Макс Квант - Беспредельные сказки. Сборник юмористических фантастических рассказов Страница 4

– Ко-мар? Господин Бирбонэ, скажите, пожалуйста, а это опасно?! – Фирмус уставился на душеприказчика так, словно оставалось жить всего несколько секунд.

– Для большинства людей – нет… Здесь озеро неподалёку, вот и прилетает гнус всякий…

– Но он же мог занести инфекцию!

– Ну, это крайне маловероятно, – расхохотался Христофор. – У него очень тонкий хоботок и кроме ночного спокойствия да капелек крови вы ничего не потеряли…

– Это замечательно, – Олаф вернулся к зеркалу. – А вы как выспались? – зевнув спросил он.

– Замечательно, на свежем воздухе, в спальном мешке на полу – просто замечательно… – он вытянулся во весь свой небольшой рост, снова с хрустом, однако на этот раз обошлось. – Хорошо-то как… О! Да у вас кровь носом пошла…

– Это видимо от гор, давление низкое… – юноша законопатил ноздри новой порцией ваты.

– Просыпайтесь, просыпайтесь же, Олаф, умывайтесь, будем завтракать…

– Вы что-то разморозили?

– Нет, всё натуральнейшее… Я, конечно, повар так себе, но три моих жены научили меня готовить тосты и яичницу, – скромно добавил душеприказчик.

– Но это же вредно… – сказал Олаф, разглядывая содержимое своей тарелки. – Сплошные углеводы и жиры…

– Ваш троюродный дедушка этим и питался, и прожил до ста тридцати шести лет… – Бирбонэ многозначительно поднял перемазанный в масле палец. – Так отчего же здесь вред?

Пожал плечами Олаф да захрустел тостом.

– Господин, Бирбонэ, я вас давно хотел спросить: а что он был за человек, мой троюродный дедушка?

– О, этого никто не знает… Даже я, – пожав плечами ответил душеприказчик. – Известно только, как почти сто лет назад он оставил город и поселился здесь, вот дом отстроил себе… Завещание своё составил ещё в городе: дом и земля (участок купил давно) по нему переходили потомку по мужской линии. Душеприказчиком назначили моего прадеда, основателя фирмы «Бирбонэ и партнёры»… Так что о том, кто он такой – тайна на тайне…

5

– В этом бассейне можно плавать? – осторожно попробовав воду ногой, спросил Олаф.

– Да, конечно, только вечером, вода нагреется… от солнца… – протягивая только что сорванную грушу, ответил Христофор. – Озерцо чистое, только холодное…

– А что там за иглы вдалеке? – указал Олаф на горизонт.

– О! Это и есть ваш город… Обычно его не видно, но утром, какой-то оптический эффект возникает… Видно через гору… – он сощурился, придавив на виски, и продолжил уверенным тоном. – Вот видите, та, правая игла, похоже, и есть ваш родной улей…

– Родной улей… – вздохнул тяжко Олаф. – Как я по нему скучаю… Там воздух не такой как здесь, он чистый, господин Бирбонэ. А от этого постоянно в носу свербит. Да и кровь частенько идёт.

– Это пройдёт, Олаф. Привыкнете.

– И ещё там есть масса привычных мне вещей. Здесь же они не работают!.. И ролики! По своему этажу я могу спокойно разъезжать на роликах, здесь же это и в доме трудно…

– Потерпите, Олаф, потерпите, завтра вечером мы уже будем дома… Помните о большом состоянии и не тоскуйте… Вот, держите, это удочка вам, а эта – мне…

– И что с ней делать?

Битые два часа Бирбонэ объяснял как рыбачить, не упустил ни одной мелочи: и как подсекать, и как плевать на червяка… Наконец, они оба уселись по разные стороны мостка и затихли… Изредка юноша пытался завязать разговор, но душеприказчик лишь шипел на него…

– У меня поплавок утонул… – сказал Фирмус после трёх часов тишины…

– Тише вы, Олаф… то есть как?! О! Подсекайте, Олаф, да подсекайте же!..

Однако и эту операцию пришлось сделать самому. Серебристая рыбёшка вылетела из воды и была тут же подхвачена душеприказчиком.

