Алексей Поправкин - История пилота истребителя (сборник) Страница 4

У Ставки возникла мысль окружить и уничтожить немецкую группировку, всю 6-ю полевую армию вместе с 4-й танковой армией противника. Силами Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов советское командование решило нанести главный удар по войскам группы армий «Б» в районе Сталинграда. Этот удар и должен был привести к окружению и последующему разгрому армии Паулюса. Операция получила название «Уран».

Советское командование понимало, что в случае разгадывания планов немцы смогут перебросить часть группы армии «Центр» к Сталинграду. Именно для этого происходит концентрация войск подо Ржевом. Как и в Сталинграде, где сконцентрировано более миллиона солдат и лишь на 1/3 меньше танков, орудий и минометов и самолетов, чем под Сталинградом. Ржевско-Сычевская наступательная операция войск Калининского и Западного фронтов получила название еще одной планеты – «Марс».

Официальная историография до сих пор говорит о ее вспомогательной роли: она должна была сковать основные силы группы армий «Центр» и не дать возможности командованию вермахта перебросить отсюда силы под Сталинград. Но факт остается фактом: армия группы «Центр» была скована подо Ржевом! Интересно и то, что 6-я армия Паулюса должна была попасть в котел, а подо Ржевом должна попасть 9-я армия Моделя. «Уран» и «Марс» – операции-близнецы!

19 ноября 1942 года началось с контрнаступления советских войск под Сталинградом. Это был второй период Великой Отечественной войны. Советская Авиация под Сталинградом состояла из 1414 самолетов, из которых имела более 900 исправных (65 %).

Погода 19 ноября была дрянной. Низкая облачность со снегом и плохой видимостью. Моторы гоняли, фронт гремел, и чувствовалось наступление, но эта чертова безысходность, когда ты рвешься в бой, а погода не пускает!

Такая же погода была и на следующий день. Настроение было мрачным, так как удавка для фрицев сжималась, а они сидят и не принимают никакого участия. Правда, Совинформбюро и командование сообщало, что для нас все идет по плану. 21 ноября, ближе к обеду, сквозь низкую восьмибалльную облачность стали проглядывать солнечные лучи. Дмитрию с Сергеем поручили контролировать воздушное пространство в полосе ста километров от Волги на северо-запад Сталинграда. Низкая облачность прижимала их к земле, и Дмитрий принял решение перейти в набор. На 1600 метрах они вышли из облачности и летели между слоями. Горизонт был чист, и они нырнули в эту хмарь снова, чтобы определить свое местоположение.

Чуть дальше мелькнул силуэт транспортника, наиболее вероятно, транспортника Ю-52, и исчез в облачности. Они уже контролировали вверенный им район минут двадцать, бензина было чуть меньше полбака, и Дмитрий принял решение возвращаться. Снизившись почти до пятидесяти метров, он взял курс на восток, и уже через пятнадцать минут Волга-Матушка открылась им. Волга была уже схвачена льдом и покрыта тонким слоем снега, но еще легко выделялась на фоне заснеженных волжских степей. Без труда они нашли свой аэродром и уже через пять минут глушили моторы. Дмитрий и Сергей шли в летную столовую. Пообедали. Начинало вечереть. Операция «Уран» развивалась по плану.

На следующий день, 22 ноября, светило солнце. Первая пара Ла-5 уже возвращалась с патрулирования. Ла-5 Дмитрия и Сергея и еще пара истребителей, слегка подпрыгивая на грунтовой заснеженной полосе аэродрома города Волжска, пошли на взлет. Вскоре открылась серая панорама разрушенного Сталинграда. Иногда среди этого разрушенного хлама каменных кирпичных стен появлялись вспышки и дым. Город жил. Стрелял и выживал!

Дмитрий и Сергей летели на 2500 метров, а два других истребителя на 3000 чуть сзади. После пересечения левого берега Волги Дмитрий и Сергей продолжали лететь на северо-запад, а другая пара – на северо-восток. Через пять минут – левый разворот и курс на Сталинград, а там по обстоятельствам.

На третьей минуте Дмитрий увидел около двадцати точек, которые летели чуть ниже в направлении Сталинграда.

– Всем, всем! Наблюдаю цели. Иду на сближение.

Истребитель, ревя мотором, со скоростью 580 километров в час устремился к цели. Целью оказались двадцать «Юнкерсов-87» («штуки»), пикирующих бомбардировщиков вермахта, этих символов Второй мировой. Эти символы летели в сопровождении четырех «Мессершмиттов Bf 109F». Сопровождающие истребители были на 3000 метрах и кружили над «штуками».

Дмитрий принял решение. Он поравняется с пикирующими бомбардировщиками. Левым разворотом он будет пикировать и атаковать будет снизу. Идея была простой: «мессеры» сопровождения были сверху, и для кормовых стрелков «штук» открывалась замечательная перспектива: прихлопнуть этих двух назойливых русских, летящих на новых «ратах». Шансов уцелеть почти не было.

