Анна Попова - Солотчинский призрак Страница 4

– Понимаете, Жуков не только убирал во дворе, в его обязанности входило выполнять и всякую мелкую слесарную и плотницкую работу, крыльцо там подправить или гвоздь вбить, картину повесить. Поэтому у него нож был практически постоянно при себе. А также в доме имеется набор всех остальных хозяйственных предметов: отвертки, молотки, гвозди, топор. Все это было выдано в распоряжение Жукова. Так что его этот нож.

Зазнаеву не давал покоя другой вопрос:

– А часто дворник и гувернер вместе выпивали?

– За этим не следил, не знаю, но ведь мы не следим за прислугой постоянно. Место здесь скрыто от людских глаз, тихое, удобное для посиделок, может, и опрокидывали вместе стопку другую. По правде говоря, я несколько раз чувствовал, что от гувернера вином пахнет, даже хотел сказать об этом тетушке, негоже ребенка доверять пьянице, но вот не успел.

– А чьим пострадавший был гувернером?

– У моей тетушки Сабанеевой Марии Михайловны есть еще один племянник, точнее, внучатый племянник – Павлик, ему 10 лет. Он учится в гимназии в Рязани, зимой живет в пансионате, а на лето приезжает сюда, и вот на лето ему нанимают гувернера, чтобы, значит, пригляд был.

– Вы хорошо знали убитого?

– Нет, мы мало общались. У него свои дела, а у меня свои.

– А как же Вы заметили, что от пострадавшего вином пахнет?

– Ну, для этого достаточно просто столкнуться в коридоре.

Неожиданно в разговор вмешалась женщина в традиционной крестьянской поневе:

– Путаете Вы что-то, барин. Никогда я ни Ведрова пьяным не видела, ни Жукова. Василий – мужик работящий и место свое знает, если что надо по дому сделать, всегда делал, а чтобы с хозяевами пить, ему такое в голову прийти не могло. В праздники да, мог рюмку другую пропустить, но на то он праздник, да по любому в кабак бы он пошел. Не стал бы под забором пить. Он в этом месте покурить любил. Сядет вечером на этот пенек и дымит.

– А ты кто будешь? – поспешил уточнить Иван Васильевич.

– Агафья я, служу в этом доме кухаркой.

– Давно служишь?

– Да почитай лет семь уже.

– А дворник сколько служил?

– Он года три или четыре, я точно не помню, а учитель этот второй год приглашается. Он только летом у нас живет, чтобы за Павликом пригляд был, книжки там всякие ему читал, играли они вместе. Так он правильный был, я не замечала, чтобы он водку пил, при мальчике был почти неотлучно.

– Ладно, это мы еще выясним, а пока осмотреться надо, – следователь вернулся к осмотру. Он внимательно оглядел все пространство вокруг тела. Почва в Солотче песчаная, слегка припорошенная сосновыми иголками. На такой поверхности следы остаются даже при сухой погоде, поэтому было что изучать.

– Урядник, а что было на ногах дворника, когда Вы его нашли? – окликнул Зазнаев представителя органов правопорядка.

– В смысле обуви?

– Да.

– Так он в лаптях был.

– Точно?

– Точно.

– Он днем носил сапоги, а когда покурить выходил вечером, то обычно лапти надевал, – опять встряла Агафья.

– Нашли что-то интересное? – спросил врач.

– Думаю, что мы можем четко говорить о том, что драки не было, на песке обязательно бы остались следы, вернее, они были бы все смазанные, а тут следы подошв отпечатались достаточно четкие, одежда пострадавшего тоже чистая, на ней нет песка и хвои. И есть еще кое-что примечательное, вот гляньте сюда, – Зазнаев показал рукой в песок.

Врач посмотрел и произнес:

– Следы овальной формы, причем отпечатывается рисунок вроде как в крупную клетку, похоже, отпечаток лаптей, и владелец этих лаптей высокого роста. Дворник у нас большой, маленький?

– Не знаю, не видел пока, сейчас сходим посмотрим, вот только не заметили ли Вы одну особенность этих следов?

– Заметил.

Следователь и врач выразительно посмотрели друг на друга. Они оба заметили одну деталь, о которой пока лучше было не распространяться вслух на виду у всех остальных обитателей дома.

Осмотр места происшествия был закончен, настала пора познакомиться с подозреваемым. Урядник провел следователя и врача к сараю, дверь была заперта на классический висячий замок. Впрочем, эта предосторожность была лишней: когда дверь отворили, из-за нее раздался богатырский храп, дворник Жуков спал лежа на земляном полу.

