Алексей Козлов - Злоба дня. Публицистика Страница 4

Смотрим Фильм

Вернемся в Россию.

Если бы чудеса были возможны, и мы поставили бы в 16 веке кино-камеру около большой, дружной и зажиточной русской деревни с тем, чтобы снимать по кадру в день, и так делали бы триста лет, а потом прокрутили бы полученные кадры, то фильм получился бы интереснейший. Прикольнейший, я бы сказал.

Вот деревня, люди в ней разные, но по большей части здравомыслящие… Работают, справляют праздники. И вдруг в кадре появляется странный тип. Одет он необычно, в какие-то новомодные вервия, обноски, вид у него, как правило, измождённый, полубезумный или совершенно безумный, и говорит он абы что – рассказывает малопонятные заморские истории и байки про невозможные чудеса. Он совершенно не работает. И более того, всячески афиширует, что работать – не главное. Он селится в дупле неподалеку от деревни, ничего не делая, произносит всё более странные, путаные речи «за Христа», почти на птичьем языке (причём все крестьяне подозревают, что это специально организовано для них).

В чём же смысл происходящего в нашем странноватом фильме? А в том, что начинается обработка церковными клакерами крестьян. Не мытьём, как говорится, так катаньем, приказано забрать у крестьян землю. И своим странным видом и поведением видом человек, посланный церковью, пытается запугать их, смутить их уверенность в своём праве на своё имущество. Поселившись в дупле, он демонстрирует своё презрение к основам русской жизни – святым дубам. Он говорит: «Вы верили в своих Богов и поклонялись своим святым деревьям, а вот я, грязный поселился в самом святом месте и мой бог важнее вашего, а вы – никто!»

Сначала его никто не слушает…

Если «пророк» оказывается чересчур агрессивным, его очень часто убивают. Много таких случаев сохранила христианская церковь, трактуя их, естественно, по-своему, как смерть «великомучеников».

Животным инстинктом крестьяне чувствуют, что смущение их душ имеет только одну конечную цель – отъём их законной собственности, земли и потому всячески пытаются избавиться от угрозы в виде странного разглагольствующего тунеядца.

Но если они слабы, и слушают «пророка», то скоро среди них выделяется сначала один слабый духом человек, а спустя время – несколько обработанных христианским дихлофосом фанатиков, готовых охранять и представлять интересы «святого» в деревне.

А вот уже другие кадры (прошло всего-то сто лет): чу, нет уже дупла, нет дуба, и стоит уже на месте дуба маленькая светёлка, при ней скромная пока что церковь с пятачком «подаренной» крестьянами земли. Несколько крестьян вместо того, чтобы работать на себя почему-то «помогают» пророку в его «богонравных» делах, и стотрите-ка, наш «пророк» уж не такой худой стал, как был, а потолще, осанистее. И так солидно бородёнку уже поглаживает, что залюбуешься.

А вот и новые кадры, ещё сто лет прошло: всё меньше крестьян на своей земле, всё больше в найме, а монастырь какой вознёсся посреди их остатков, боже мой – с белыми воротами, церквями, куполами, складами, а на полях вокруг трудятся крестьяне, а вся земля их уже принадлежит монастырю. И только Пахом и Ксенья остались на своей земле, и почему-то теперь им то колесо в телеге разломают, то сарай сожгут, то кучей приходят попы в роскошном шитье с наглыми просьбами отдать землю на «богоугодные» дела, а может продать по «совести», то есть даром!!! И уже одинокие посреди этого безумия Пахом и Ксенья склоняют бедные головы свои на дрожащие руки и говорят друг другу: «Что же нам делать теперь?»

Кончается наш фильм: Вот уже не видно никакого Пахома, не видно Ксении. Их земля присвоена. Толпа детей Ксении и Пахома орудует граблями на чужом поле. Крепость белая посреди полей высится, а там далее не поднимая голов, тоже вкалывают рабы. И огромная куча священнослужителей в своей Трапезной пьют чай с вишнёвым вареньем.

Хэппи Энд по-христиански.

Конец.

Сольёмся в Едином Экстазе с Государством!

