Евгений Петров - Пятиклассники Страница 4

Теперь – оружие. Тут еще проще. Судя по фильмам, большинство краснокожих воинов вооружено луками и стрелами. С этим проблем быть не должно. Что такое лук? Это палка со шнурком. Нечто подобное мы для игры в «Робин Гуда» делали. Желательно, чтобы палка была гибкой (это я помнил не только по нашей игре, но и по повести Крапивина из «Пионера» – «Алые перья стрел»), а шнурок крепкий, чтоб не порвался. Дома, естественно, ничего подходящего не найти.

Недолго думая, я выскочил во двор.

Огляделся.

Гибкая палка?

Гибкая, но упругая?

Папа говорил, что они в детстве для лука использовали верес.

Ну, где ж его взять в городе-то?

Придется обходиться тем, что есть…

Ветка от тополя, которых было особенно много во дворе, явно не подойдет, сломается в пять секунд. Ива? Она опять слишком гибкая – нет в ней необходимой упругости. Клен, мы его знали как американский, – прямые ровные побеги. Лучше их использовать на стрелы. Быстро наломал примерно с десяток ровненьких нетолстых ветвей. Так, стрелы у меня почти были.

– Как же я забыл? – хлопнул я себя по лбу (жест где-то подсмотренный). При игре в лесных стрелков для самого лука мы использовали рябиновые прутья (или черемуховые).

С этим несколько сложней. Раньше мы такие прутья в лесу срезали. А в городе…

Впрочем, есть такое место.

Возле больницы – там, где фонтан.

Я помчался туда, стараясь не вспоминать о прошлом. В несколько минут я уже был на месте. Сам источник моих недавних неприятностей осторожно обошел по широкой дуге.

Вот и заросли рябины.

Ура!

Обдирая локти и коленки вломился в самую чащу. Принялся старательно осматривать ствол за стволом.

– Ты кто? Что на-до? – неожиданно послышалось над самым ухом.

Я испуганно отпрянул в сторону и оглянулся. Метрах в двух от меня покачивалась на ветке синичка и выжидательно смотрела на меня черными глазками, поворачиваясь ко мне, то одним боком головки, то другим.

– Да, ну тебя, – отмахнулся я, – уж чириканье за человеческую речь принял.

И почти тут же увидел именно то, что мне нужно. Прямая палка с несколькими подвядшими листочками кем-то уже сломанная валялась на земле. Подхватил я это сокровище и помчался обратно домой делать оружие.

* * *

Дома, на кухне, разложил на столе свое деревянное богатство и принялся за дело.

Сначала кухонным ножом старательно подрезал разлохмаченные сломы. С обоих концов будущего лука прорезал канавки для шнурка. Стал снимать кору. Она отходила от палок длинными лентами. Правда, после этого очищенная поверхность прутьев оказалась скользкая и липкая. Я и тут не растерялся: быстро протер бело-желтые заготовки полотенцем. Остался шнурок – тетива… И с этим я справился, использовав кусок маминой ужасно крепкой не то нейлоновой, не то капроновой бельевой веревки.

Согнул свой новый лук. Красота! Тетива отозвалась ровным гудящим звуком. А чтобы руки не скользили по луку, обмотал самую середину черной папиной изолентой, воткнув кроме всего прочего несколько подобранных на дороге голубиных перьев. В общем, лук получился просто на загляденье. Раньше гораздо хуже получалось.

Надо опробовать…

Пострелял я кленовыми ветками по игрушкам.

Замечательно!

Разве что ветки – это только ветки, а еще пока не стрелы.

Занялся я изготовлением стрел.

Самое главное – наконечники. Для них хорошо использовать гвозди. Обычные гвозди, разве что убрать шляпку и расплющить острие. Ерунда. За несколько минут я наклепал себе с десяток наконечников, ровно по количеству кленовых древков. Крепко примотал все той же изолентой. Оставалось сделать оперенье.

Из чего?

Подходящих для этой цели перьев не было.

– Ладно, это потом, – махнул я рукой, а пока быстро склеил нечто похожее из бумаги.

Теперь я был вооружен. Покидал полученные стрелы в полочку для обуви. Класс! Стрелы втыкались как им и положено.

Так, с оружием разобрались.

Теперь – головной убор.

Тоже все просто: нужна головная повязка с перьями.

Саму ленту взял от старого, уже ненужного плаща, а по бокам пришил пару полосок завалявшегося не знаю от чего пушистого меха. Напоследок пришил к повязке большое полосатое перо из папиной коллекции.

Вот теперь все было готово.

Быстрый Олень готов к подвигам…

Стрельба из лука

Валерка обалдел от моего предложения поиграть в индейцев.

– Ты чего, с ума спрыгнул, – протянул мой друг, – вообще офигел?

– А что такого?

