Сергий Чернец - Романыч рассказывает. Рассказы и эссе Страница 4

Лексеич удивлялся и восторгался рассказами Романыча. А при следующих встречах были рассказы о других «чудесных» описаниях Библейской истории.

Часть 5

«С чего всё началось»

Объяснение своего восприятия мира и действительности Романыч начал с простого объяснения в один из вечеров, когда пастух Лексеич в очередной раз зашел к нему в гости.

– Ну, я готов выслушать. Ты там пишешь что-то. – Сказал Лексеич, кивнув на печатную машинку стоящую на столе Романыча в комнате у окна.

– Да. Я пишу небольшие рассказики о простых наших людях, которых я повстречал на своем жизненном пути. Но это не относится к делу, – пояснил Романыч, – я вот тут выводы сделал после того, как окончательно разуверился в религии.

И начал Романыч вычитывать свое «Эссе» «С чего все началось».

Первые представления о мире и своем месте в нём человек выражал в виде мифов и сказаний. Еще на заре истории человечества люди пытались понять, как они появились на свете.

Древние люди жили небольшими группами, племенами. Не было государств с миллионами жителей. В каждом племени был свой вождь, и были свои шаманы-жрецы. Поэтому племена совсем не стремились объяснить появление всего человечества сразу в целом, а ограничивались лишь историей своего происхождения, своего племени. Отсюда такое огромное многообразие первых мифов и сказок.

Примитивные народы жили в гармонии с природой, чувствуя свое родство со всем, что их окружает. Неудивительно, что у них возникли сказания о происхождении людей от животных, от деревьев, от гор, от рек, от земли, от луны и так далее.

С мифическим предком связывали всевозможные обряды, предкам приносили жертвы. Предок племени назывался – тотем.

Например, если верили что произошли от волков, то вырезали фигуру волка, идол, и ему приносили жертву, которую как всегда забирали жрецы. Это были, как правило, лучшие куски добычи, так жрецы кормились за счет обмана людей.

Что-то изменилось с созданием больших религий? По-моему, ничего не изменилось. Можно увидеть в Библии прямые указания такого «жертвоприношения», которое явно забирает жрец-священник.

Есть целая книга, посвященная священным обрядам: книга «Левит», – и там написано:

«Если какая душа хочет принести Господу жертву приношения хлебного, пусть принесет пшеничной муки, и вольет на неё елея (масла), … и принесет её к сынам Аароновым, священникам, и возьмет горсть муки… и сожжет сие священник в память на жертвеннике; это жертва, благоухание, приятное Господу: а остатки от приношения хлебного Аарону и сыновьям его: это великая святыня из жертв господних».

И то же самое написано про мясо:

«Доля священников в мирных жертвах.

И сказал Господь Моисею, говоря: скажи сынам Израилевым: кто представляет мирную жертву свою Господу, тот из мирной жертвы часть должен принести в приношение Господу (сжечь), а грудь принадлежит Аарону и сынам его; и правое плечо, как возношение, из мирных жертв ваших отдавайте священнику».

И так о многих жертвах описание подробное, что должен священник сжечь, а что из хлебов и мяса оставлять себе, сжигают внутренности, называемые «тук» и кровь, которой кропят вокруг жертвенника, якобы для Бога так нужно.

Да. Наша религия ничем не отличается от элементарной языческой веры первобытных племен, оказывается.

Сколько там прописано жертв, в Библии: «О жертве всесожжения – первое, О жертве приношения хлебного, О жертве мирной, О жертве за непреднамеренный грех, О жертве повинности» – и для каждой жертвы особо прописана доля священников.

В послереволюционный период, страна Россия, став страной СССР, начала строить новую промышленность, развивать по-новому сельское хозяйство. Это был большой процесс восстановления разрухи.

И в это время, писателей-юмористов Ильфа и Петрова, которые написали «12 стульев», спрашивали строго за смех и насмешки над действительностью.

В предисловии к очередному юмористическому роману «Золотой теленок» сами эти писатели-юмористы сказали об этом с долей иронии:

«Обычно по поводу нашего обобществленного литературного хозяйства к нам обращаются с вопросами вполне законными, но весьма однообразными: «Как это вы пишете вдвоем?»

Этот им порядком надоело, и они перестали делиться подробностями, – «отвечали уже без воодушевления».

«И вдруг единообразие вопросов было нарушено.

