Александр Силецкий - Золотые времена Страница 4

Меж тем Матрай Докука стремглав вылетел из каюты.

Приписка на полях:

Все трое не были растяпами в буквальном смысле слова. И на слабость рассудка не жаловались. Это были просто милые, законченные первооткрыватели. Спейсотусовщики с заглавной буквы. Их даже уважали во всех отделах КУКИЗЫ.

Пункт второй

Неуклюже переваливаясь, самокрутка заскакала по белому полю.

Потом над прозрачным куполом кабины, где размещались кой-какие, особой рукодельной ценности, бортовые аппараты, а также разноцветные флажки и петарды, взревел, прибивая траву, могучий винт.

Машина, выпустив нежное облачко экологически чистого едкого дыма, рванулась ввысь, сотворила мертвую петлю – и мигом испарилась.

Тогда на обширную, еще при посадке славно утрамбованную лужайку окрест корабля многошарнирные кидательные краны вышвырнули разные самоходные самописцы, самопальные самокаты и всякую полезную всячину сверх этого, впакованную в цветастые ящики с дорогими эмалированными запорами.

От весьма чувствительных ударов особенно хлипкие ящики в момент вдребезги поразлетались, и тотчас из них принялись выскакивать, выцеживаться и выползать, то подвешиваясь со всех сторон к посадочным распоркам на витых рессорах, то закапываясь напрочь в землю, хитроумные научно-кубистические приборы – пищащие, стучащие, скрежещущие, тикающие, икающие, хлюпающие, булькающие, снующие, содрогающиеся, извивающиеся, брыкающиеся либо просто немые и неподвижные, как добротные чурбаны.

Не прошло и десяти минут, как сотни аппаратов – все в толстой паутине проводов – окружили звездолет.

Так сразу и не разберешь, что́ именно теперь стояло: не то пугало, не то корабль, не то какие-то, особой ценности руины…

Словом, конспирация – по высшему разряду!

Многопредметные блиц-варганщики изящно посворачивались и моментально юркнули в уцелевшие пустые ящики, а прыгающие амбарные замки хищно позамыкались на эмалированных запорах и петлях.

Пункт третий

– Во дают! – любуясь в иллюминатор, невольно причмокнул Ривалдуй.

– Что – дают? – суетливо спросил с порога капитан, поправляя на голове сбившийся парик.

– Автоматика – на уровне, – пояснил Ривалдуй. – Фантастика! Сплошной шарман! Не устаю балдеть.

– Ну, тут тебе нет равных, Ривалдуюшка, – довольный, закивал Матрай Докука. – Ишь, красавцы! Порасставились… Ладно, выкурим по сигаретке за здравие души и спустимся. Походим малость, разомнемся… Или выкурим – потом?

– Да после, кэп, конечно! – поддержал немедля Пупель Еня, начиная собираться на прогулку. – На свежем-то воздухе, в тенечке – куда как лучше!

– Тогда всё, заметано! – рубанул рукой Матрай Докука и встряхнул бакенбардами. – Будем выходить! А, кстати, воздух точно там не ядовитый? Проверяли?

Пункт четвертый

– Ну и жарища, вот не ожидал! Прямо тропики, хоть голый бегай, – пожаловался Пупель Еня, и с носу его капнуло. Он вздохнул и покосился на корабль: – Не то что у нас в ракете, в холодильнике этом…

– А я предупреждал. И нечего было форточку, пока летели, раскрывать, – язвительно отметил Ривалдуй.

– Вернемся – печурку хорошенечко протопим, дров до будущего года хватит, – пообещал Матрай Докука. – А пока – работайте, ребятки, работайте.

– Да вот ведь, фалдуй побери, неувязочка какая, – сокрушенно завздыхал Ривалдуй, – поверишь ли, кэп, только вышли – а уже устал. На что это похоже?! И Пупель, смотрю, тоже скис. Нет адаптации!

– Что ж, можно чуточку и отдохнуть, – сейчас же согласился капитан. – Насиловать себя ни к чему. Здоровье дороже. Объявляю перекур!

Они вспрыгнули на ящики и тотчас задымили.

Солнце стояло почти в зените, ветра не было совершенно, и тишина кругом царила просто сказочная.

– Только бы нам повезло наконец! Так хочется!.. – мечтательно промолвил Ривалдуй и выпустил одиннадцать колец подряд. – Великий Контакт! Эх, мать честная…

Он лег на ящик и уставился в бездонное небо.

