Кира Александрова - Отдавая – делай это легко Страница 4

Заведующий подошел минут через пять, за ним тянулись мама и отец, который выглядел более решительным и невозмутимым. Последним зашел величественный голос, точнее, его обладательница – высокая статная женщина лет сорока пяти, с короткой стрижкой и волевым, строгим лицом. Она гордо держала голову и имела прекрасную осанку. «Наверняка гимнастикой занималась в детстве», – мелькнуло в голове у Бьянки. Женщина направилась прямиком к кровати, всем своим видом указывая на важность, суперважность своего присутствия.

– Добрый день, меня зовут…

– Я беременна? – Бьянка не дала закончить фразу величественному голосу, она привстала, подалась вперед, из вены снова засочилась кровь. Статная женщина взяла с медицинского столика бинтовую салфетку и подала Бьянке. Та машинально прижала рану, не отводя вопросительного взгляда от собеседницы.

– Все верно.

Мама с возгласом плюхнулась на стул.

– Вы, молодая леди, беременны, срок – примерно пять-шесть недель, дней через десять можно будет уточнить.

Мы поставлены перед фактом и вынуждены изучить ситуацию, прежде чем принять какое-то решение. Я возглавляю отделение гинекологии, меня зовут…

– Не может быть! Вы уверены? Это точно? Вы не ошиблись? – Бьянка, позабыв о приличиях, тараторила и перебивала доктора.

– Доченька, мы тут подумали, что, может, лучше… Ну ты знаешь… Ну вроде как… – ни одну из фраз мать не осмелилась договорить.

А Бьянка пытала взглядом величественную особу. Но тут перед глазами снова возникло личико ангела в бордово-клетчатом платьице. Ангел улыбался и кивал головой, при этом светлые колечки-кудряшки смешно пружинили на голове, они казались легкими, как пух, и такими же мягкими.

– Не бойся, – прошептал ангел. – Все получится, – и помахал своей маленькой белоснежной ручкой, а потом растаял, вместо него снова появилось лицо статной дамы.

– Вы слышите меня, Бьянка? – дама поморщилась.

– Да? – Бьянка подняла глаза. – Простите, я не поняла.

– Ничего, – смягчился величественный голос, и дама тоже расслабилась и подобрела, – у нас еще будет время обсудить этот вопрос. Сейчас вам необходимо сдать анализы, чтобы реально оценить шансы на… – тут она осеклась, – чтобы реально оценить ваше состояние.

Дама вскинула голову, развернулась и, недовольная своей осечкой, нервно передернула плечами на выходе.

– Привет, пап, мама, – Бьянка посмотрела на родителей и сжалась в комок.

Как же они постарели! На мгновение ей почудилось, что она – маленькая девчонка-сорванец, которая угодила в неприятную историю, скажем, прыгая с крыши заброшенного гаража, но папа с мамой всегда рядом, они помогут, они сильные и смелые, настоящие герои, их не сломить, не победить никаким силам в целом мире! Но сейчас все было по-другому. Мать и отец стояли рядом, их похудевшие, осунувшиеся лица не имели ничего общего с лицами героев. В них читалось бессилие, беспомощность, даже безнадежность. Так нелепо и так больно! Бьянка натянула одеяло на лицо – вся ее сущность была против! Она не хотела видеть своих родителей беспомощными и слабыми, только не сейчас, когда сама так слаба, беспомощна и безнадежна! Только не сейчас. Одеяло задрожало. Рыдания душили и вырывались наружу. Не сейчас, Господи, только не они! Она почувствовала тепло отцовской руки. Из-под одеяла показалось боязливое заплаканное лицо.

– Как же так, папа? Как же так? – она схватила руку и прижалась мокрой щекой к ладони. – Я еще ничего не успела, совсем ничего! Не вышла замуж, не родила троих детей и дом не построила! Я даже дерево не посадила, только цветы, и то – когда-то давно, на практике в школе! А кто же за вами в старости будет ухаживать, он об этом подумал? – Бьянка захлебывалась слезами, устремляя взгляд куда-то в потолок больничной палаты.

Она ждала, что отец как всегда обнимет и скажет: «Ничего, малышка, все образуется, вот увидишь». Но он только тихо покачал головой, а отяжелевшие желтоватые веки прикрывали измученные глаза. В этот раз он ничего такого не сказал, только губы шевелились – наверное, это была молитва. Боль терзала душу с такой силой, что заглушала все физические ощущения. Резко отбросив вялую отцовскую руку, Бьянка выпалила:

– Я рожу ребенка, слышите? Зачем-то же так вышло, что я забеременела! – она смотрела на заведующего, который стоял у окна, словно монолитный элемент интерьера.

