Александра Рендакова - IntraVertka Страница 4

– К концу второго курса я уже презирала их всех. Я не ходила на лекции, начала курить и писать свои собственные статьи. На английском. Но знаете, что мне вскоре стало ясно? Это никому не нужно. Абсолютно никому. Кроме меня. И тогда я решила оставить им их соломенные чучела, их любимые, трепетно оберегаемые заблуждения, бредовые понятия, их фиговые листки. Они от этого только выиграли. Только я с того момента превратилась в холодный, разлагающийся, кишащий червями и паразитами труп…

Что вы можете мне посоветовать?

Я и так знаю, что вас учат говорить в подобных случаях.

Чем вы можете мне помочь?

Прописать курс антидепрессантов? Может, лучше сразу записаться на лоботомию?

Девушка сжала в кулаки заледеневшие пальцы, подняла глаза на психолога и с издевкой спросила:

– А какое учебное заведение окончили вы, доктор?

14:35

Выйдя из здания, она несколько секунд стояла неподвижно, вспоминая и не зная, что ей делать дальше.

Эндорфины, как видно, улетучились гдето между вторым и третьим этажом.

«Быть или не быть? Вот в чем вопрос».

Она никогда не любила и не понимала Шекспира.

«Если быть – то зачем?»

Уж она-то лучше многих других знала, что без этого «зачем» аргументы в пользу «быть» становятся слабее с каждым днем…

«Хватит стоять здесь».

Она побрела вниз по улице. Мимо проносились машины, навстречу и позади нее шли люди – одни куда-то спешили, другие что-то с озабоченным видом обсуждали, третьи над чем-то звонко смеялись. Она не смотрела в их лица, не смотрела им в глаза – она уже давно ничего от них не ждала.

«Такие занятые, такие целеустремленные… Словно нарочно окружают себя как можно большим числом обязанностей, неотложных дел, проблем, в надежде избежать одного, только одной участи – участи спрашивающего себя «зачем?»».

Девушка посмотрела вверх, на небо. Хмурое солнце, прикрывшись темно-серыми, грязными облаками, кажется, тоже смотрело на все это довольно безрадостно. Не исключено, что оно смотрело так только на нее.

«Не знала, что жить без разбитых мною же иллюзий будет так тяжело…»

Она вдруг улыбнулась. Почти засмеялась.

Она умела оценить иронию Бога.

«Мало кто мыслит самостоятельно. Большинство людей делится на тех, кто боится иметь свое, отличное от других мнение, и на тех, кто не способен его иметь a priori. Поэтому они заимствуют непонятно откуда взявшиеся, непонятно кем выдуманные универсалии, типа: «добро» и «зло», «справедливость» и «несправедливость», «любовь» и «альтруизм», «эгоизм» и «себялюбие», «самопожертвование» и «преследование личных интересов»… Не зная этих слов, не зная значения этих понятий, они много о них рассуждают. Слишком много».

Конфуций бы ее понял.

«Я думала, что, очистив имена от шелухи, я получу свободу, знание, мудрость. Думала, что получу спокойствие. Я объявила войну всем, кто пользовался этим словарем. И даже выиграла несколько сражений. Но эти победы принесли мне не радость торжества, а чувство горечи, отчаяния корабля, потерявшего из виду сигналы маяка. И в этом заключена вся Его ирония. Когда-то я презирала этих людей, когда-то я их ненавидела, затем осуждала, желала им смерти, теперь я их понимаю».

Обилие людской массы начинало раздражать. Она свернула во дворы домов. Обстановка, где все казалось вымершим, словно после удачно проведенных испытаний глобальной катастрофы 2012 года, больше отвечала ее вкусам. За шторами не горели лампочки, ни за одним из балконов не трепыхались на ветру старые наволочки, в палисаднике никто не следил за тем, как его питомец справляет нужду. Бесцельно бродя по запорошенным снегом тротуарам, она наткнулась на полуразвалившуюся лавочку. Села. Было ветрено и одиноко. Девушка спрятала руки глубоко в рукава плаща.

Забавно. Когда они жили Там, она была уверена, что во всем этом есть смысл. Когда она безучастно лежала на кровати, взвешивая, стоит ли такая жизнь борьбы за нее или нет; когда дрожала от ярости и своего бессилия, видя унижения ее семьи; когда ощущала себя единственной здоровой, попавшей в сумасшедший дом; когда тихо плакала ночами, стараясь не разбудить родителей – она верила, что во всем этом есть смысл. На первой странице ее блокнота была цитата Вольтера:

«Случайности не существует – все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвозвестие». Единственное, о чем она мечтала, было вырваться оттуда. Единственное, чего она не понимала, почему Мартин Гор пишет настолько близкие, настолько понятные ей песни, ведь он не заключен в этот концлагерь, не замурован в этом проклятом месте…

Затем отец перевез их сюда. Первые полтора года она была так счастлива, что сама себя не узнавала. Если бы в этот период ктото взялся за нее посерьезнее, возможно, она не долго бы сопротивлялась. Однажды она дошла до того, что ей захотелось разбить диск DM. Судя по всему, этот обряд инициации должен был означать конец ее прежней жизни. Но прежняя жизнь уже текла в ее венах.