– Ты на улицу смотрел? Там же дождь хлещет, – он покрутил пальцем у виска, – давай лучше в солдатиков. Я новых наделал. – Валерка вытащил из портфеля, мы собирались сразу от меня идти в школу, пластилиновые фигурки.

Посмотрел я на его изделия и чуть не заплакал от отчаяния. Лучше бы он не принимался за подобную работу. Солдатики его выглядели прямо сказать отвратительно, грубо – никогда не старался он довести дело до конца, полностью пренебрегая проработкой деталей. Вот и сейчас, в Валеркиных солдатиках легко можно было увидеть некое подобие человеческих фигур, можно было даже отличить цвета мундиров, но в общем… все какое-то корявое… Одним словом что-то есть, а что – непонятно. Лишь отдаленное подобие. Даже ремни перевязей выглядели в виде толстеньких колбасок…

Конечно, я не мог сказать ему этого в лицо: он искренне восхищался своими изделиями.

– Что-то не хочется, – пробормотал я, – давай – в другой раз.

– В другой так в другой, – пожал он плечами и убрал свои «шедевры» обратно в портфель.

Я облегченно перевел дух, стараясь сделать это как можно более незаметно.

– Ну а как же мы будем играть в индейцев, не выходя на улицу? – вернулся он к первоначальному разговору.

– Прямо здесь, – я обвел рукой комнату.

Валерка осмотрелся.

– Ну, здесь так здесь.

И вот тут я вытащил лук и стрелы.

– Ух, ты, здорово, – он пощелкал пальцем по туго натянутой тетиве.

Я взял лук в руки и выпустил стрелу в обувную полочку. С легким стуком наконечник из сплющенного гвоздя вошел в мягкое дерево.

– Здорово, – восхитился Валерка, – я тоже так хочу.

Об игре в солдатики он напрочь забыл.

– Меня зовут Быстрый Олень, – гордо проговорил я и надел на голову головную повязку с пером.

Снова взвилась стрела, подкрепляя сказанное мной.

– Я все сказал! Хау! – проговорил я, подражая героям Гойко Митича.

– Тогда я буду… буду… – Валерка на мгновение задумался, – Быстрый Барс.

Что-то подобное я слышал и в фильме. Значит, он тоже смотрел «Белых Волков». Замечательно. Валерка достал из портфеля коробку с красками – сегодня у них рисование – и намазюкал себе на щеках красные зигзаги – «индейская» раскраска.

Точно. Как я сам об этом забыл. Я последовал его примеру и стремительно нарисовал себе длинную красно-желтую полосу, проходящую через обе щеки и переносицу.

После наведения боевой раскраски я уселся верхом на стул. Это будет лошадь. Взмахнул рукой с зажатым в кулаке луком.

– И-и-и-и-и! – раздался в комнате «индейский» клич.

Валерка плюхнулся в соседний стул.

– Устроим соревнование по стрельбе! – прокричал он.

– Легко…

Я слез со стула, то есть «с коня», направился на кухню и торжествующе притащил мамину разделочную доску.

Вот и мишень.

Я укрепил доску-мишень на спинке кресла, прислонив ее к шифоньеру. Выпустил стрелу.

Щелк!

Стрела торчала в самом краешке доски. Еще чуть-чуть, и я бы промазал.

– Есть! – я резко рванул кулаком.

– Теперь я!

Валерка выхватил у меня лук, слегка прицелился и спустил тетиву. Стрела ткнулась в шифоньер неподалеку от мишени и упала на пол, не воткнувшись. На лакированной дверце осталась небольшая зарубка. Я презрительно усмехнулся старательно пригладил отставшую щепочку и снова взял в руку лук. Свистнула очередная стрела. Мой выстрел на этот раз оказался не лучше Валеркиного. Стрела, дрожа бумажным оперением, торчала из дверцы шифоньера. Легким завитком отщепилось дерево мебели.

А Валеркина стрела попала почти в центр доски-мишени.

– И-и-и-и! – снова завопил я, выпуская очередную стрелу.

Стрела…

Еще одна…

Еще…

Постепенно мишень превращается в иструхлявленную, истыканную острыми наконечниками доску…

Еще одна стрела…

Неожиданно доска раскололась и свалилась на усыпанный мелкими щепками пол. Следом посыпались стрелы.

К своему ужасу я заметил, что некоторые стрелы, втыкающиеся в разделочную доску, пробивали ее насквозь. Соответственно, на дверце шифоньера появились многочисленные зарубки.

Ничего себе, поиграли.

Я почесал затылок.

Мы с Валеркой принялись лихорадочно убирать следы преступления. Кое-как мы несколько сгладили содеянное. Конечно, полностью все исправить было не в наших силах. Следы от стрел явно выделялись на лакированной поверхности. Тут уж ничего не поделаешь. Придется все оставить так, как есть.