– Эээ, любезный, вставай, – потряс его за плечи урядник. Но храпящее тело никак не реагировало на внешние раздражители. Оно продолжало издавать звуки во всех тональностях. Врач развернул спящего и попытался привести его в чувство старинным народным способом: стал растирать мочки ушей, но это помогло мало, дворник только на секундочки приоткрыл глаза и снова заснул, издавая свист, стоны и хрипы.

– Бесполезно, надо дать ему проспаться, – заключил медик.

При этом даже в полумраке сарая было видно, что руки дворника в крови и подозрительные пятна имеются и на рубашке. При этом также было нетрудно заметить, что природа не поскупилась на рост Жукова, на ногах были именно лапти. Поэтому в этой ситуации можно было сделать только одно: доставить Жукова в Рязань в тюремный замок, дать ему проспаться, а потом уже допрашивать. Зазнаев отдал соответствующие распоряжения, урядник пошел искать, кто из крестьян мог бы снарядить свою лошаденку с телегой, чтобы доставить грузное спящее тело в город.

Следователю оставалось выполнить еще одну важную работу: надо было допросить всех обитателей дома. И логичнее всего начать с хозяйки усадьбы.

Хозяйка усадьбы, вдова титулярного советника Мария Михайловна Сабанеева пила чай на террасе. Убийство гувернера мало взволновало ее, молодой человек работал в доме мало, замену найти не очень трудно (вон сколько студентов на летних вакансиях мечтают подработать), поэтому с какой стати ей волноваться? Вот только шума от этих приезжих много, эти современные молодые люди все дурно воспитаны. Ранее даже не посмели бы вот так входить к ней в дом.

При виде пожилой дамы у Зазнаева возникли ассоциации с главной героиней «Пиковой дамы»: седые волосы, убранные в высокую прическу, колючий взгляд, белоснежные кружева и рука с целым рядом дорогих перстней, изящно держащая чашку с ароматным напитком.

– Что Вам угодно? Когда, наконец, закончится этот гвалт и посторонние люди уберутся из моего дома? – ворчливо произнесла дама, даже не поворачивая голову в сторону молодого человека.

– Я следователь Рязанского окружного суда Иван Васильевич Зазнаев и прибыл сюда, повинуясь служебному долгу в связи с убийством гувернера Вашего внука Григория Сергеевича Ведрова. Посему я должен задать ряд вопросов, в том числе и Вам, – представился следователь.

– Мне? Помилуйте, а я тут причем? Если уж Ваш служебный долг обязывает задавать кому-то вопросы, то не могли бы Вы делать это где-то еще? Зачем беспокоить мою старость? – Сабанеева даже не считала нужным развернуться в сторону служителя закона.

Зазнаев понял, что увещевать и взывать к гражданской сознательности бесполезно, поэтому он просто обошел капризную даму, взял стул и сел прямо перед ней.

– Конечно, я могу задавать вопросы в своем служебном кабинете, тогда Вам придется отставить приятное времяпровождение и отправиться в Рязань. Согласитесь, это менее комфортно, чем ответить на мои вопросы прямо сейчас.

Старуха затряслась от возмущения, но выражение лица следователя было таковым, что она решила не связываться. Поэтому чашка с недопитым чаем была оставлена в сторону, но чтобы этот юный нахал не возомнил о себе слишком много, рукам было найдено другое применение: с низенькой табуреточки на коленки была перенесена маленькая белая пушистая собачка, которую стали любовно поглаживать.

– Итак, давно у Вас служит гувернер Ведров?

– Мы его приглашаем только на лето. В остальное время года Павел живет в пансионате при мужской гимназии, а когда начинаются каникулы, мы приглашаем этого молодого человека: мальчиком некому заниматься, а если его оставить без пригляда, он будет бегать по всему дому и от него будет несносный шум.

– Павел Ваш племянник?

– Да, он сын сына моего старшего брата, сам брат преставился 15 лет назад, его жена умерла еще раньше, родители мальчика скончались три года назад, пришлось мне взять сироту к себе, я оплачиваю его учебу в гимназии, содержание в пансионате, нанимаю гувернера. Мне кажется, что свой христианский долг я выполняю сполна.

– Вы были довольны работой Ведрова?

– В целом да, он был вежлив, почтителен, Павлу тоже внушал соответствующее почтение, шума от детских игр почти не было.

– Вы не замечали за Ведровым каких-либо пороков?

– О каких пороках Вы говорите? Он был достаточно почтителен.

– Может, он любил выпить?

Пожилая дама с удивлением посмотрела на следователя:

– Выпить? Если бы я заметила, что он выпивает, я бы тут же его прогнала. Если он будет пить, то может ослабить контроль за Павлом, тогда тот будет шуметь. Я даже не помню, чтобы он курил.