Сергий Чернец - Раз-два-три мышление Страница 4

Поддерживал Сергея, в духовной его жизни, на исповеди – его духовный наставник иеромонах Нестор. За грехи исповеданные Сергеем, он получал епитимии (наказания), не раз и не два. Ночами творил молитвы, назначенные ему в наказание духовником – отмаливая грехи.

И все-таки, проведя в монастыре около года, оставался Сергей лицемерным грешником. Внешне, он соблюдал все по уставу, а внутренне не был согласен ни с тем, ни с другим. А, кроме того, имел и явный грех, скрываемый от всех вообще в монастыре – грех табакокурения. И никто не знал и не уличал Сергея, он умудрялся так ловко скрывать свой грех, естественно не исповедуясь в нем даже перед причастием.

Зачисленный в штат Сергей по-прежнему работал с плотниками в стройбригаде. А через полгода пребывания в штате, по указанию Владыки Варнавы, одели послушников в черные подрясники, почти в рясы, но только с узкими рукавами, чтобы они отличались от трудников. Это событие взволновало Сергея: он уже мнил себя приближенным к монашеству, тем более, что скоро должно было состояться пострижение в рясофор, в первую предварительную степень монашества.

И, окрыленный своим успехом в монастырской жизни, Сергей забыл всякую осторожность и пошел грешить по своему – курить табак. Не особенно скрываясь, он прошел на ту часть монастыря, где шла стройка. Монастырь расширялся, и большая территория была огорожена забором, велось строительство. Там стоял дощатый деревянный туалет для строителей, и там были спрятаны сигареты и спички. Кто-то из братии видел, как пошел Сергей… и, видимо, сказал духовнику. Потому что, когда Сергей вышел из укрытия своего, из туалета, его подозвал к себе иеромонах Нестор, поманив пальцем. От Сергея, только что искурившего сигарету, естественно, исходил запах дыма и табака. Разговор состоялся не злой, но суровый и строгий… Сергея не изгнали, но и подрясник сняли и отложили посвящение в рясофор.

Оставили его послушником, а работал он с трудниками, кто приходил на строительство. Среди послушников он выделялся одеждой, ходил в черном, но в мирском. Остальные все в монастыре ходили в рясах, и послушники в подрясниках выглядели как монахи. Сергей смог отказаться от курения сразу резко, и не чувствовал никакой тяги.

Сильно уязвлено было его самолюбие. Так приучался он к терпению унижением: все послушники как послушники он один – «белая ворона».

И опять около года работал Сергей и жил в послушниках. Подрясник ему одели уже через месяц, но с посвящением в рясофор откладывали. Ибо много надо молиться, чтобы изгладить грех свой и просить Бога простить. И жизнью своей нужно показать стремление – к жизни другой, иной, иноческой. Тогда посвящать можно в рясофор, – это по уставу так. Но монахов нехватало, и некоторых монахов посвящали быстро, через полгода, а Сергею невезло, – произошел еще один казусный случай.

Как-то привезли доски, толстые половые, для монастыря. Послушники их разгрузили вчетвером тут же около ворот, расположив штабель вдоль стены. Сергей работал с ними. Все сели отдохнуть. Машина уже ушла, все сидели, опершись спинами на доски. Устали послушники, – досок было много, штабель сложили в рост человека высотой, доски были длинные, 6 метров и толщиной 60 мм, для полов в монастыре.

И вот, проходит один из монашеской братии, помощник эконома, иеромонах Иссидор. Подошел он к доскам, потрогал, да и говорит послушникам: «Вот – мол – скоро, завтра-послезавтра будут менять полы в трапезной. Полы там подгнили, старые. А поэтому, что же медлить, – несите-ка вы доски к трапезной, к стенке у входа и сложите там». Делать нечего, – когда послушнику говорит старший монах, тем более помощник эконома, – грех не исполнить просьбу: «послушание – прежде всего».

И стали четверо послушников таскать доски к трапезной. Да складывали там к стене, как сказал им Иссидор иеромонах. Все бы хорошо, да только не успели отдохнуть, пришлось вновь таскать тяжелые доски. Так работал и Сергей, вместе со всеми.

Когда уже половину штабеля досок перетаскали, послушники опять решили отдохнуть. Сели уже около трапезной. И тут выходит эконом, тот самый – отец Иоанн. Он спрашивает, с некоторым возмущением: «Вы зачем доски сюда таскаете? Здесь они ни к чему, ремонт трапезной еще не скоро. Несите обратно. Еще не решено, где начнем ремонт. Пусть лежат там, где привезли!».