В течении нескольких веков церковь становится частью государства, и всецело участвует в его акциях, в том числе и преступных. Многие люди, особенно молодые не знают, и не хотят знать, что до 1917 посещение церкви было обязательным и на человека, по каким-либо причинам не посещавшего молитвы, поп писал доносы в полицию. Удивительна ли та ненависть населения, благодаря которой русский народ в ходе революции неукоснительно палил их церкви по всей стране? Неудивительна!

Нынешние идеологи списывают инициативы такого рода на большевиков, но это неправда – самому народу к тому времени так надоела эта государственная религия, что иного от него вряд ли следовало ожидать. Думаю, что церкви сегодня следовало бы ни на минуту не забывать, что её никто не ждёт в большинстве семей и в школе. Чтобы в дальнейшем не иметь горьких последствий следовало бы вести себя как можно тише, не претендуя на «образовательную функцию».

Несколько Детских Вопросов к церкви

Я помню времена своего учения в школе и пламенные речи нашей классной руководительницы против всяких предателей, против власовцев к примеру, осмелившимся открыто в силу обстоятельств или своих убеждений помогать врагу. У нас не было никаких сомнений, что власовцы и другие «враги» – это плохо, и любой, сотрудничающий с врагом – тоже враг, достойный суда и казни.

Сейчас я так не думаю. В нашем донельзя жестоком обществе, в силу ханжества считающим себя добрым, враги возникают всегда сами собой, ибо слишком много во все времена обиженных и оскорблённых, без причин лишённых всего. Было бы удивительно, если бы при такой истории все или большинство людей проявляло внутреннюю лояльность к господствующим режимам, с которыми у людей часто нет никаких общих интересов и точек соприкосновения. Здесь служат государству и проявляют к нему лояльность небольшие группы людей, на время обласканные им. Другие или безмолвствуют, или тайно вредят. Совершенно ясно, что это государство рано или поздно предаст и своих помощников, как всегда это делало.

Но я не об этом…

Церковь в Осаде

А теперь давайте посмотрим, как вела себя церковь в самые страшные времена страна, к примеру, когда враг топтал её территорию.

Во времена монгольского нашествия, которое уже некоторые лже-историки отрицают, как факт, как это ни удивительно, наша церковь не только не была уничтожена, но наоборот процвела. Монголы не просто разрешили ей функционировать, не только полностью освободили от налогов, но даже иногда выдавали нечто подобное грантам. За что же христианская церковь удостоилась такой любви врага? Вот за что: она никогда не призывала к борьбе с захватчиком, а призывала сотрудничать с ним, хранить смирение, исправно платить подати и дани. Во времена Наполеона та же история повторилась. Повторилась она и во времена Гитлера. Если это не называется коллаборционизмом, то что такое тогда коллаборционизм? Во времена невиданного в мировой истории ограбления сбережений населения России режимом Ельцина она молчала, как рак в воде. Ни одной моральной сентенции в адрес зарвавшегося режима от церкви по этому поводу мы не услышали! Даже намёка на осуждение государственного беспредела не было!

Что это, господа? Разве это поведение организации, взявшей на себя радение о моральном климате в обществе и сочувствию к сирым и обманутым?

Пики и Впадины Большого Пути

Если проанализировать времена подъёма и упадка этой церкви, бросается в глаза обратная зависимость её финансового состояния от состояния общества – чем плачевнее были дела у государства и общества, а соответственно, чем более диким и бедным было население, чем больше было в обществе отверженных, тем краше цвела христианская церковь и тем больше были её власть и богатство.

В позднеримские времена отнюдь не гонения, как думают многие, сдерживали быстрый рост и размножение этой микробы – его сдерживали огрызки среднего класса. Средний класс, всё ещё сытый и здравый разумом настолько, что он не мог себе позволить такие чудачества и прихоти, как считать богом распятого и потом умершего человека (или миф о распятом человеке), ожившего после вновь. Состоятельный, Уверенный в себе человек найдёт себе и Бога уверенного и состоятельного и нетленного.

В двенадцатом веке, веке полного европейского упадка мы видим зловещее всевластие, настоящее огненное цветение этой гангренозной религии. Как гангрена опоясывает она Европу, унося силы и жизни лучших людей, вызывая вспышки коллективных умопомрачений, но не принося успокоения и порядка ни в государстве, ни в умах отдельных людей. В это время дух народов погружён в абсолютный мрак, и жизнь отдельных людей подвергается постоянным угрозам. Достаточно всё это сопоставить, чтобы сделать соответствующие выводы.