E. San - Прерывая жизнь. Часть 1 Страница 4

– Надевай, – сказал мне парень справа от меня, – это что-то вроде нашей формы.

Я улыбнулась ему, взяла вещи. Прямо тут я не собиралась переодеваться, как делали некоторые из ребят.

– Извини, а не подскажешь, где здесь ванна? – обратилась я к тому же парню.

– Выйдешь из спальни – и налево, до конца коридора. Только поживее, иначе там вскоре всё будет занято.

Я решила прислушаться к совету и быстренько пошла искать ванную комнату. В коридоре уже сновали люди: кроме нашей спальни, на этом этаже оказалось три точно таких же комнаты. Вчера я, естественно, всего этого не заметила, усталость давала о себе знать. Я шла по коридору и размышляла, как же тут не устанешь, когда открываешь глаза, и тебе женщина какая-то говорит: «Поздравляю, вы умерли! И ваш приз – путёвка в преисподнюю, лет так на тысячу». Все вчерашние события пронеслись в моей голове… Так, вот, наверное, ванная; я толкнула дверь со значком «W». Людей было уже много, но свободные душевые кабинки ещё остались. Женщины, девушки, все вели себя как ни в чём не бывало, как будто бы мы в летнем лагере, одна я выглядела пришельцем на местном празднике жизни.

Делать нечего: в душ хотелось. Я разделась, включила воду. Теплая вода струёй покатилась по телу – как приятно! Я закрыла глаза и на мгновение перенеслась к себе домой, в свою душевую. Вода всегда на меня благотворно влияла, когда я уставала или была огорчена, я любила лежать в ванной или хотя бы просто стоять под душем. Как будто бы часть своей энергии эта жидкость передавала мне. Становилось легче – и настроение улучшалось.

Но счастье оказалось недолгим – раздался голос сверху:

– Особи женского и мужского пола, поторапливайтесь, через пятнадцать минут общий сбор в столовой.

Рядом стоящие девушки резко дёрнулись и стали быстренько вытираться-одеваться. А я стояла под душем и никак не могла заставить себя выключить воду. Как же хорошо было стоять под напором воды! Я не знала, что будет потом, смогу ли я ещё раз вот так понежиться, где я буду? Пока я балдела, ванная комната уже опустела. Не спеша сняла с полки чистое полотенце, вытерлась. Развернула свою одежду… м-да, и снова это средневековье: чёрные лосины, длинная белая рубаха и болотного цвета жилетка – а, да, кожаный ремень и сапоги чёрного цвета. Вот ветошь какая. Выбора нет, я надела то, что было. Так, что там с моими волосами? Я подошла к зеркалу и чуть не вскрикнула! На меня смотрела очень симпатичная блондинка. Как бы я, но и не совсем я. Мои волосы, я точно помню, были тёмно-русого цвета, сама себя я точно не красила. Хотела экспериментов, но боялась, вдруг всё испорчу и стану ещё хуже выглядеть. Черты лица те же, мои: большие зелёные глаза, нос с горбинкой и пухлые губы, кожа идеальная, ни одного шрама или прыщика, ресницы как будто длиннее стали, и даже немного постройнела. Что со мной? Не знаю, сколько бы я здесь ещё стояла, но ко мне подошла девушка и крикнула, чтобы я поторапливалась, меня ждут, а я тут, видите ли, красуюсь стою.

Всё ещё находясь в трансе, я вышла; девушка, торопившая меня, уже неслась по коридору. Я решила не отставать от неё, ведь даже понятия не имела, куда нужно было идти. Когда увидела своё отражение, не только цвет волос меня поразил, но и глаза – я смотрела на себя без очков! Я ношу очки, у меня плохое зрение. Вчера как-то не обратила внимания, что без них всё вижу, но это можно понять. Получается, у меня и зрение исправилось! Я об этом только мечтала. Очки на мне неплохо смотрелись, но в них не всегда было удобно, а на линзы у меня аллергия, глаза начинали сильно слезиться.

Какие ещё сюрпризы?

Мы спустились на первый этаж, повернули направо, дверь была открыта, не как вчера, и слышны были голоса – возникло ощущение, что я попала в пчелиный рой. Это была столовая, длинные столы в ряд, на них огромное разнообразие блюд; все уже завтракали. О, какая же я голодная! Так, куда бы мне сесть? Парочку свободных мест я уже разглядела. Столько людей, я не любитель большого скопления, хотя у меня же есть опыт невидимки. Пойду, пожалуй, вон в тот самый дальний угол и спокойно поем.

– Эй, – прервал мои размышления мужской голос, – иди сюда, я тебе место приберёг. – Это был тот же парень, что давал мне советы с утра.