Делать нечего – «послушание – прежде всего» – послушники подчинились. И вновь принялись таскать тяжелые доски обратно в штабель у ворот.

Устали, страсть…, половину от той половины, которая была у трапезной, перенесли, и опять присели передохнуть.

Тут приехал в монастырь игумен – настоятель монастыря. Он вышел из машины у ворот – и видит, что двое послушников, Сергей и другой, дотащили доску от трапезной до штабеля у ворот и присели отдохнуть, рядом с другими двумя послушниками. Игумен подошел к ним, спросил, почему они таскают доски. Послушники были уставшие, а активность проявил Сергей. Он объяснил, что один из монахов сказал, что в трапезной будут полы менять и просил туда носить доски. Но эконом сказал обратно таскать, вопрос, мол, нерешенный.

Игумен подумал, подумал и говорит: «Все-таки правильно, трапезную будем делать. Так что несите к трапезной все доски».

А надо сказать, что расстояние было немаленькое – через весь монастырский двор метров 80 или все 100, да в обход бордюров от клумб.

Ну, теперь-то уж, по послушанию самому игумену, начали послушники вновь работать – таскать доски к трапезной.

Тут снова проходил Иссидор, помощник эконома, и высказал, даже в резком тоне, – что они так медленно очень работают: «Уже давно можно было все доски перетащить, – когда еще (в смысле давно) я вам сказал… время, мол, к обеду, а у них и треть досок не перенесено». Послушники не успели ответить, иеромонах торопился и быстро ушел. А раздражение от таскания туда-сюда тех же досок усиливалось и возрастало в душе и на сердце послушника Сергея.

И вот, – когда штабель досок был перенесен настолько, что одна треть оставалась у ворот, вдруг, пришел эконом, иеромонах Иоанн. Послушники от усталости почти с ног валились и хотели отдохнуть. Но перепалка началась между экономом и Сергеем, когда он потребовал тащить доски назад. Кто послушание исполняет, а кто нет…, и кого из старших монахов слушать и делать ли бесполезную работу: туда-сюда таскать доски…. Много чего высказал, в сердцах, Сергей послушник, и по раздражительности, которая в процессе перепалки все росла, – Сергей оскорбил эконома очень сильно.

Все прошло быстро. Уже на другой день, Сергей выходил из ворот монастыря с небольшой сумкой в руках.

Его обсудили, наказали, но не изгоняли. Наоборот, хотели исправить, назначив читать Часослов на клиросе днем и ночью. Но Сергей сам ушел. Прочитав всю ночь до утра, (а нужно было начинать каждый раз сначала) – он не стал больше читать. Пошел он к игумену и сказал о своем решении покинуть монастырь, как бы считая себя недостойным даже сана рясофорного монаха.

Вот и опять пошел Сергей действительно странствовать.

Часть 2 Мирская жизнь

На попутных машинах добрался Сергей до города Казани. Там он встретился с учениками Духовного училища, в котором он раньше учился. Они помогли Сергею, устроили его на квартиру к своим (ихним) родственникам. А там и работу ему нашли на стройке. И стал Сергей строителем.

В Церковь он ходил один раз в неделю, по выходным, а иногда и пропускал. Но дома же он продолжал молиться, и по ночам исполнял правило: пятисотницу монашескую, как обучался в монастыре. Он все время читал книги, узнавал и искал истинное учение. Начал читать и учения других религий…

Но бывают в жизни искушения. По большей части они бывают в трех видах:

1 Для испытания веры и преданности.

2 Иногда для исправления.

3 И – для наказания.

Пока мы проводим плотскую жизнь и не приступаем сердечно к Богу, до тех пор бесы таятся в нас, скрываясь под разными страстями: это и жадность к пище и питию, и блудное разжение, и гордость. И гордое вольномыслие о вере, и о Церкви; это и злоба и зависть. Так что мы живем по воле страстей.

Но когда мы приступим искренно работать Господу и заденем за живое гнездящихся в нас демонов, тогда они на нас вооружаются всею своею злобою. И нужно много усилий, чтобы выгнать их из себя усердною молитвою, исповедью и причащением Св. Тайн.

Многочисленны и многообразны пути, как диавол может послать человеку искушения. У сатаны многотысячелетний опыт борьбы с Божьими людьми за их души. Он в каждого вливает свои отравы и кознями своими противодействует каждому по-своему:

Иной соблюдать стал посты, но отдает себя под власть соперничеству с людьми и зависти.

Другой воздерживается от срамного пожелания, но связан тщеславием и гордостью.