Приписка на полях:

Надобно с прискорбием отметить, что за все время эпохальных космических странствий лучших его сынов и дочерей Лигер-Столбовой отыскал лишь одну планету, где наблюдалась вроде бы высокоразвитая жизнь. Но существа там обитали диковатые, и с ними никак не удавалось наладить Контакта. Поговаривали, правда, будто некоторые, наиболее смышленые из них, приноровились клянчить милостыню у первооткрывателей, однако слухи эти подтвердить не удалось. Местные были очень застенчивы и никаких проверок на разумность не желали проходить. Была лишь одна пикантная деталь, мешавшая матерым скептикам поставить на планете жирный крест и навсегда признать отсутствие какого-либо разума на ней: во всех проверявших, что настырно прибывали раз за разом, местные с остервенением кидались камнями. Как завидят, так и швыряют. Иногда довольно метко… Словом, вопрос о вселенском наличии мысли, пригодной для Контакта, оставался в те поры открытым. И пусть зануда Бумдитцпуппер в разных там статьях на этот счет не сочиняет! (См. комментарий.)

– Да-а, братишечки мои, и впрямь – найти бы разум… – произнес Матрай Докука безнадежно. – Пусть хоть самый захудалый, самый тухлый… Но – чужой! Тут нам и слава, стало быть, и ордена. И бесплатные баранки.

– Я бы тогда подарил своей жене бриллиантовые, на печатной схеме, квазибусы, – томно сообщил Пупель Еня и тихонечко вздохнул. – Она уже который год пилит меня из-за этих бус. У всех соседок, дескать, есть…

– А я тогда куплю себе аглицкие ботинки на антигравитационной подошве, – пообещал, переворачиваясь на живот, Ривалдуй, и взгляд его сделался жестоким. – Сызмальства мечтал. Без веса, а пинать такими – наслажденье. Не жмут в колодке, и вообще…

И в это самое время в отдалении послышались шаги.

Все трое разом прекратили разговоры, обернулись, еще не понимая, что случилось, и…

– Офалдеть! – охнул Пупель Еня. – Легки на помине…

По белой цветущей равнине, явно направляясь к ракете, двигались три фигуры – ну, в точности человеческие. Они сильно размахивали при ходьбе руками и – это было заметно с первого взгляда – очень спешили.

Когда местные приблизились, стало очевидно: выглядят они вполне убого.

Усталые, изможденные лица, нечесаные волосы, худые тела, едва прикрытые какими-то разноцветными лохмотьями, тяжелое, натужное дыхание…

Короче, вид у туземцев был, что ни говори, малоученый – воистину самоварные, квасные рожи!..

При этом каждый из пришельцев держал в руке длинный, на конце загнутый кренделем стержень – нечто, наподобие пастушеского посоха. А может, даже символ власти…

Приписка на полях:

Некоторые хроники, напротив, называют туземцев исключительно красавцами-мужчинами. Но это – ложь. Тем более что авторами тех хроник были девы. Старые и кабинетные. (См. комментарий.)

Пункт пятый

– Братцы, вот они – идут, идут!.. – страшным голосом завопил Ривалдуй. – Контакт! Ну, наконец-то!.. Чужой разум! Ура! – Он на несколько секунд замолчал, а потом сконфуженно добавил: – Я боюсь.

– Почему? – строго спросил Матрай Докука.

– Да так, знаете ли… Ждали, конечно, но… все равно – как снег на голову… Глядишь, что-нибудь не так ляпнем, не так посмотрим… Это вам не лясы с лигерянином точить, тут дело посложней. Идут, идут, голубчики!

– Верно, – закивал Матрай Докука. – Замечание по существу… Мы теперь – весь Лигер-Столбовой для них. А за нами – матушка-Земля. Как бы не осрамиться…

– Может, лучше уйдем? – робко предложил Пупель Еня. – Может, в следующий раз? Потом?

– С ума сошел! – ахнул капитан. – Ты думай, что болтаешь! И когда ж это – потом?.. Столько ждали, столько искали – и теперь в кусты?!

– Я с ними говорить не буду, – упрямо заявил Ривалдуй. – Искать разумное – всегда готов, а вот контакты разводить с ним… Я такому не обучен.

– Ну, а кто обучен? – взвился капитан. – Курсы кройки и контактов – это курсы, да?!

Он косо глянул в сторону туземцев.

Те уверенно и торопливо шагали, выстроившись гуськом, и лица у них были непроницаемо-сосредоточенные.

Спейсотусовщиков они как будто и не замечали. Глядели себе под ноги да с остервенением топтали траву.

– Кэп, – уныло подал голос Пупель Еня, – я, пожалуй, тоже не буду вмешиваться. Это как-то… слишком сложно для меня. А ты – наш вождь, верховный, так сказать, главнокомандующий. Вот теперь верховно и сглавнокомандуй что-нибудь, тряхни браздами… Ты ж всегда хвалился…

– Да вы что? – растерялся капитан. – Вы серьезно? Я не справлюсь один.

– Ты, кэп, говори, – успокоил его Ривалдуй, – а мы поддакивать будем.

– Но это предательство!

– Кэп, мы не предатели, – звенящим голосом и со скорбной миной на лице признался Пупель Еня. – Просто мы поняли, что это дело – не для нас. Всю жизнь мечтали, надеялись, а теперь вот, когда встали перед фактом… Зря надеялись. Заряд не тот.