Александр Образцов - Русский крест. Первая книга. Архангельск-Новосемейкино (сборник) Страница 4

Загадка России сродни загадке жизни вообще. Если отыщется смысл существования этого места, где люди умеют умирать, то отыщется и гималайский человеческий путь ввысь.

В мыслях о России всегда есть грусть, даже печаль, какая-то тяжело-сладкая. Как будто земное ядро якорем держит готовую воспарить душу. Как будто выпили по первой, после долгих трудов и драк и все существо объединилось в одном вопросе «зачем?». И вот-вот будет ответ.

Плесецк, город космодрома. Пожалуй, самый известный из архангельских городов после областного центра и Североморска.

Спасение русского Севера

Лицензия на добычу золота стоит 150 рублей. Любой гражданин России может получить ее, испытав на себе привычную бульдожью хватку чиновников. Но для того, чтобы в твоем мешочке у пояса приятным грузом отвис золотой песок, необходимы минимум две вещи. Первое: надо найти месторождение россыпного золота. И второе: надо иметь прибор для его извлечения. Тысячи лет золото, в принципе, добывалось одинаково. И не стоило бы говорить об этом, если бы в последние годы не случилось двух чрезвычайных событий. Во-первых, оказалось, что так называемое тонкое золото, золотая пудра, встречается практически по всей поверхности суши, не говоря уже о шельфах морей. А во-вторых, изобретен способ добычи этого золота. То есть, практически каждый гражданин России, приобретя по доступной цене (которую можно оправдать за три месяца добычи) так называемый Шлюз старателя, может, наконец, избавиться от унизительной нищеты. Но все это пока не больше, чем обычная реклама. Что же делает изобретение Шлюза старателя чем-то большим, чем создание микроспиртзавода или минипекарни? То, что оно, без преувеличения, поможет России спасти население Крайнего Севера страны.

Зимой этого года я побывал на Дальнем Востоке, в Амурской области. Эта область давала стране 15 тонн золота в год. Сегодня все золотые прииски, за исключением одного, рухнули. А население их резко сократилось. Но не все разъехались. Куда поедет пенсионер? На бывшем прииске Октябрьский трое пенсионеров взяли лицензию и намыли на старых отвалах три килограмма золота за сезон. Грамм золота на Лондонской бирже стоит 20 долларов. Немногим меньше его приемная цена в нашей стране. Нетрудно представить, что трое пенсионеров решили не только свои проблемы. Однако не везде на Севере есть такие хваткие старики, такие богатые месторождения и такие добропорядочные власти. В основном Крайний Север (Колыма, Чукотка, Якутия и далее на Запад вплоть до Карелии) вымирает без работы и выживает единственно за счет государственных дотаций. Если сегодня наладить производство Шлюзов старателя, изобретенных украинским геологом В.Т.Кардашем и опробованных им за последние десять лет в Крыму, в Казахстане, в Амурской области с одинаково успешным исходом (извлекались частицы золота размером 0,15-0,005 мм), и распространить их, скажем, на колымской трассе, где золото можно мыть в породе, из которой отсыпана дорога, то население «северов» не только перестанет уменьшаться, а там наступит подлинная эра процветания – оно начнет прирастать. Потому что этим Шлюзом на самом выработанном месторождении можно намывать не менее 15 граммов золота за световой день. Потому что все эти «севера» и другие территории России (Алтай, Урал, пляжи Зеленогорска и Комарова, пляжи Новороссийска и астраханская дельта) несут в себе достаточные запасы тонкого золота для того, чтобы люди, занимающиеся его старательской добычей, могли жить безбедно даже по западным стандартам.

Что для этого необходимо? Первоначальные вложения, конечно. Которые окупятся за год. Любой из механических заводиков способен выпускать Шлюзы старателя с громадной пользой для себя и страны. Но прежде всего необходима просто воля. Даже не политическая, а обычная человеческая воля нескольких ответственных граждан. Автор изобретения В.Т.Кардаш долгие годы борется за внедрение промышленной установки по извлечению тонкого золота, и только сейчас, при приезде в Петербург после публикации в «Аргументах и фактах» статьи о его изобретении, ему пришла в голову мысль о выпуске массовой серии полупромышленных Шлюзов старателя, для работы на которых нужен не самый мощный бульдозер и два старателя. Сама установка весом в 50 килограммов и стоимостью в 4000 долларов может быть перевезена на велосипедах. Больше того – возможны варианты ручного или того же велосипедного привода.

