Антон Самсонов - Курятник. Вторая часть продолжения романа «Сын Президента» Страница 4

Сашка кивнул.

– Я не удивлена. Либералы очень хорошо чувствуют друг друга в толпе. Я думаю, что это надо отметить. Не находите? Вы же очень хотите есть. Поедем в «Гостиный двор», там открыли неплохую забегаловку. Герман, ты обитаешь у мамы?

– Разумеется, нет, – ответил Герман, – я снял квартиру в Петраково.

– Где? – хором ахнули все трое.

Упомянутый район являлся глухой юго-восточной окраиной Озерска, лишенной метро и застроенной старыми панельными домами с малогабаритными квартирами.

– А что вы удивляетесь, – ответил Герман, – вот разбогатею на вашей работе, и перееду сразу на Капицы. Ну хорошо, согласен и на какую-нибудь «Звездную». Там неплохой райончик…. Наверное…

По прибытию на место будущего ужина, Женя отправила братьев в ресторан занимать столик, а сама поехала в обществе Германа парковать автомобиль. Когда они поднялись в ресторан от глаз Максима не укрылось странное состояние жены:

– Дорогая, – спросил он, – чем тебя так загрузил наш управляющий?

– Просто не самые приятные новости об одном общем знакомом, – грустно сказала Женя, – я и не знала, что он погиб в том поезде…

– Да, – заметил Герман, – для меня это тоже было потрясение, как и то, что случилось с ним до этого, – тут он закрыл глаза, после чего достал тубу с таблетками, – вода есть?

Сашка налил ему в стакан минералки и придвинул его:

– Мигрень? – поинтересовался он.

– Нет, – ответил Соловьев, – аллергическое… Стараюсь не вспоминать. Если бы я был в Озерске в это время, то, наверное, не дал бы этой истории так закончиться. Хотя он бы и не принял помощи, все и всегда сам. Категорически…

– Так, – вставила Женя, – прекращаем тут драму и делаем заказ. Надо обмыть ваше удачное приобретение. Потому что когда об этом узнает папа, он будет долго возмущаться…

– Можно ты не будешь дяде Марату этого пока говорить? – спросил Герман.

– А мама не расскажет ему? – удивилась Женя.

– Мама не в курсе, что я в Озерске!

– Но при этом письмо сделала, – заметил Сашка, – что-то вы скрываете от нас, как мне кажется.

– А ты осмотри письмо получше. Она мне его сделала, считая, что я буду устраиваться в нашей провинции. Так что у меня просьба, давайте без участия родителей играть. Договорились?

Все трое кивнули. Сашка наблюдал за Германом и его не отпускало уважение и личная симпатия к этому человеку. По сути, они взяли его на должность еще до появления Жени. А он оказался почти что членом семьи… Жизнь иногда бывает совершенно непредсказуемой…

* * *

Дешевые выцветшие обои попадали в поле ее зрения сразу после пробуждения. Все, что окружало здесь вызывало отвращение. Так хотелось поскорее поймать удачного всадника, что унес бы из этого рассадника куда подальше. Но пока что ничего не срасталось и тонуло в бездонных потоках фальши. Ежедневные заботы о брате, которого поскорее хотелось пристроить в интернат или кадетский корпус, раздражали и бесили. Ведь не она его рожала и не обязана нести ответственность, все мысли об этом ее беспощадно косили. Но мать, в очередной раз сорвалась в свою командировку, из которых не вылезала. Потому весь домашний быт висел на Светлане мертвым грузом с вокзала. Она как не хотела, не могла его с себя сбросить, так как не считала себя обязанной держаться за него…

Приподнявшись на кровати, Багрицкая вдохнула воздух, и в нос резко ударил запах кошачьей мочи. Судя по всему, милый кот снова пошалил и придется убирать, хоть от бешенства кричи. Брата все равно не заставишь.

В какой проклятый день мне подарили этого хвостатого ублюдка на день рождения? За что? Светлана проклинала все на свете и медленно оглядывала комнату словно искала источник своего непрекращающегося раздражения. Все вокруг утомляло и бесило, перекручивало и вызывало один только рвотный рефлекс. Вроде и делать ничего не нужно, сиди себе и в потолок плюй. Идти на работу ей не требовалось, после увольнения из детского дома было предпринято несколько тщетных попыток трудоустройства. Проклятый Арсений разрушил ее карьеру и продолжал вредить даже из смердящей могилы. Хотя, чего этой кучке пепла источать запах. Ведь он заживо там сгорел. Как же Светлана внутренне радовалась, когда узнала, что он взлетел на воздух с этим поездом. Это нежное и приятное чувство, когда понимаешь, что светлый путь расчищен и ни одна черная глупая кошка не попытается перебежать тебе дорожку. Словно на нее уже постелили роскошный ковер и надо идти дальше, не останавливаясь и не оглядываясь назад.

