Александр Бедрянец - Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга вторая. Новеллы Страница 4

Анна Васильевна, мать Евгения, ростовчанка. Её младшая сестра, учительница английского языка, и сейчас проживает в Ростове. В своё время Анна познакомилась со студентом из Камчатской, вышла за него замуж, и они приехали жить в станицу. Он стал районным охотоведом. Жили хорошо, родился сын, но потом случилось несчастье – отец погиб на работе. Анна Васильевна вдовела достойно, мужчин к себе не подпускала, растила сына и работала лаборанткой на молзаводе. А когда сын подрос, она расцвела вторично. Это цветение заметил Семён Давыдович, заведующий бойней. Мужчина он солидный и не бабник. Просто у него была тяжело больная жена, которая только кочевала с домашней койки на больничную и обратно, а Семёну Давыдовичу требовалась женщина. Этой женщиной и стала Анна Васильевна. Обе стороны рассчитывали на постоянную связь. Анна Васильевна стеснялась взрослого сына, и когда его не взяли в армию по плоскостопию, решила его отселить, чтобы не мешал.

Коновалов знал Семёна Давыдовича, и решил, что разгадка в нём. Заведующий бойней не последний человек в районе, связи у него имелись обширные. Он был способен провернуть дело с квартирой, и Родион спросил,

– Женя, так это Семён Давыдович тебе квартиру организовал?

– Нет, он даже не знает об этом. Мама сама, у неё видно в Ростове знакомые есть. А от него она скрывает.

– Почему?

– Не знаю. Он человек важный, а она видно хочет ему показать, что деловая и самостоятельная. Чтобы он нос сильно не задирал.

Ниточка лопнула.

На следующее утро Родион зашёл к директору и сказал, что в станице ничего больше узнать нельзя, следы ведут в трест.

– Товарищ директор, требуется разведка в Ростове. Как раз сегодня из бухгалтерии едут туда с отчётом. Давайте и я с ними съезжу.

– А ты не устроишь там скандал?

– Что вы! Это же сбор информации, он требует незаметности. Меня там никто и не запомнит.

– Ну-ну, посмотрим. Учти – никаких эффектов.

На комбинатовском автобусе «Кубанец» в обществе бухгалтерши и нарядчицы Коновалов отправился в город. Он впервые был в тресте, который находился в большом здании с удобным проездом во двор, где была площадка для служебного транспорта. Выбравшись из автобуса, он осмотрелся, и обратил внимание на человека в шляпе и при галстуке, который менял у автобуса колесо. Родион сказал шофёру «Кубанца»,

– Глянь-ка, по виду начальник, а возится с техникой.

– Какой он начальник! Это шофёр трестовского автобуса Кирюха. Он считает работу водителя умственной профессией, и одевается соответственно. А в остальном нормальный мужик.

Коновалов зашёл через вход со двора. В большом холле, ближе к парадному входу, стояла остеклённая будка вахтёра. В ней сидела немолодая женщина и что-то вязала, изредка поглядывая по сторонам. Коновалов поднялся на второй этаж, и, читая таблички на дверях, пошёл по коридору. Вскоре он наткнулся на приёмную. За столом сидела невероятно худая женщина с длинным носом. Хотя женщина не казалась больной, худоба её была какая-то неестественная. Было впечатление, что её полгода держали на воде и сухарях, причём сухарей давали в обрез. На столе перед ней была табличка с крупной надписью – «Секретарь менеджер Виола Мефодьевна». Фамилии не было. Коновалов отметил практичность таблички, и спросил о местонахождении Мылова. Строгим голосом секретарша дала справку.

Кабинет профорга оказался близко. В нем было два стола. За одним печатала документы круглолицая девушка, а за другим сидел Мылов. Родион зашёл и представился, но сесть ему не предложили. Мылов оказался невысокого роста живчиком с плутоватыми глазками за круглыми стёклами очков.

Валентин Михайлович был хорошим профоргом, и дело своё знал. Да, он занимался махинациями. Такая уж это должность – путёвки, квартиры и прочие новогодние подарки. Но жуликом себя он не считал, потому что никогда не нарушал неписаных правил, действовал осмотрительно, и уже не первый год. И всё было бы хорошо, если бы не этот чугунный Крылов. Парторг был прямолинеен и тупо не признавал никаких правил. Благодаря мощному покровительству, ему всё сходило с рук. Крылов вёл себя подавляюще, все его побаивались, а Мылов просто боялся. Он стал при парторге кем-то вроде слуги, причём бесплатного, и временами даже подумывал об уходе. Недавно Крылов опять учудил. Он потребовал включить в список жильцов камчатского дома какого-то Брюханова. Если бы он по-человечески попросил, то Мылов аккуратненько провернул бы это дело путём переговоров и компромиссов, и с дивидендами для себя. Но вот так?

