Александр Дегтярёв - Я – русский офицер. Повесть Страница 4

«А комбриг, наверное, по себе своих замов выбирал?!» – пролетела очередная мысль.

– «А как же иначе? Ты ведь тоже по себе экипаж формируешь!» – отвечал внутренний голос…

2

– Ты так и не ответила на мой вопрос! – Берзиньш умоляюще смотел на Татьяну, допивая кофе на штатном месте Дербенёва.

– А ты как всегда занял место моего Сашки! – игриво ответила Дербенёва.

– И всё же?! – продолжал настаивать гость. – Я требую ответа! И потом, сколько можно в дружбу играть, когда я предлагаю тебе стать моей женой и хозяйкой хутора?

– А что первое – жена или хозяйка? – абсолютно несерьёзно уточнила Дербенёва.

– Решать только тебе, дорогая. Для меня эти понятия неразделимы. Да и мама так говорит.

– Мама, опять мама, а сам-то что думаешь?

– То, что я думаю последние годы, тебя, судя по всему, никак не интересует, но выбор тебе всё равно однажды придётся сделать. Только…

– Только что? – ухватилась за брошенную фразу Татьяна.

– Только бы поздно не было…

– Ты знаешь, Сашенька, что я думаю. Вот ты, например, ещё не женился, да и я согласия пока не давала, но уже угрожаешь. А что же будет, когда я стану законной рабыней вашего хозяйства?

– Так уж сразу и рабыней?! – возмутился Берзиньш. – У нас говорят так: «Были бы бараны, а кому их стричь – всегда найдётся!»

– А я тебе скажу иначе: «Лучше жить одной, чем с тем, кому ты не нужен!»

Дверь в прихожей скрипнула, и на пороге появился Дербенёв.

– Что, опять Репин подвёл? «Не ждали?» – зло бросил хозяин квартиры, направляясь в ванную мыть руки. – Надеюсь, и для меня кофе найдётся? Тогда, пожалуйста, со сливками…

IV. Гараж и море

1

Не поучив ни одного ответа на заданные вопросы по поводу незваного «гостя» и его столь частых визитов, которые странным образом всегда совпадают с отсутствием в квартире Дербенёва, Александр ухватил со стола недопитый графин с водкой, какую-то закуску и выскочил вон.

«Бежать, срочно бежать куда глаза глядят! Лишь бы не видеть всё это бл… во!» – решил Дербенёв, садясь в свой «Москвич».

Очнулся он только тогда, когда неизвестные люди начали стаскивать его машину от края довольно высокого обрыва, где машина завязла в песке, не доехав до края каких-то полметра. Теперь автомобиль стоял как на постаменте у самого моря, а Дербенёв, внезапно осознавший, что он чуть не погиб «за просто так», залпом осушил сразу половину ёмкости графина, унесённого из дому. Закуску искать не стал.

– И что, всё это из-за бабы? – возмущённо спросил один из случайных свидетелей, видевший всё происходившее на пляже со стороны. – Да вон их сколько вокруг, бери любую, командир. Только не стоят они того, чтобы из-за них руки на себя накладывать…

– Это точно, – отозвался ещё один «спасатель», – по моей Илзе знаю, как только Я́нов день, так её вечно в лес тянет, а там на Līgo столько кобелей собирается, что она всегда довольна. И я тоже, она же ещё молодая, а я уже старый…

– Всё нормально, мужики, всё нормально, – еле ворочая языком вымолвил Дербенёв, – я ведь ничего такого и не хотел, просто люблю я её…

– А вот за это надо выпить! – предложил первый спасатель.

– Я согласен, только выпивка и закуска у меня в гараже, но как туда доехать, ума не приложу, я… кажется, немного пьян…

– Потихоньку доедем, командир! – утвердил «решение» коллектива второй спасатель. – Мы тебя сейчас вытолкаем на дорогу, а там твоя «ласточка» сама поедет…

2

Утро следующего дня пришло за Дербенёвым вместе с рассветной прохладой, от которой почему-то было холодно. Даже солнце зимнее, но прибалтийское не радовало своим теплом. К тому же во рту было очень неприятное ощущение, словно кошки, будь они неладны, там гадили всю ночь. Гараж, в котором «ночевал» Дербенёв, был закрыт изнутри. «Москвич» настолько остыл за ночь, что покрылся изморозью. А на верстаке, раскинувшемся между стен впереди автомобиля, красовались остатки вчерашнего застолья, совсем не радовавшие глаз.

«Интересно, какой сегодня день?» – вдруг спохватился Дербенёв, включая радиоприёмник в машине.