Тут Света увидела своего младшего брата Лешу, который смотрел на нее с загадочной улыбкой, а сам поглаживал свою игрушку, которая недавно у него появилась. Это был черный металлический пистолет, выглядевший почти как настоящий. Такой же блестящий, тяжелый… Но игрушечный. А маленький ребенок стоял посреди комнаты в своей ночной сорочке, босой, вымазанный в какой-то отвратной гадости?

– Я хочу есть, – сказал пусто Леша.

– Почему ты не в школе? – возмутилась Света, – и почему не умоешься, выглядишь как чушка! Грязнуля…

– Я не нашел ключи от квартиры, ты их куда-то убрала. Давай поиграем?

– Во что, – огрызнулась Багрицкая, – тебе в школу надо идти! Сейчас же одевайся.

– Нет, мы поиграем, – сказал Леша и наставил свой пистолет на Свету, – я бандит, я тебя похитил. Отдавай мне свои драгоценности!

– Леша! Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не наставлял на меня этот пистолет. Пусть даже игрушечный! С такими вещами не играются.

– Он не игрушечный, – прошипел Леша и Света заметила, как голос его изменился, стал более взрослым. Словно это говорил не сам мальчик, а кто-то за него, – и ты больше не сможешь меня обидеть. Момент истины наступил. За все свои прегрешения надо платить втридорога, Света. Прошлое беспощадно нагоняет тебя…

Ребенок быстрым хорошо натренированным движением руки снял пистолет с предохранителя и незамедлительно выстрелил. Светлана не успела отреагировать, так как не ожидала боевого выстрела в подобной ситуации. Пуля пробила лоб Багрицкой оставив по окружности вхождения отверстие. Кожа и волосы по касательной быстро опалились, а из раны выскочила струйка крови, забрызгав десять раз перестиранную простыню, бывшую в девичестве бежевой, сейчас пребывавшую в неестественно белоснежном состоянии цвета. Голова Светланы слегка качнулась, через мгновение с ее задней стороны от удара выскочил кусок черепной кости, и в стену ударила смесь из крови и мозга. Все-таки, в голове у тупой блондинки плавало хоть немного серого вещества. Возможно в нем рождались не самые умные мысли и этим приспособлением хозяйка пользовалась, не задумываясь о последствиях, но сейчас уже не было возможности, чтобы это сделать или исправить положение.

Струя из головы врезалась в стену и оставила на обоях огромный след с разводами. В воздухе некоторое время повис сладкий запах селитры. Стало тихо. Тело Светланы рухнуло навзничь на кровать, пружины интенсивно заскрипели под телом, постельное белье взмыло над ней легким текстильным облачком. Руки несколько мгновений дернулись в последней судороге. В следующий момент по комнате побежал запах свежей мочи, смешавшийся с уже присутствующим кошачьим духом.

Леша развернулся на месте, не поведя глазом. Прошел в свой угол, положил на письменный стол пистолет, снял ночную сорочку, оделся в школьную одежду… Посмотрелся в зеркало, поправил воротник рубашки, взял пистолет и положил его в ранец. Потом медленно прошуршал в ванную комнату, где умылся и отправился в прихожую, где осторожно обулся, одел легкую осеннюю курточку и быстро вышел, оставив входную дверь открытой настежь…

…Этим утром Андрея Ефремова стали посещать странные мысли с самого пробуждения. Каждый раз, когда он окидывал взглядом свою грязную конуру, которую было некогда убрать, то вспоминал, что в свое время Арсению не составляло особого труда содержать этот теремок в абсолютной чистоте. Уже почти месяц он обитал в этой дыре, поскольку ездить в город из Подосинок каждый день слишком долго и накладно. Кроме того, Ефремова начала утомлять его мама Инна Васильевна с ее длинными и пространными разговорами о необходимости женитьбы. Но новая работа на городской департамент строительства отнимала значительно больше сил и времени, и потому мысли о возможном браке убирались на задний план и быстро забывались. Тратить три минуты в час не удавалось, поток бумаг, ответственности и требований резко взмыл в воздух, подобно огромной ракете. Ефремов занимался документооборотом строительства детских садиков, вел отчетность, отвечал за соглашения с поставщиками и государственный контроль сдачи. Городская власть требовала срочного решения проблемы недостатка дошкольных учреждений и потому приходилось трудиться круглые сутки. Слабо привыкший к такому ударному труду Ефремов, регулярно брал больничные, чтобы позволить себе расслабиться, однако, походы в отель для утоления физиологических потребностей прекратились. Дело в том, что после известия о железнодорожной катастрофе Андрей впал в шоковое состояние и все его мужские способности сошли на нет. Каждый раз, пытаясь задуматься об интимных отношениях, он вспоминал Арсения, и уже ничего не могло получиться…