– Скажите, – спросил нас некий строгий гражданин из числа тех, что признали советскую власть несколько позже Англии и чуть раньше Греции, – скажите, почему вы пишете смешно? Что за смешки в реконструктивный период? Вы что с ума сошли? —

После этого он долго и сердито убеждал нас в том, что сейчас смех вреден.

– Смеяться грешно! – говорил он. – Да, смеяться нельзя! И улыбаться нельзя! Когда я вижу эту новую жизнь, эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться! —

– Но ведь мы не просто смеемся, – возражали мы. – Наша цель – сатира именно на тех людей, которые не понимают реконструктивного периода».

Так писали юмористы Ильф и Петров.

Итак. Вот произошел настоящий переворот, равный революции семнадцатого, – рассыпалась огромная страна, как карточный домик. И последовала за этим – разруха, потому что власти, как таковой не было и власть, которая была, еще не окрепла. А жить людям надо было, вот они и продавали всё, что получили в наследство от прежней страны. А если менялась власть, наступала некоторая свобода движений – а именно воровства и бандитизма. Так же было в семнадцатом и позже: когда банды процветали везде и всюду: «черная кошка», «Ленька Пантелеев», «Сонька – золотая ручка». И теперь после этой «революции 1991 года», – появились банды: Хасана, Япончика и прочих Гиви….

Что-то пошло не так? Нет. Все пошло правильно, именно так как и было – разваливать мы умеем. И Церковь в те времена воспользовалась отсутствием власти сразу, а думаете нет? Был за Церковью надзор от Царя-государя, был обер-прокурор, церковный и не было патриархата! Только царя не стало, только власть ослабла – Церковь проводит Собор, собрание и выбирает Патриарха, и новое церковное устройство назначает, это в 1917 году.

И сейчас повторилось то же самое. Еще до развала за несколько месяцев, Церкви дали расширенные права: а именно в июне 1991 года, церковь получила разрешение на свои действия. А Союз распался в августе.

И тут опять – прошло много времени, десятилетия – так же как тогда 100 лет назад, объявили рост и возрождение, первые пятилетки строительства нового уровня жизни, строительства нового общества, строительства коммунизма. Сейчас – это пока еще поднять надо до того уровня как уже было: снова восстановить разрушенные заводы, промышленность, снова построить разрушенные фермы и восстановить сельское хозяйство. Как и 100 лет назад – трактора в деревню пришли, и это было радостью для крестьян, сегодня не во всех деревнях и трактора-то остались. Факт.

Итак. К чему это пространное сравнение. А все к тому, что – «смеяться у нас сегодня нельзя!». «Когда мы видим, что все строится, пытается возродиться из пепла и разрухи», – самолеты старые – падают, трактора заправлять нечем – солярку за границу продают, законы такие, что продают за дешево, а себе втридорога оставляют, поэтому «колхозы» бывшие не могут поля пахать и поля кустарниками зарастают! – Какой тут смех? Улыбаться сегодня нельзя, когда медицина хуже дореволюционной, умирают на стульях перед кабинетами врачей просиживая по полдня! И так далее. Улыбаться нельзя!

Остается только молиться! – как говорил тот гражданин, который критиковал Ильфа и Петрова. А Церковь тут как тут, «кто не знает батюшку – батюшку знают все»! – в аналогию с песней «кто не знает Любочку – Любу знают все, – синенькая юбочка…».

Почем же фунт лиха? Вот какой вопрос надо бы решить. По аналогии с вопросом Остапа Бендера: почем опиум для народа?

А все достаточно ясно, только гипноз, магия и все остальное идет в ход во всех религиях, и если они воюют с сектами и язычеством, то это не потому, что они правильные, а потому, что не терпят конкуренции, ведь если в селе появится «ведьмак-экстрасенс», то попу прихода будет меньше, элементарно.

Так что все они равны и религии и маги, и факиры и Йоги, и даосизмы и Далай-ламы!

Мифы были первыми представлениями человека обо всем. Но мифология еще не была формой истинного знания – в ней отразились лишь фантастические представления народов о мире, о природе и человеке.

Первой формой человеческого знания стала – философия. «Любовь к мудрости» – так назвали первую из наук. Она стала символом стремления человека к познанию истины. Знания правильные были необходимы, чтобы правильно жить и действовать в этом мире. Именно поэтому философы первыми стали оспаривать мифологические представления.