– Да, при первичном обследовании брюшной полости и органов малого таза мы действительно обнаружили беременность, срок – примерно пять-шесть недель. Плод соответствует размерам, сердцебиение в норме. Что-то конкретное можно сказать при более тщательном обследовании. Нина Александровна вам уже объяснила, – он пожал плечами, мол, мне и добавить-то нечего, подумаешь, беременная!

– А… – Бьянка как-то съежилась и замешкалась, а потом будто с силой выдавила из себя слова: – А опухоль, с ней что?

Она зажмурилась, будто ожидала сильного удара сверху.

– К сожалению, опухоль не уменьшилась. Такое изредка случается, и я, честно говоря, надеялся… – тут осекся фальшивый Шон. – Но, с другой стороны, она и не увеличилась, возможны негативные последствия вашего пагубного образа жизни, но пока никаких ухудшений не наблюдается, состояние более или менее стабильное.

Бьянка выдохнула. Может, не так все страшно. Слово «стабильно» несло положительный окрас и сразу легло к сердцу. Дышать стало легче, а где-то внутри, в самой глубине, зашевелился, подал признаки жизни маленький комочек надежды. Оказывается, бывает так, что опухоли уменьшаются, а почему бы и нет?

После новой череды бесед с разными докторами и профессорами, пройдя немыслимое количество различных тестов, анализов и процедур, преодолев мучительные и надрывные восклицания матери, выдержав тяжелые безмолвные взгляды отца, Бьянка приняла окончательное решение оставить ребенка. «Главное выносить, хотя бы до семи месяцев дотянуть, – она молила высшие силы. – А там врачи сделают кесарево. Если меня не станет, родители выходят и вырастят малыша, будут любить его сильно-сильно, может, даже сильнее, чем меня». Бьянка мечтала о том времени, когда родится ребенок, строила планы, продумывала варианты. Она словно родилась заново. Неизвестно, откуда силы взялись. Неприятные ощущения улетучились, как ранняя утренняя дымка над землей. Бьянка все крепче и крепче цеплялась за жизнь, и ей совершенно расхотелось умирать.

Прошло три с половиной месяца, как она забеременела, и заведующий нейрохирургическим отделением пригласил свою пациентку на плановый осмотр. Он долго разглядывал очередной снимок, ходил с негативом в руках, пытаясь скорректировать освещение, смотрел то на доске, то возле окна, затем достал первичный снимок и еще один, контрольный, сравнивал их, измеряя обыкновенной линейкой. При этом бубнил что-то неразборчивое себе под нос. Потом ушел, как выяснилось позже, к рентгенологам. Вернувшись, сел напротив, выглядел обескураженным и растерянным.

– Такого не бывает, – он качал головой и смотрел куда-то мимо Бьянки. Та с недоумением и страхом ждала объяснений. Она не решалась прервать молчаливую паузу и боялась предположить, что последует за ней. – Немыслимо, я все перепроверил, никаких ошибок, никаких сбоев аппаратуры и опечаток. Бьянка, опухоль – она начала, как бы это объяснить, усыхать, да, усыхать и рубцеваться по непонятным пока причинам. Вы понимаете меня?

У Бьянки перехватило дыхание, перед глазами появились радужные круги, а сердце заколотилось прямо в ушах.

– Я выздоравливаю? – это слово, такое заветное, такое желаемое, прозвучало как волшебная мелодия.

– Не берусь пока ничего утверждать, но вот, смотрите, вот, – он тыкал указкой на одну из проекций снимка. – Видите? Вот опухоль, вот ее часть добралась и сюда. А это нынешний снимок. Можете найти отличие?

Бьянка, как в детстве, искала отличия на картинках, до боли напрягая глаза. Участок, в который фальшивый Шон тыкал указкой, на свежем снимке казался меньше, не было видно белых пятен, только небольшая черточка – это и есть рубец. Из этого уголка мозга опухоль ушла.

– Я вижу, вижу, правда! – девушку начало трясти. – Что, что это значит? – она схватила доктора за плечи и приблизилась к его лицу. Бьянка хотела разгадать, о чем заведующий так активно мыслит, что даже вены на лбу вздулись и запульсировали.

– Послушайте, давайте не будем спешить, сейчас надо успокоиться и набраться терпения. А через две недели сделать повторный снимок, нет, лучше через месяц, нельзя злоупотреблять, вы же беременны, кроме всего прочего, – он пытался сдерживать нахлынувшие эмоции, но тщетно – глаза светились, как у студента-первокурсника, сдавшего первую сессию, в голове наверняка зрели мысли об уникальности ситуации, новом открытии и Нобелевской премии!

В этот день Бьянка летала, парила над всеми. Она с упоением думала о том, что Всевышний дал ей шанс. Только бы не сглазить. А вдруг на самом деле так?