Евгений Михайлов - Торжествующая тьма. Сборник рассказов Страница 4

Но до этого было ещё далеко, а пока на дворе стоял 1973 год.

Карлыгаш переехала в Семипалатинск, поступила в пединститут. Здесь и встретила свою любовь. Но проклятый полигон напомнил ей о себе. Её долгожданный первенец Мухтар родился больным лейкемией. Дни его были сочтены. Это сейчас заграничные эскулапы за баснословные суммы пытаются что-то сделать по этому диагнозу, да и то получается не всегда, а в те времена…

Хрупкая женская психика не выдержала нравственных мук. После смерти малыша рассудок несчастной женщины помутился. Она долго лежала в психушке, но острая форма помешательства сменилась вялотекущей, только и всего. Муж срочно дистанцировался. Родители забрали её домой.

Недавняя красавица изменилась до неузнаваемости. Жизнь её замерла как бы в густом тумане, но потом события стали нарастать лавинообразно. В один из буранных дней Карлыгаш исчезла из дома. Была как раз годовщина смерти маленького Мухтара.

Через несколько дней военные передали местной милиции женщину, задержанную часовым у шахты с ядерным зарядом. Это и была Карлыгаш. Тело её было объято нестерпимым жаром и содрогалось от удушливого кашля. А по- другому и быть не могло. Ведь ушла в зиму в одной ночной рубашке. Через несколько дней она умерла. Солдата поощрили внеочередным недельным отпуском. Вернулся он мрачнее тучи. Оказывается, каждую ночь ему снился взгляд этой женщины, пронизывающий его насквозь.

Пружина событий продолжала раскручиваться. Отпускник, вернувшийся в часть, в первое же дежурство переполошил всех. Палил в ночь, не переставая, пока не кончился рожок в автомате. По его словам, к нему, не касаясь земли медленно плыла белая женская фигура.

– Это та самая баба! – катался в истерике по земле часовой.. Его увезли с собой медики. Больше он в части не показывался.

И со взрывом в тот день неувязочка вышла. Ведь эти уроды лишь тогда взрывали, когда ветер дул в сторону от полигона, чтоб самим не попасть под действие радиоактивных газов, вырывающихся из шахты. А на жителей густонаселённого района им было наплевать. И случилось небывалое. После взрыва ветер резко поменял направление и погнал радиоактивное облако прямо на гнездо зловредных монстров. Так наши «герои» драпали, как говорится, без задних ног. Некоторые в одних подштанниках. И это не авторское преувеличение, а свидетельство одного из солдат полигона. Их, между прочим, эвакуировать в спешке «забыли».

А призрак вскоре переместился в район автодороги на Семипалатинск. Многие шофера видели его. Они народ суеверный и боялись видения панически. В темноте старались не ездить. Если вдруг замечали белую фигуру впереди, останавливали машину и прямиком в степь. Неважно – зима или лето, падали ничком, закрывая глаза и уши. Не остановишься – беды не оберёшься. Примеров тому было немало. Появились и другие сущности в виде соединённых между собой полупрозрачных сфер, чем-то похожие на детские игрушки. Внутри каждой сферы ярко светился, переливаясь, красный шарик. Население боялось их даже больше, чем белого призрака. Видевшие их долго на этом свете не задерживались. Эти события всего лишь незначительный штрих в огромном кровоточащем портрете логова Дракона. До сих пор в выжженных степях бродят неприкаянные души жертв полигона. А борьба с этим злом была долгой и напряжённой.

Ничто не вечно под Луной. Вот и Дракон издох, но успел отравить своим ядом множество людей. И для них получение реальных компенсаций и льгот несомненно важнее, нежели сооружение помпезных памятников на многострадальной земле. Ведь компенсации примерно в 300 долларов тем, кто в течение сорока лет подвергался постоянному радиационному воздействию, разве не насмешка?

А проведение псевдонаучных конференций, нагло отрицающих огромный вред, нанесённый полигоном многострадальному населению, разве допустимо? Даже у животных можно заметить сострадание к себе подобным. А уж людям это Богом велено.

Город вечной ночи

Из города А. в соседний город С. можно добраться автобусом или поездом. Примерно на полпути между этими городами расположен городишко В. Автобусное и железнодорожное расписания составлены таким образом, что Вы выезжаете из А. вечером, ночью прибываете в В, а следующим утром – в С. Обратно – такая же картина. Таким образом Вы попадаете в В. всегда ночью. И всплывшее из глубин памяти словосочетание «Город Вечной Ночи» полностью соответствует нашему случаю.