Как по заказу, прозвучали позывные радиостанции «Маяк», после чего диктор объявил время и день недели. Дербенёв покрутил настройку приёмника ещё. Знакомый всей стране голос Гордеева предложил открыть форточку и приготовиться к ходьбе на месте…

«Хорошо, что воскресенье случилось, а не какая ни будь суббота! На доклад к комбригу идти не надо! – обрадовался Александр, когда эфирный помощник закончил утреннее „истязание“ своего тела. – Непонятно только, где Татьяна? Хотя, не ищет – значит не нужен!».

V. Гражданин России

1

Оказавшись в полной изоляции от старого и нового миров, люди в погонах и члены их семей продолжали честно служить Родине, сказавшей им «прощай». Самым страшным в этом «безвременье» оказалось чувство пустоты и неопределённости. Военный люд не знал, кому он на самом деле служит и гражданами какой страны он теперь является. Единственной ниточкой, указывающей на связь с государством, оставалось денежное довольствие, выплачиваемое из российской казны.

Как нельзя «кстати» в этих непростых условиях вышел приказ министра обороны России, запрещавший военнослужащим, проходившим службу в государствах Балтии, находиться в военной форме одежды вне части. Рядовому и старшинскому составу срочной службы, помимо этого, запрещалось выходить за пределы воинских частей без сопровождения офицеров или мичманов (прапорщиков).

– Нехороший приказ, – говорили многие. Особенно возмущались ветераны войны, – приказ фактически дискредитировал само понятие «Защитник Отечества», поскольку русский воин всегда и с гордостью носил свою форму во всех странах мира, демонстрируя её как знамя страны, которую он защищает.

Но приказы, как известно, не обсуждают. Вместо этого многие офицеры и мичманы демонстративно «забывали» переодеваться, выходя на улицы Лиепаи в военной форме одежды. Не был исключением и Дербенёв, поэтому, получив повестку о прибытии в военную прокуратуру, он почему-то посчитал, что этот вызов касается именно его неправильного отношения к приказу министра обороны.

Подойдя к двери указанного в повестке кабинета, Александр постучал и, не дожидаясь приглашения, сразу же вошёл в помещение.

– Скажите, Александр Николаевич, вы являетесь командиром воинской части 59182? – избегая формальностей, сходу начал задавать вопросы следователь.

– Исполняющий обязанности! – также без уточнений ответил Дербенёв.

– А вам знаком матрос по фамилии Сундуков? – снова задал вопрос следователь.

– Нет, не знаком! – так же коротко ответил Александр.

– Как же это? В своём чистосердечном признании латвийским спецслужбам, этот матрос чётко описывает организацию службы не только на вашем корабле, но и на всём соединении. Более того, он вполне определённо заявляет о наличии неуставных отношений в вашей части…

– Простите, но я не привык комментировать всякого рода поклёпы и клевету. Если у вас достаточно оснований полагать, что этот Чемоданов-Сундуков говорит правду, можете меня арестовать и привлечь к суду, – взорвался, абсолютно спокойный до этого Дербенёв.

– Зачем же сразу под суд? Это всегда успеется, а чтобы мы с вами говорили на одном языке, почитайте вот это… – следователь протянул Дербенёву несколько листов стандартного формата, плотно заполненных машинописным текстом.

Дербенёв с интересом приступил к изучению, судя по всему, агентурных материалов, поступивших в адрес военной прокуратуры гарнизона от своего источника.

– Но здесь фигурирует откровенная ложь? – по мере чтения возмущался Александр. – Во-первых, матросов с такими фамилиями, о которых сообщает Сундуков, у меня в экипаже нет и не было никогда. Во-вторых, матрос-провокатор или, если хотите, предатель действительно три месяца назад был распределён в нашу часть из учебного отряда, но до части не доехал, так как ещё с поезда был госпитализирован с диагнозом «пневмония». Впоследствии, после излечения, пустился в бега, и со слов врачей госпиталя, а также тех военнослужащих, с которыми он контактировал весь период лечения, направился домой в Воронежскую область…

– Вот видите, дорогой вы мой, как много, оказывается, вы знаете. А ведь совсем не хотели делиться с нами информацией, – каким-то не совсем мужским тоном заговорил следователь…

– Да и вы как бы не спрашивали толком, а сразу обвиняли?!

2

28 ноября 1991 года, словно услышав самый главный вопрос людей в погонах, Верховным Советом России был принят Закон РСФСР «О гражданстве РСФСР», вступивший в силу с момента опубликования, то есть с 6 февраля 1992 года. Согласно этому нормативному правовому акту гражданами РСФСР, а впоследствии Российской Федерации признавались все граждане бывшего СССР, постоянно проживающие на территории РСФСР (РФ) на день вступления в силу этого Закона, если в течение одного года после этого дня они не заявят о своём нежелании состоять в гражданстве России.