Алексей Нос - Труп Страница 4

– Я не уверен, товарищ полковник, что манипуляции с телом осуществлялись на полигоне.

– А где? В старом карьере? Петров ты размер той мясорубки себе представляешь? А мощность взрыва в тротиловом эквиваленте? Майор, доложи мне немедленно: Там дом-то на месте?

– Так точно, товарищ полковник.

– Фу – театрально утерев пот со лба, произнес полковник Сухов.

– Ну и кто у нас потерпевший? – продолжил он.

– Предположительно один из жильцов дома либо Алоиз Васильевич Вайнсброд, либо Виолета Панасовна Панасюк.

Сухов встал, прошел к сейфу и, закрыв его от майора спиной, открыл дверцу. К столу он вернулся с половиной стакана коньяку и молча, поставил его перед майором.

– А почему собственно один из жильцов дома? Майор, у тебя сколько трупов-то?

Петров поперхнулся коньяком.

– Да ты пей, Ванечка, один у тебя трупик. Один одинешенек. Дедушка тут поработал, информацию собрал для внучка. Документики кое-какие дедушка достал. Жизнью при этом рискуя. Где же они документики-то затерялись?

Полковник начал переставлять на своем столе письменные приборы и телефоны.

– Дедушка старенький. Положит и забудет. А не вывернуть ли мне карманчики? Ой, в папочке-то дедушка и не посмотрел еще.

Перед Петровым на стол лег свежий номер «Желтой Звезды» с его собственной фотографией на развороте.

На фотографии майор был слегка взъерошен. Форменная рубаха, побывавшая до этого на двух убийствах, была слегка не свежа. На лбу майора серебрилось несколько капель пота. Майор стоял в проеме двери.

«Камера у нее в коридоре, и хорошая камера» – с тоской подумал майор.

«Представьте себе мои кисоньки, мои лапоньки и красотульки – начинала свою статью Бджола – что вы трудились весь день. Вы потели в солярии и на тренажерах фитнес центра. Вы вынесли все муки от косоруких парикмахеров и педикюрш и вот, наконец, освеженная душем вы чисты, легки и воздушны. Вы очаровательны и нежны. И в этот самый момент вам предложили выпить коньяк «Одна звезда» за углом, из горла, на троих.

Именно так и почувствовала себя автор этих строк, увидев жалкую звезду на погоне несчастного майора. – Убью суку! Решил Петров. – Зачем же, рыбоньки мои, явилась к хозяйке нашего салона этот жалкая пародия на комиссара Катани, больше похожая на Пуаро? Конечно же, за помощью.

В соседнем не элитном районе было совершено ужасное убийство и эти доморощенные пинкертоны решили, что жертвой может быть наша обожаемая Принцесса Виола, наша лапушка и красавица, звезда элитных дискотек. Я не стала им помогать. Каждый должен честно отрабатывать свои жалкие копейки. А Виола, после их отъезда вернулась из средиземноморского турне». Далее шло описание шикарного путешествия Виолы.

Принцесса Виола более известная в районе готеля «Зiрка» под именем Зузу Петрову была известна. От остальных она отличалась тем, что приходила только с африканцами, и действительно несколько раз выходила замуж за африканских царьков из числа студентов одесских вузов. Последнее, что о ней слышал Петров, что очередной бой-френд выгнал ее со своего сухогруза в Марселе, и она добирается на перекладных. Просто Петров никогда не заглядывал в ее паспорт, а ей ни разу не пришло в голову представиться гражданкой Панасюк.

– Ну что, сынок, в твоих глазах я вижу страстное желание опросить свидетельницу. Опрос провести за пределами нашего учреждения. До утра в отделении не появляться. С утра ко мне и чтобы как огурец. Исполнять!

Петров вышел на улицу. По Греческой еще дул утренний бриз. Легкий ветерок придавал некую свежесть мыслям. Поеду в «Шторм» решил Петров, поработаю по рецептам Бджолы Гламура.

Огромный и сверхсекретный завод оборудования для подводных лодок в настоящее время предоставлял услуги фитнес-банного обслуживания для населения. Находился комплекс, по понятиям Петрова, почти, что за городом на Черемушках. Но с организмом что-то нужно было делать, и Петров решился на дальний вояж.

Потеряв на тренажерах и в сауне два литра липкого, какого-то больного пота и возместив их двумя литрами неплохо снимающей интоксикацию минералки «Поляна Квасова» майор несколько приободрился. Пора было готовиться к работе со свидетельницей.