Я улыбнулась и направилась к нему. Он уже уплетал курицу. Кареглазый, темноволосый, с аристократическими чертами лица. Вполне симпатичный. Забегая вперёд, могу ли я сказать, что уже тогда, в ту самую минуту, я поняла, что он станет моим самым лучшим другом? Да! Что-то внутри меня щёлкнуло, словно прибор, некий внутренний навигатор по поиску друзей пробил сигнал сквозь тугую стену в моём сердце. Было в нём такое… некая неведомая сила, что притягивала к себе, он даже не старался вести себя особенным образом, но вот я стою и смотрю на незнакомого мне человека, а в голове возникает жгучая бредовая идея подойти и обнять его, просто так, без лишних вступлений.

– Меня Джеймсом величать, – помешивая ложкой кукурузные хлопья, произнёс парень.

– Очень приятно, я Ясмина, спасибо за советы, – улыбка не сходила с моего лица.

– Да ладно, ты, похоже, новенькая, ничего не знаешь, так что мой долг помочь тебе освоиться здесь.

– А ты давно тут?

– Недели две вроде, точно не скажу.

– Ого, и чем вы тут занимаетесь? – мне хотелось как можно больше узнать об этом месте, ну и, конечно, завтраком насладиться, сочной картошечкой с овощами. Не совсем мой завтрак, я просто решила, наконец, провести эксперимент: жизнь вокруг меня пошла под откос, попробую делать то, что раньше я не могла или боялась осуществить.

– У нас тут что-то вроде лагеря, – начал рассказывать Джеймс, – обучают рукопашному бою, стрельбе из лука, бою на мечах, ещё много всяких вещей рассказывают, в общем, это не объяснить, это надо видеть. Вот доешь, пойдём на улицу, и сама всё увидишь. Ты, кстати, за что сюда угодила?

Я чуть не поперхнулась от неожиданного вопроса.

– Я суицидник, – как ни в чём не бывало сказал Джеймс.

Я опустила глаза.

– Ты тоже? – вырвалось у меня.

– Да, у меня были проблемы в школе и с родителями. Я гей!

Этот парень умеет удивлять, пронеслось в моей голове, мы знакомы-то всего несколько минут.

– Зачем ты мне это всё рассказываешь? – спросила я.

– Просто ты мне сразу понравилась, – Джеймс посмотрел мне прямо в глаза и добавил, – вызываешь доверие.

– Даже не знаю, что на это ответить, – улыбнулась я.

– Могу продолжить свою душещипательную историю.

– Ну давай, – мне стало интересно, кто и как ещё сюда попадал.

– Как я уже сказал, я гей, жил в штате Техас в небольшом захолустье. Ходил в школу, школа как школа, старался не выделяться поведением, сейчас поймёшь, почему. Родители – отпетые христиане и консерваторы. Вообще, этот замшелый городишко был весь пропитан, как любил повторять пастырь, девственным духом, святостью. Мы жили в некоей изоляции от обычного современного мира, этакая коммуна, со своими устоями, правилами. И попробуй только посягнуть хотя бы на какой-нибудь из этих пунктов, расплата не заставит себя долго ждать. Распнут и даже глазом не моргнут. Я не рассказывал предкам о своих увлечениях: они бы, во-первых, не поняли, а во-вторых, просто не приняли.

Знаешь, есть такая группа людей, которые думают, что гомосексуализм – это болезнь, и от неё нужно лечить лекарствами. Вот мои родители были как раз из такой группы, в особенности отец. Помню, как-то раз мы вместе с ним смотрели по телевизору одну передачу, так отцу ведущий не понравился, и он выругался, сказав: «Слава Богу, что мой мальчик здоровый и нормальный, а то задушил бы своими руками». Вот так.

Тяжело, когда осознаёшь, что есть мир, где все спокойно относятся к твоему выбору жизни, и есть дом, где ты любишь родителей, но ничего не можешь им рассказать.

– А ты пытался?

– Отец, он ненавидел геев, понимаешь. Любая тема, любой намёк, что он мог «родить нездорового сына», и всё, это удар. Как на него будут смотреть соседи и знакомые? Хоть и приняли закон, и во многих штатах к однополой любви относятся нормально, есть городишки, как мой, где вроде все законы соблюдают и всё хорошо, но на самом деле, если узнают, что ты не такой как все – могут запросто покалечить.

– А сбежать? Это, конечно, не выход, но всё же.

– Мама болела, не хотел её оставлять одну. Мне кажется, что она бы поняла и приняла бы меня.

– Так почему ты ей-то не рассказал? Может, она бы подготовила отца.

– Не успел. Я не осуждаю свой город. Для всего нужно время. Сначала большинству людей не нравятся перемены, но потом они приспосабливаются к ним.

– Ничего не понимаю, ты любил маму так, что даже не хотел оставлять одну. Но всё-таки покончил с собой.

– Сейчас подробно расскажу. Как ты, я надеюсь, поняла, в моём городе геев считали психически больными людьми.