– А вы везунчик… поглядите, какой красавец, килограмма за полтора сойдёт…

– У… у него губа проткнута… – только и выговорил заикаясь Фирмус. Лицо его побелело, зрачки перебегали от рыбёшки к лицу душеприказчика, а губы тряслись.

– Ну, без этого никуда не деться, – снял Христофор извивающуюся рыбёшку с крючка. – Подержите, я сейчас за иглой сбегаю… Рыбу запрещается умерщвлять, томя в ведре – это необходимо проделать безболезненно…

– Я?! – вскричал Олаф, полными слёз глазами разглядывая извивающуюся рыбу.

– Да-да… конечно… держите…

Однако когда Бирбонэ вернулся с иглой, рыбёшка скакала по мостку, в надежде обрести покой в родной стихии, а юноша сидел рядом и громко рыдал.

– Что же вы так неаккуратно-то, господин Олаф?! – поднимая рыбу с мостка, спросил душеприказчик.

– В-вы… вы… вы – маньяк! – проревел в ответ юноша.

– Вот уж точно не ожидал таких эпитетов в свой адрес… И в чём же интересно я маньяк, Олаф?

– Вы хладнокровно и изощрённо убиваете животных!!!

– Олаф, успокойтесь… Это законы природы, не более… сильный и хитрый убивает слабого и неповоротливого… Такова жизнь, Олаф… – развёл руками душеприказчик.

– Но это же нечестно!!!

– Нечестно? Олаф, человек – хищник, он должен, слышите, просто обязан убивать, чтобы прокормиться, – другого выхода нет…

– Но… но… – он расстроился ещё больше.

– Олаф, вы едите каждый день курицу или говядину, они все тоже когда-то ходили по стойлам нижних этажей вашего улья, а потом их убили… электрошоком…

– У-убили… – вскочил Олаф. – Вы маньяк!.. Вас надо судить… – махом он развернулся и пошёл вниз по склону.

Тут прямо из-под ног юноши выскочила белка и понеслась к ближайшему дереву. С криком Олаф отскочил и сразу же направился в другую сторону.

– Ну что за человек? – воздев очи к небу, спросил душеприказчик…

6

Обнаружился студент Фирмус лишь вечером: сидел он на кровати, в каморке деда, взгляд устремив в пустоту, а по щекам текли слёзы.

– Олаф? Олаф, я хотел перед вами извиниться, – начал войдя душеприказчик. – Мне не стоило сразу вас так шокировать… Я же понимаю, вы выросли в улье… – вдруг левая нога душеприказчика непроизвольно задёргалась, шлепок по коленке успокоил нервную конечность. – Господин Фирмус? Вы меня слышите? – помахал он рукой перед глазами юноши – никакой реакции. – Олаф, ну не стоит так обижаться на меня, старика, вы же… – Бирбонэ ущипнул юношу за локоть – и вновь никакой реакции. – Так-так-так… ещё один… – душеприказчик выпрямился, окинул комнату взглядом, развёл руками и вышел…

Спустился Христофор Бирбонэ в подвал, отпер неприметную узкую дверцу и буквально втиснулся в зал наблюдений. Следивший за экранами Фрэнк крутанулся в кресле на тоненькой ножке.

– Вот скажи мне, Фрэнк, человечество выродилось или что?

– Не знаю, шеф, – развёл руками Фрэнк. – По мне так оно со времён неандертальцев только и делало, что вырождалось…

– Как у него с параметрами? – протирая вдруг прослезившиеся глаза спросил Бирбонэ.

– Пульс учащённый, давление в норме, температура тоже…

– М-да… Только мозги осталось вправить… – душеприказчик уставился на экраны, запечатлевшие каморку с Олафом Кейтом Фирмусом с разных точек и ещё один расписывал его биологические параметры. – Вот ведь изнеженный… Вроде и психологический портрет подходящий, и зелёный ещё, и гены хорошие, и здоров как буйвол… Но крыша съехала… – он снова оглядел экраны. – Кончится всё тем, Фрэнк, что в эту их межзвёздную экспедицию завербуют младенцев, причём тех, что ещё дланью работать не научились и им ид-чип не вшили… – Бирбонэ постучал ладонью по затылку. – Помяни моё слово, Фрэнк, помяни моё слово…

Конец ознакомительного фрагмента.