– Николай Пантелеевич, но там же всё укомплектовано!

– Вычеркни кого-нибудь.

– Кого?

– Дай список.

И Крылов твёрдой рукой вычеркнул последнюю фамилию. Список был по алфавиту, и Фамилия Ясыркина его завершала.

– Но ведь вопросы будут!

– Все они там пьяницы и прогульщики. Так и скажешь.

– Решение собрания утверждено. Раньше надо было.

– Какие ещё собрания? Если кто будет выступать, сошлись на меня.

– Всё равно, так не делается. Нужны документы, данные, хотя бы паспортные.

– Подожди немного, будут тебе данные.

Мылов понял, что Крылов и сам не знает этого Брюханова. К его удивлению, никакой реакции из Камчатской не последовало. Он уже стал надеяться на то, что всё обойдётся, но вчерашний звонок надежды развеял, а теперь, вот, ещё и посланец явился. Впрочем, стоит ли давать отчёт какому-то работяге?

Коновалов без приглашения взял стул, сел напротив профорга, и молча, в упор стал его разглядывать. От этого взгляда Мылову стало неуютно, и, приподнимаясь, он сказал,

– Простите, э-э, товарищ…, не могли бы вы зайти попозже. У меня совещание.

Негромким голосом Коновалов властно сказал,

– Сидеть!

Мылов на мгновение почувствовал себя собакой, и рефлекторно подчинился.

– Со мной такие штучки не пройдут. Запомни это Мылов. А теперь слушай. Я знаю, что ты не посмел бы просто так вычеркнуть кого-то из списка. Калач ты тёртый, и сделал бы это умнее. Поэтому к тебе всего один вопрос – кто?

Профорг завилял глазами, но потом сник, и сказал,

– Это сам товарищ Крылов.

– А кто это такой?

Потрясённый таким невежеством, Мылов всплеснул руками,

– Как кто? Парторг треста!

– Только-то? А я уж подумал, что царь индийский. Пошли.

– Куда?

– К парторгу.

– Но товарищ Коновалов, сейчас у него нет приёма. Есть назначенный день и часы.

– Может ему ещё и анализы принести? Пошли.

И Мылов обречённо пошёл. Он не понимал, почему терпит «тыканье», а сам обращается к Коновалову на вы. Когда они зашли, парторг мельком взглянул на них, и уткнул взор в пустой стол.

– В чём дело Мылов?

– Да вот товарищ из Камчатской с вопросами.

– Товарищ коммунист?

– Н-не знаю.

– Мылов проводи товарища.

Коновалов подивился такой манере общения, и сказал,

– Послушайте, товарищ Крылов ….

– Мылов, проводи товарища в коридор, чтобы он прочитал на дверях расписание приёма.

– Но послушайте ….

– Мылов, если товарищ глухой, то позвони на вахту.

За всё время парторг не поднял головы. Коновалов начал закипать, но, вспомнив обещание директору, повернулся, и пошёл на выход. Вслед донеслось,

– Мылов, проводишь товарища и вернёшься. Ты мне нужен.

Когда вышли в коридор, Мылов сокрушённо развёл руками, мол, я же тебе говорил, и вернулся в кабинет.

Коновалов кипел. Он впервые видел такое сановное чванство. И у кого? Ладно бы генерал, или министр, но чтобы так возносился парторг какого-то занюханного треста? Родион немало перевидал парторгов. Среди них бывали культурные и порядочные люди, но Крылов к их числу явно не относился. Захотелось спустить его с небес и ткнуть куда-нибудь носом. Перед мысленным взором замаячило слово месть. Он сказал себе, – «ну, суки, погодите», и пошёл вниз перекурить и остынуть. Выйдя из парадного, он подошёл к урне, и вытащил из кармана пачку. Сбоку раздался женский голос,

– Молодой человек, сигареты не найдётся?

Рядом стояла женщина вахтер. Тут можно сказать, что Коновалову повезло, но с другой стороны, это везение в значительной степени организовал он сам. Родион давно знал, что всякие неприметные работники – уборщицы, вахтёры и прочие, иногда знают о делах учреждения больше, чем его руководитель. И, рассыпавшись мелким бесом, он постарался раздобыть какие либо сведения всё равно о чём. Пригодиться мог любой пустяк.

– О чём речь мадам! Один момент!

Он кинулся через дорогу в магазинчик, и, вернувшись, презентовал женщине пачку сигарет «Стюардесса» со словами,

– Вам не по чину грубый табак «Примы» или «Нашей марки». Вот это женский вариант.

– Спасибо. Да какие наши чины.

– Ну, как же! В таком учреждении это важная должность.

– Да ладно! Я тут для видимости, вроде дневного сторожа. Платят мало, зато время есть. Вяжу кое-что, да продаю. Всё доход. У меня здесь двоюродный племянник шофёром работает, вот Кирюша сюда меня и устроил.