Чтобы узнать, бывает ли там день, нужно выйти из автобуса или поезда и остаться. Но делать этого не хочется. Уж очень удручающее впечатление производит этот городишко. Вокруг В. простирается степь в худшем значении этого слова. Вернее, даже не степь, а выжженная каменистая пустыня, где весной ненадолго появляется какая-то растительность, но безжалостное Солнце быстро её уничтожает.

Примитивные городские строения как бы приплюснуты к земле неведомой силой. Дома в три этажа здесь редкость. В годы тоталитаризма здесь был один на весь город кинотеатр, который благополучно сгорел, и никто до сих пор его восстановить не догадался, Дом культуры с библиотекой был переоборудован под ресторан, а книги вывезены на городскую свалку. Ещё чем этот город безусловно запоминается, то это пивом отвратительного качества, которое все пьют за неимением другого.

Впрочем, водка здесь не лучше. Говорят, всё дело в местной воде.

Короче говоря, летом – жара и пыль, зимой – неимоверный холод, и круглогодичная тоска. Когда-то здесь стояла воинская часть и её командир, одурев к концу лета от жары, пыли и водки, как-то уж очень изощрённо истязал своих солдат. Пока не получил пулю в спину.

Воинская часть вскоре тихо исчезла. То ли её перевели куда-то, то ли солдаты просто растворились в дрожащем знойном мареве. Этот эпизод как нельзя лучше характеризует непростую обстановку в этом забытом Богом местечке.

Похоже, что у города иссякли силы в отчаянной борьбе за существование, и он сейчас медленно умирает.

Как и чем тут люди живут, непонятно. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что большинство жителей этого города стремятся куда-нибудь уехать. Потому, что любой автобус или поезд, приходящий в В. пытается штурмом взять толпа аборигенов. Все они какие-то взъерошенные, взбудораженные.

Не советовал бы Вам ехать в плацкартном вагоне. В каждое купе ворвутся несколько В-цев, которые тут же усядутся на ноги спящих пассажиров нижних полок, громко переговариваясь между собой на местном наречии с неимоверным количеством гортанных гласных в словах. Вас и кого другого они просто не заметят. Таков менталитет. Для них главное – поскорее уехать.

Устраиваясь на новом месте, выходцы из В. удивительным образом преобразуют окружающую среду до привычных им стереотипов.

Теперь Вы понимаете, что если кто-нибудь сказал бы мне, что этот презираемый мною город вскоре станет катализатором значительных событий в моей жизни, то я рассмеялся бы ему в лицо. Однако всё произошло именно так.

Обуреваемый желанием выяснить, восходит ли всё-таки над этим городом Солнце, я решил отправиться туда в ближайшее время. Звал с собой за компанию старинного приятеля и заядлого путешественника Сашку Каца, но тот, ссылаясь на неотложные дела, почему-то отказался. Правда, пообещал позвонить какому-то своему знакомому, чтобы он встретил меня и всюду сопровождал.

– Иначе нельзя. Изобьют. Приезжих там не любят. – втолковывал мне Сашка.

Действительно, когда я. единственный из всего вагона, ступил на перрон В-ского ночного вокзала и ко мне подошёл, прихрамывая, человек с пудовыми кулаками, я внутренне сжался.

– Николай! – широко улыбаясь, представился человек – Мне Саша сообщил о Вашем приезде.

Вскоре я убедился, что местная шпана Николая боялась и уважала одновременно. У входа в гостиницу он остановил какого-то татуированного типа и тихо сказал ему: – Этот человек приехал ко мне. Ясно?

– Какой базар, Николай! Всё будет тип-топ, – ответствовал татуированный.

Устроившись в гостиницу, сквернейшую и единственную в городе, я угостил Николая привезённым с собой пивком и он, растроганный, вознамерился обеспечить мне подруг для приятного отдыха. Я возражал, но не прошло и четверти часа, как явились девы ночи. Были они, как и весь город, какие-то невзрачные и пыльные.

Ссылаясь на нездоровье, я отказался, хотя и шептал мне Николай, что обслужен буду по минимальному тарифу. Выпроводив девиц, я, чтобы сгладить неловкость ситуации, вытащил бутылку коньяка. Короче говоря, время до утра пролетело незаметно.

Солнце действительно взошло, но в его первых робких лучах город выглядел даже хуже, чем ночью. От осмотра достопримечательностей я отказался. Съездили мы с Колей только на свалку, где я долго копался в грудах полуразложившихся книг, найдя несколько раритетов.