истинное удовольствие? И дети здоровее, если матери рожают их в возрасте от двадцати до тридцати лет. Я так давно мечтаю о ребенке, ты же знаешь! Мечтания без деяний – сон и ложь! Ну, не получается у меня полноценная семья! Что теперь мне делать? Посыпать голову пеплом и одиноко мыкаться? Что уж на роду написано…

– Анька, да у тебя все замечательно на роду написано, я знаю! – запальчиво перебила подругу Светлана. – Вот увидишь, он сбежит к тебе! Я тебя так люблю! Я буду теперь каждый день об этом думать, насылать на него порчу!

– Тоже мне, колдунья! Не порчу насылать, а присушивать, привораживать, – рассмеялась Анна. – Я счастлива, поверь. Не пропадем! Мама моя как узнала, так сразу окрепла, повеселела. У нее прямо глаза засветились. Смысл в жизни появился. Так что все нормально. А у Алексея семья, обширная родня и густая сеть всяческих обязанностей. Не могу я тянуть его к себе. Не дано мне это.

– А Эдик? Я слышала, что он-то развелся.

– Как же, он бы сам не решился! Зачем ему менять устоявшийся ритм жизни? Зина сама ушла от него.

– Как это?! А дети?

– Вот, делят теперь детей. Возможно, сын будет жить с ним. Эдичка уезжает в Голландию. Ивлев ведь всегда там, где выгодно. Мимо денег не проскочит. А Зина уже вышла замуж: тоже за художника, но более скромного, менее удачливого. Правда, он Зину любит-обожает. В общем, проучила она мужа. Ну, да и он не пропадет. Оправится. Воспрянет. Воспарит духом.

– Но ведь он зовет тебя?

– Да, позванивает. Он пока еще здесь, но вот-вот уедет.

– Так ты тоже можешь уехать?!

– К чему мне это? Как я свою мать оставлю? Я даже не рассматриваю такую возможность. Знаешь, если бы я теперь связала с ним свою жизнь, то пришлось бы мне ежедневно выслушивать причитания брошенного, уязвленного Эдика и утешать его. Зачем мне это? Нет, мы с ним миновали свой экстремум, свою критическую точку развития отношений. Все в прошлом. Остались одни обломки. Немного грустно, немного забавно, чуть-чуть лестно. Всего по чуть-чуть – и не более того.

После этих слов Анна поднялась, чтоб налить себе чаю, а Света опять наполнила бокал вином. Светлане нравилась спокойная рассудительность умной подруги. Именно этого не хватало ей самой в последние дни.

– Вот ведь как, Анюта! – изумилась Светлана. – Ты замужем не была, а словно прожила несколько небольших женских жизней! У тебя уже есть опыт, сложился практический взгляд на вещи. Ты независима. И беременна по собственному желанию. Да, непредсказуема жизнь. Такие сюрпризы порой выпадают! Вот, как с моим Олегом! Ну, как мне отнестись к этому явлению юной особы? Знаешь, даже не думала, что буду так страдать!

– Светик, а, может, зря? – предположила Анна. – Вдруг ты из мухи раздуваешь слона? Уж прости меня, подружка, но ведь ты судишь-то по себе. Это ты от него бегаешь к любовнику, а к Олегу, возможно, студентка приходила с молодежным приветом от сокурсников. Не рассматривала такой вариант? Ведь ты ему даже слова не дала вымолвить!

– Я по её глазам все поняла! – вспылила Светлана. – Влюбленные глазищи!

– Ладно, проницательная ты наша! – опять возразила Анна. – Студентки иногда влюбляются в своих преподавателей, это нормально. Он же умница, красавец!

– Что, правда, так уж хорош мой муженек?

– Зачем мне врать? Вот увидишь, рассосется твоя черная полоса, все прояснится, все у вас будет хорошо. Не падай духом. Ты же везучая, Светка!

– Ой, Аня, вся моя былая уверенность куда-то испарилась, – пожаловалась Светлана. – Последние дни я живу ожиданием тревожных новостей. И вот еще что – никому бы не призналась, а тебе скажу – мне часто чудится, будто кто-то за мной следит.

– Это у тебя нервишки расшалились! – покачала головой Анна. – Слушай, я знаю один психологический прием! Расслабляешься, закрываешь глаза и представляешь свой мозг, как чердак. Он у тебя засорен, закопчен… И вот ты берешь метлу, выметаешь сор, а потом чисто-чисто моешь его. Стеночки становятся белыми. Мозг проясняется, душа светлеет. Если немного потренироваться, то получится!

Светлана закрыла глаза и вполголоса медленно произнесла:

– Анечка, как же я рада, что ты приехала. Кто бы мне еще подсказал, что мой чердак не в порядке?