Георгий Ланской - На расстоянии звездопада Страница 4

Лифт остановился. Егор вывалился наружу. Ульяна, не желая выпускать его из рук, вышла следом.

– Я тебе тоже вполне серьезно говорю, что не хочу, – сказал он. – Есть какие-то пределы. Пойми, мне неинтересно вываливать на всю страну подробности того, как я трахаюсь. Желающих что ли мало? Да я тебе сейчас сотню найду одним свистком.

Егор огляделся по сторонам и мотнул подбородком.

– Глянь, вон наш импозантыш идет. Хочешь его на шоу? Могу попросить.

– Лучше не надо, – быстро сказала Ульяна.

– А чего?

– Ничего. Совершенно не хочу знать, как он трахается. Нет у меня к нему интереса.

– Да? А у него к тебе, похоже, есть…

Егор замахал рукой, а Ульяна стиснула зубы, мысленно пообещав припомнить Черскому его выходку.

Импозантышем с легкой руки Егора прозвали ведущего телеканала КТВ Пяткова. Когда на главном канале страны появился глянцевый зубоскал Черский с его добродушным стёбом, в пику ему на КТВ взяли нового шоумэна-антипода Олега Пяткова: некрасивого, сорокалетнего, худого, как жердь, с хищным ястребиным профилем, глумливой кривой улыбкой и гнусавым голосом. Шоу Пяткова «Такая грязь, такая власть» и «Не может быть» моментально взлетели до небес в прошлом сезоне. Не стеснявшиеся в средствах журналисты выискивали пикантные подробности жизни знаменитостей: от политиков до эстрадных артистов, и, с удовольствием, валяли их в дерьме. Когда пикантных подробностей не хватало, их выдумывали на ходу, подтасовывали факты, устраивали провокации.

Публика с восторгом комментировала передачи в сети, известные люди открыто говорили, что «данную помойку надо закрыть» и демонстративно хлопали дверями, угрожая больше никогда не возвращаться. Правда, буквально через неделю, все обиды забывались, и разобиженные звезды являлись к Пяткову, целовались на камеру и клялись в вечной дружбе. Эфиры были нужны всем, а реклама, пусть даже чернушная, свое дело делала.

Работала реклама и на Пяткова. Из ядовитого комментатора чужих жизней он вдруг превратился в одного из самых желанных мужчин современного телевидения. То, что этот рейтинг был составлен самими работниками телевидения, в частности, того же канала КТВ, никто из зрителей не знал. Согласно якобы проведенному опросу «импозантный ведущий Олег Пятков» занял третье место, уступив в рейтинге лишь двум другим шоумэнам этого же канала, актерам по совместительству.

Женщины хотели или думали, что хотели Пяткова, и только Ульяна Некрасова его не хотела, а вот он – совсем наоборот, хотел ее, или думал, что хотел. А когда она отказывала, мягко или грубо, Пятков говорил гадости, не стесняясь в выражениях.

О конфликте Пяткова и Некрасовой знали многие, и Ульяна думала, что Черский знает тоже, но он видимо не был в курсе, насколько глубока темная пропасть между ними, иначе не стал сводить двух потенциально опасных друг для друга людей на нежелательную близость.

Хотя, шут его знает? Может, и знал и специально стравливал. За десять с лишним лет работы на телевидении, Ульяна уяснила, что друзей здесь нет.

Пятков подошел, равнодушно пожал Егору руку, а она, бросив взгляд на его руки, подумала, что они у него такие же хищные и опасные, словно у злодея Волан де Морта, а в рукаве наверняка спрятана самая могущественная волшебная палочка.

– Олежа, Ульяна ищет героя для своего шоу. Думаю, тебе есть что рассказать. А я полетел. Дела, и все такое! – быстро сказал Егор и, кивнув обоим, побежал по коридору прочь, размахивая пакетом с едой. Ульяна проводила его тоскливым взглядом.

Паршивец!

Пятков стоял рядом и насмешливо смотрел сверху вниз, с высоты двух метров. Под пронзительным взглядом Ульяне стало неуютно, и она сделала попытку уйти, но он загородил дорогу.

– Куда ж ты так спешишь? – спросил Олег. – Неужели даже не поговоришь, не поздороваешься?

– Здравствуй, – хмуро ответила она.

– Здравствуй. Как дела? Как здоровье? Как рейтинги?

Ульяна задрала нос на недосягаемую высоту и, придав лицу независимое выражение, попробовала пройти мимо, но он схватил ее за руку и грубо прижал к стене. Она слабо пискнула, вытаращила глаза и беспомощно поглядела вокруг.

– Может, хватит уже? – зло спросил он.

– Что – хватит?

– То. Будто ты не знаешь. Бегать хватит.

– Я сейчас как заору! – предупредила она. Олег усмехнулся, но руку отпустил.

– Ори, – предложил он.