Звонить Кате Шмель Петров даже не пытался. «Кто предупрежден, тот вооружен», а оружия давать ей в руки он не хотел. Поэтому майор решил ее вылавливать при помощи колумниста чуть менее гадкого, но столь же желтого издания «Страсти» Савы Годного.

Родился, Сава в неблагополучном районе «Сахалинчик» мальчиком хрупкой телесной и душевной организации и его огромные глаза с болью смотрели на окружающий мир.

За это под глазами периодически возникали синяки.

Сава искренно ненавидел весь «Сахалинчик» в целом и каждого его представителя в отдельности. Следует отметить, что окружающие отвечали ему взаимностью.

Когда же мальчик начал пописывать, тучи сгустились над головой подростка не на шутку.

Петрову удалось тогда отбить окровавленную тушку у разъяренной толпы одноклассников, соседей, соседок их родителей и просто случайных прохожих. За что он был награжден признательностью Савы и презрением остальных.

Подросший, потолстевший, и облысевший Сава все свое творчество посвятил обливанию грязью каждого человека встреченного им на жизненном пути.

Он даже умудрился тиснуть в одном из центральных журналов повесть, в которой с тщательностью подлинного натуралиста препарировал свои воспоминания о детстве и юности.

Все имена и фамилии были подлинными. Автор несколько погрешил против истины в освещении собственной роли в событиях, но фактура была настоящей.

Подросшим и ставшим бизнесменами, врачами, начальниками, да и просто родителями одноклассникам не очень нравилось вспоминать о первых опытах онанизма и внезапном поносе на уроке природоведения во втором классе.

Впрочем, воспоминания о юности были еще более грязны.

Сава снял квартиру вдали от «Сахалинчика», на улицу старался не выходить и передвигался по ней только короткими перебежками в ночи. Взгляд его одичал. Но писать он не бросил, и каждый день приобретал новых смертельных врагов.

Скорее всего, Петров был единственным обладателем номера его мобильного телефона. Хотя Сава и менял этот номер примерно раз в три дня.

По телефону майор выяснил места наиболее вероятного появления Кати Шмель на сегодняшнюю ночь. То есть те тусовки, на которых ожидались наиболее грязные и отвратительные скандалы с сексуальным подтекстом.

Посчитав, что пока ему делать нечего, Петров отправился домой готовиться к вечерней охоте.

Глава 6

Катя Шмель с самого детства, была эталоном вкуса, красоты и богатства. Действительно красивый ребенок был упакован в болгарские пеленки и перемещался на своей первой иномарке – коляске производства ГДР.

Шмель папа, или как его звали друзья – Старый Шмель был капитаном крупного советского сухогруза и, бороздя просторы морей и океанов, старался как можно реже бывать дома.

Дома капали исключительно «деревянные», с первым же гудком корабельной серены отходящего судна «капель» усиливалась и состояла уже из СКВ, или как тогда называли из инвалюты.

Капало, на самом деле, что в рублях, что в инвалюте, по сравнению с моряками других стран обидно мало.

По этой причине абсолютно все моряки торгового флота СССР были вовлечены в чудовищный оборот сделок по купле и перепродаже, грозивший в ином случае и тюремным заключением.

Вернее грозил он в любом случае – существовали уголовные статьи за предпринимательскую деятельность и спекуляцию. Однако уполномоченные на контроль органы, в большинстве случаев закрывали на это глаза. Так было удобно вербовать всех подряд, начиная с капитана и замполита судна до самого последнего судового плотника. Реальные процессы возникали лишь над непокорными, либо уж слишком обнаглевшими моряками, начавшими поставлять иностранный ширпотреб, и вывозить богатства Родины в поистине промышленных масштабах.

У обычного моряка к богатствам Родины в первую очередь относилась водка. Что такое водка, и что она должна быть СПИ, то есть иметь на этикетке эмблему советской внешнеторговой организации «СоюзПлодоИмпорт», одесский ребенок узнавал примерно лет в пять.

Далее в списке богатств, шла икра, обязательно черная, обязательно в баночке с осетром и надписью «caviar».

Далее шли русско-советские сувениры: марки, значки, вымпелы, и наконец, матрешки. Приобрести в свободной продаже в портовых городах страны матрешку было абсолютно нереально.