Через некоторое время она стала внимательнее. Еще через полгода она начала курить. И дело было не в том, что Земля Обетованная оказалась не такой молочной и медовой на вкус, как она предполагала. Просто большинство ее обитателей отзывались о ее бывшем местопребывании так, что она поняла: они не превратили свое в то же самое не потому, что осознают весь ужас там происходящего, а потому, что им еще не представилось такой возможности. Отсюда последовал вывод, что Земли Обетованной не существует, потому что существует Человек Разумный. А отсюда недалеко было до заключения, что все это не имело смысла.

«Если я начинаю проповедовать иррационализм, значит дело совсем дрянь. На этом маршруте только две станции – дом Ницше и авеню Симора Гласса, конечная».

Она поплотнее укуталась в плащ и подтянула меховой воротник к подбородку. Начинался снегопад.

«К завтрашнему дню надо написать четыре статьи по три тысячи знаков. Очередной бред сивой кобылы. И она слишком долго с ним тянула.

Зачем я согласилась на эту тему? Я же ничего не смыслю в цветах. С другой стороны, в модных тенденциях этой зимы и способах увеличения тяги в камине я смыслю еще меньше… Четырежды пять – двадцать. Это пакет молока, пачка хлопьев «Геркулес» и зубная паста. Или десяток яиц и зубная паста. Может, рано я уволилась с почты?»

Запас денег, отложенных на черный день, начинал иссякать.

Бесплатные газеты тоже подходили к концу.

«Нет, уж лучше так, чем с восьми до двух слушать их бредни: как ощенилась чья-то собака, какие «прелестные» у кого-то детки, какие «стреляющие» у другого боли в пояснице и какая шалава Люська из бухгалтерии».

После этого, приходя домой, она уже ничего не могла написать.

«Надо дотянуть до конца недели – там поеду к родителям…»

– Девушка, можно с вами познакомиться?

«Начинается…»

Девушка молчала. Она даже не подняла глаза.

– Девушка, можно с вами познакомиться? – повторил молодой, страдающий комплексом сверхполноценности, пухловатый паренек, на вид – выпускник старших классов.

На этот раз девушка окинула его быстрым, оценивающим с головы до ног взглядом, от которого объект изучения слегка опешил, затем отвернулась и негромко произнесла чтото.

Мужчину отличают от мальчика последовательность в поступках и трезвость мысли в критических ситуациях. Старшеклассник принял их за тупое упрямство и умение скрывать от окружающих свой испуг, и поэтому спросил:

– Что вы сказали?

– Смысл?

Голос ее прозвучал ниже, чем обычно, что было нехорошим знаком, но он этого не знал.

– Ну… для общения.

–

– Как вас зовут?

Ответа не последовало.

– Не хотите говорить?

Пауза определенно затягивалась.

– Раз не хотите, я угадаю.

«Интересно, эти приемы когда-нибудь обновляют?»

– Маргарита?

– Нет.

– Елена?

– Нет.

– Александра?

– Нет.

– Почему вы не хотите со мной познакомиться?

–

– Вы кого-нибудь ждете?

–

– Может, вы уже заняты?

Девушке хотелось ответить, что она не отхожее место, чтобы быть занятой кем бы то ни было, но в целях ускорения процесса, она решила перейти на доступный для окружающих язык:

– Да. Я занята. Понятно?

18:36

«Какая женщина не любит цветы? Они радуют глаз своими яркими красками, интригуют едва уловимыми ароматами, преображая все вокруг себя. У каждой представительницы прекрасного пола есть свои фавориты в мире цветов. Одна отдает предпочтение насыщенным, пестрым оттенкам, другая – нежным, пастельным тонам. Но есть среди цветов и общепризнанные лидеры, пользующиеся особой популярностью.

Первое место, безусловно, занимает роза. Семь из десяти опрошенных женщин назвали букет из этих цветов лучшим подарком. Любовь к розам настолько масштабна и неутомима, что доставка цветов осуществляется круглогодично. А разнообразие выведенных видов в силах удовлетворить вкус самых взыскательных красавиц. Пурпурные, алые розы дарят женщинам, к которым испытывают страсть, перед которыми преклоняются. Красные розы служат эмблемой любви и уважения, белые – чистоты и благородства.