Ульяна подумала пару секунд, а потом оглушительно завизжала. Олег дернул головой и отпрянул. Курившие неподалеку мужчины встрепенулись, и даже сделали несколько неуверенных шагов по лестнице, но натолкнувшись на тяжелый взгляд Пяткова, нерешительно остановились. Олег посторонился, пропуская Ульяну, и она торопливо юркнула в коридор.

– Дура толстожопая, – презрительно сказал он вслед. – Ты что, всерьез думаешь, что чего-то стоишь? Я пальцами щелкну, и тебя не будет.

Она остановилась и повернулась на каблуках, дерзко посмотрев на Олега.

– Ну, так щелкни, – запальчиво выкрикнула Ульяна. – Ну, чего же ты не щелкаешь?

Олег неприятно рассмеялся, вытянул руку вперед, приблизив кулак прямо к ее лицу, а потом, сложив пальцы птичьим клювом, звонко щелкнул. Ульяна усмехнулась.

– И что? – поинтересовалась она.

– Ничего, – серьезно ответил Пятков. – Все равно будет, как я говорю. Только теперь по-плохому.

За неделю, отступившая было весна, вновь вернулась в Москву, развеяв беспокойство Ульяны.

На улице было тепло, почти жарко. Погода нашептывала грешные мысли об отпуске где-нибудь на югах. Сезон заканчивался. Правда, работа над летними проектами была в самом разгаре, а еще впереди было пафосное вручение очередной музыкальной премии, где Ульяна должна быть одной из ведущих. Но это было далеко, в августе, а на два блаженных месяца – июнь и июль, она могла позволить себе отдохнуть. Ток-шоу, где Ульяна учила всех как нужно правильно обращаться с женщинами, записали впрок, а проект о правильном и здоровом сексе шел в повторе. Маячивший на заднем плане Пятков отступил назад, и Ульяна почти позабыла об его угрозах. Но иногда, увидев в коридорах его долговязую фигуру, она чувствовала, как ёкает сердце, и торопливо проходила мимо, не здороваясь и не обращая внимания.

Олег тоже делал вид, что не замечает ее, демонстративно отворачивался, не приветствовал даже кивком. Ульяну это вполне устраивало, однако она спиной чувствовала его шарящие взгляды, невольно заливаясь краской, яркой, как у всех рыжих. И тогда она надеялась, приговаривая про себя: пронесет, пронесет, главное – дотерпеть до отпуска, а там мало ли… У него проект закроют, ее отправят на Шаболовку, или съемки будут в разные дни.

Ульяна почти поверила, что буря пролетела мимо, и оказалась совершенно выбита из седла, когда шторм внезапно обрушился прямо на голову.

Программа об ее детстве и юности уже была готова. Ульяна специально задержалась на работе, чтобы дождаться, когда в аппаратной смонтируют фильм до конца, а потом, замерев на краешке дивана, уставилась в экран. Режиссер Ирина Борисовна Шацкая знала свое дело. Ульяна предстала перед зрителями самой настоящей Золушкой, тонкой, ранимой, совершенно покоренной Москвой. Домочадцы и знакомые говорили о ней с такой теплотой, что Ульяна едва не прослезилась, и уже с меньшим отвращением вспоминала поездку в родной городишко, затерянный на краю цивилизации.

– Понравилось? – спросила Ирина Борисовна.

– По-моему, отлично, – откашлявшись, ответила Ульяна внезапно севшим голосом. – Знаете, мне никогда еще не посвящали целую программу. Вот. Дождалась.

– Я тоже считаю, что получилось хорошо, – кивнула Ирина Борисовна. – В сетке ты будешь через две недели. Сейчас Черский пойдет, после него Алёна Ларина, а потом ты. Если что надо подправить, говори сейчас.

– Нет, нет, – испугалась Ульяна. – Ничего не надо подправлять. Все супер!

Подскочив с места, она едва не опрокинула чашку с недопитым зеленым чаем, от которого в животе все сводило судорогой. Ведь терпеть не могла его пить, и все равно послушно пила, поскольку от него якобы худели. Режиссер подняла очки на лоб и рассмеялась.

– Да не суетись ты, Улечка. Это же как девственность потерять, все в когда-то бывает в первый раз. Иди, кофейку попей, а потом мы с тобой еще раз все посмотрим и обсудим, что менять, что оставлять.

– Да все замечательно!

– Да? – с сомнением протянула Ирина Борисовна и зачем-то посмотрела в пустой монитор. – Ну, смотри. В принципе, если тебя все устраивает…

Ульяна снова рассыпалась в благодарностях, и, прижимая руки к груди, торопливо зачастила: все прекрасно, ничего менять не надо, фильм отличный, режиссер великий, оператор талантливый, свет выставлен хорошо. Пятясь задом, она вышла из аппаратной, и только оказавшись за дверями, перевела дух.

Господи, и чего так бояться-то было? Ну, программа, ну, на главном канале страны, ну самая большая аудитория… Делов-то.