Что и было сделано. Левый разворот, малый газ. Истребитель несся к земле. Едва лишь миновав высоту полета бомбардировщиков, Дмитрий потянул ручку на себя, одновременно увеличивая обороты. Перегрузка вдавила его в сиденье, а рядом падали обломки «штуки», сбитой Серегой, Дмитрий обернулся. Истребитель Сереги был сзади. Это Серега его сбил на встречном курсе!

Серо-голубое брюхо бомбардировщика с черными крестами, казалось, закрыло все. Дмитрий нажал гашетку. Две двадцатимиллиметровые пушки знали свое дело. С такой малой дистанции снаряды просто разнесли бомбардировщик в клочья. Обдав истребитель пламенем, горящие обломки разлетались во все стороны.

Серега был сзади. Он завалил еще один бомбардировщик, расстреляв его в упор снизу, следуя за Дмитрием. Менее чем за тридцать секунд три бомбардировщика, точнее, их куски, летели к земле. Истребители почти вертикально набирали высоту. «Мессеры» открыли огонь. В тот момент, когда истребитель Дмитрия уже почти потерял скорость, и он перекладывал его на левый борт, чтобы перевести истребитель в пикирование, Сергей своим истребителем закрыл Димин от пуль и снарядов «мессеров». Теперь уже Лавочкин Сергея разлетался кусками и, дымя, устремился к земле. Высота была около 2000 метров… Дмитрий пикировал. На хвосте повисло четыре «мессера». Они были достаточно далеко, чтобы открыть огонь, и не приближались.

Выше по курсу приближалась пара Ла-5, с которыми пошли на задание. Расклад – три наших истребителя и четыре немецких. Солнце было слева. Дмитрий перевел истребитель на петлю и в самой верхней точке сделал полубочку.

В этот момент наши две пары Як-7, патрулирующие рядом, набросились на оставшиеся «юнкерсы». Они разрушили их строй, и «юнкерсы» побросали бомбы куда попало. Еще два «юнкерса» упали на землю, и один, дымя, уходил на запад.

Перед Дмитрием тянулись трассеры. Они шли в лоб. Когда до ближайшего «мессершмитта» оставались доли секунды полета, Дмитрий нажал на гашетку. «Мессершмитт» превратился в огненный шар. Истребитель Дмитрия проскочил его, и именно в этот момент, когда он немного расслабился, немец открыл огонь. Пули и снаряды попали в крыло. Они повредили левый борт и левую руку Дмитрия. Истребитель слушался управления, хотя и стремился перевернуться влево. Левая рука Дмитрия была в крови, но слушалась. Он вынужден был выйти из боя. «Яки» набросились на «мессеров», и оставшиеся «мессеры», которых было уже три, уходили на запад.

До аэродрома Дмитрий дотянул и сел, не выпуская шасси, на брюхо. Дальше – рутина. Санбат, руку лечить. Через два дня Серега объявился. Он опустился на парашюте. Его накормили и в газете написали о том, как товарища собой закрыл. Наградили Сергея Орденом Ленина за геройский поступок.

Дмитрий становится асом, сбив пятый и шестой самолеты. Его наградили Орденом Боевого Красного Знамени. В том бою немцы потеряли пять «юнкерсов» и два «мессера». Мы потеряли три самолета и одного летчика.

Сталинград. Держитесь! Фюрер выручит вас!

Итак, 21 ноября Дмитрий до аэродрома дотянул и сел, не выпуская шасси, на брюхо. Рука была в крови. Кровь шла интенсивно и капала на пол кабины. Дмитрий сам до санчасти бы дошел, но механик боялся, что он не дойдет, потому что крови было много. Дмитрий сказал, что дотянет, но его все равно погрузили на полуторку и повезли на другой конец аэродрома в санчасть. В санчасти фельдшер оторвал рукав гимнастерки и осмотрел руку. Рука была в крови, но, по счастью, вражья фашистская пуля кость не задела. Можно сказать, только поцарапала. Медсестричка, девушка лет девятнадцати-двадцати, рану промыла и, старательно ее обработав йодом, засыпала стрептоцидом и потом наложила асептическую повязку, так что Дмитрию стало приятно, потому что рана не горела, а было даже свежо.

Но приготовленный фельдшером спирт Дмитрий пить не стал. Когда он сбил в первом бою своего первого, то в столовой принесли его первые сто грамм. А командир звена тогда сказал, что если в живых хочешь остаться, то чтобы не пил. Реакция улучшается лишь на первые пять минут, а потом она сильно падает. То ли дело в том, что он не пил, то ли везло, но он успел сделать уже восемьдесят боевых вылетов, а его ранило в первый раз!