Это в нашей стране, где надо спасать население от нищеты и голода. Или в Африке, в Замбии и Гане, куда В.Т.Кардаш с удовольствием свой прибор экспортирует. Но есть же еще и сытый Запад, где также много тонкого золота в любых окружающих побережьях рек и морей! В сытых странах есть жадные до впечатлений дети среднего школьного возраста, которые будут бредить собственной удачей в деле золотодобычи. Для таких деток и их родителей у Кардаша есть детский Шлюз старателя весом в 20 килограмм, помещающийся в багажнике автомобиля. Надо только наладить производство этих шлюзов в нашей стране, чтобы оставаться монополистом на мировом рынке. Иначе первый же распатроненный экземпляр станет конвеерным изделием где-то в Швеции или Канаде.

Дело за малым – у кого-то должна сработать воля, направленная на возрождение Родины и собственное обогащение.

Пукса, в 228 км от Архангельска

Горькие ягоды

Маша и Земфира, кудрявые девочки, вошли в лес. Вощеные елки и матовый черничник, блестящие от солнца и черные от тени, их совершенно очаровали.

– Ах! – сказала Маша. – Какая красота прячется от нас в диком лесу! Давай ее собирать.

И она начали собирать красоту.

Когда они вернулись на шоссе, то не могли идти рядом друг с дружкой – от них во все стороны сияло.

Проехала одна машина, другая… Сияние, как облачко, начало сбиваться куда-то вбок от них. Промчался в блеске и реве красный мотоциклист – оно исчезло.

Маша и Земфира снова нырнули в лес. На этот раз они постарались, чтобы сияние получилось поплотнее, чтобы оно возникло в их коже и дыхании. И когда они решили, что сияние пропитало их до самых кончиков пальцев, Земфира сказала:

– Давай немного посидим. Может, оно само уходит.

Они сели на поваленный толстый ствол ели, кора которой сама по себе отстала от гладкой древесины и объединялась теперь с травой и землей.

– Что ты улыбаешься? – спросила Маша.

– А ты?

– Видимо, в нас так много сияния, – сказала Маша, – что оно не боится уходить. Само себя воспроизводит.

– Я, наверно, не переживу, если и на этот раз мы его потеряем.

– Может быть, нам поесть черники? – предложила Маша, обладающая аналитическим умом. – Будем жить эмпирически, как народ в древние времена.

Но странно – черника оказалась горькой. Счастье, очевидно, было слаще, чем продукты природы и возникало из другой стихии.

Лепша

Январь

Заря купчихой улеглась,В снегах изнемогая.Ее торопит вечер-князьЗвоночками трамвая.Цыганки сумерек нежны.Ремесленники-трубыУ снежно-стрельчатой княжныНапрасно ищут губы.Ночь в черном шелке и звездах –Вдовой в глуши заречной.И перстень-месяц в проводахНа перевязи млечной.

пгт Шалакуша, крупный леспромхоз

Бабушка

Над иконкою бумажные цветы,А лампадки уж в помине нет.Рядом ходики качают с высотыМедный счет лет, зим, лет…

Время ткет и не торопится давно.Ни морщинки не прибавить, не отнять.Только вот середь привычных сновВдруг приснится убиенный зять.

Только вот приедет в гости внук,Громким смехом тени содрогнет.Молоточком в сенцах – тюк, тюк, тюк –Подобьет рассохшийся комод.

Залатает крышу у трубы.Сухостой порубит на дрова.Обрисует в шутку ход борьбыНа чемпионате, в классе «А».

Будет мыться, фыркать и стонатьУ кадушки с дождевой водой.Будет так светло напоминатьГод, бог память, девятьсот шестой!..

И, отведав водочки и щей,Захмелеет, заплетет глаза…Ох, какое множество вещейМожно и проплакать и сказать!

И сквозь дымку заблестевших глазКомната повыше и людней,Будто бы и впрямь в урочный часПрошлое вдруг поселится в ней.

Внук уедет и опять без суетыНа ущербе крошечный просвет…Тихо ходики качают с высотыМедный счет лет, зим, лет…

Шожма

Хвоинка

В маленькой раздавленной иголкеСтынут ели, подвывают волки.В пасти неба желтая луна,Откровенно говоря, страшна.Тает свечка, звякает сосулька.На бумаге пишется рогулька.И выводит детская рука:«Мама. Речь. Россия. Хлеб. Века».

Шестиозерский

Нужна ли народу литература?

Мой первый рассказ появился в семьдесят втором году в журнале «Аврора», и коллега, слесарь Иван Жуков спросил меня: