Елена Пильгун - Мысленный волк, или Точка росы Страница 4

И только в последний момент Шикари успел извернуться под дрожащим на грани Флином и вцепиться зубами в уголок подушки, не давая вольную протяжному и необъяснимому «О-о-овердр-р-а-а-айв».

Где-то за шестьсот километров к северу одинокое старое сердце выдало глубокий провал в пару секунд, а метель с новой силой взялась за обе столицы, тщетно пытаясь замести все пути-дороги.

«А если там под сердцем лед, то почему так больно жжет…»4

Флин тихо застонал и прижался губами к шее Охотника.

– Ничего не останется от нас, нам останемся, может быть, только мы, и крылатое вьется пламя между нами, как…4 – тихо прошептал тот, с трудом подавляя в себе желание рывком отстраниться.

Шея так и оставалась запретным местом номер один, раздери троян, сколько не пытался Шикари перебороть в себе животное, инстинктивное желание защитить сонную артерию. Ладно, отвлечься.

– Один вопрос, свет… Зачем тебе все это?

Истину. Истину, хакер, сейчас или никогда.

– Вернуть отцу «Div-in-E», – едва слышно ответил Флин. – Я должен это сделать.

2

Утро понедельника встретило Шикари Такахаси зависшим турникетом на проходной и начальником в режиме свободной генерации идей. И если первое пережить можно было – выражение лица лаборанта в отделе сверхточной оптики, фотомордочка на пропуске и только что вылупившийся дракончик – суть одно и то же, то второе грозило неприятностями.

– Дорогой ШИкари…

– ШикАри!

– М-м-м… А почему именно на второй слог, всегда хотел спросить?

Пожилой человечек, такой же невысокий, как и сам Шикари, воззрился на подчиненного с искренним интересом, тут же переключившись на лингвистические тонкости. Парня так и подмывало спросить: «А с какого перепугу вас, Владилен Сергеевич, назвали в честь вождя пролетариата двухвековой забальзамированности?», – но он сдержался. Владилен Сергеевич ему нравился. Человек он был, конечно, скользкий и сверхактивный в вопросе нагрузить подчиненных, но имел один неоспоримый плюс. С ним можно было не сдерживать эмоций и смело орать в ответ, когда орали на тебя. Все лучше, чем потом ронять из дрожащих рук микропризмы.

– Это хинди, – объяснил Шикари. – В переводе значит…

На заднем плане турникет внезапно перестал верещать на высокой стационарной ноте. Толпа напряглась. Точеная женщина в сиреневом пальто, что стояла ближе всего к стеклянным воротцам, рванула с первой космической вперед, приложив пропуск к панельке с красным огоньком. Тот мигнул зеленым.

– Первый пошел! – взревели за спиной, как вдруг турникет взбесился снова.

– Женщина, вы сколько с утра нагрешили, что от вас проходная не работает? – крикнули невезучей вслед, но ее уже и след простыл.

Шикари вздохнул. Все ясно. Надежда сгинуть без груза начальственного энтузиазма растаяла, как первомайский снег в Питере. В таких случаях только и остается отдаться целиком и получить удовольствие с фразой: «До пятницы я абсолютно свободен, и даже после, так что берите меня в оборот, берите!»

– В общем так. Текучку ты и так всю знаешь, – выдал Владилен Сергеевич замогильным голосом, давая понять, что эта «текучка», даже сброшенная на плечи подчиненных, у него в печенках сидит. – Тут вот что… Там тестирование какое-то оздоровительное… тьфу… психологическое. И еще прям сегодня пойдешь в пятый корпус. Там найдешь Олесю Петренко, она в бывшей химлаборатории устроилась. У них летное кресло какое-то, а ты полетать любишь. Ну, в свободное от работы время, конечно. Контракт на исследования левый, сам понимаешь.

Парень кивнул. Всем левый, а мне правый и центральный. Ладно, разберемся.

***

Подорвавшись словно на минном заряде, Шикари вскочил с рабочего места, чудом не перевернул при этом стол с микрооптикой для глаз ночного видения и на крейсерской скорости вылетел в коридор. Подъем, спуск, лестница, машинально рассчитать заход в крутое пике у пятого корпуса… Но догнать мысли, сверкающие пятками впереди, никак не удавалось. Забыл ведь. Забыл напрочь. Так нырнул в настоящую работу, что все личные просьбы начальника и утренние договоренности посланы в тартарары.

Пятый корпус нынче занимали какие-то великомученики от науки. Упорство, чтобы мучить людей – есть. Таланта, а также какой-либо внятной идеи – нет. И вообще, предложить что ли Флину на пару хакнуть сервак директора, посмотреть, сколько он получил за взятие под крыло всех этих изобретателей велосипеда на стыке биофизики и психологической-эзотерической дури.

– Не прошло и года, – хмыкнул кто-то, вылавливая за плечо Шикари, пробившего дверь в лабораторию симбиотической техники с таким же импульсом, как обычно разрывал хрупкую грань си-сферы. Ну да, разгоняемся быстро, локомотив по имени Флин Вебер и рядом не стоял, а тормозим… Шикари едва заметно поморщился, высвобождаясь из захвата стальных пальцев.

– Отдамся науке за умеренную плату, – выдал он в пространство перед собой, забитое всякими приборами один другого фантастичней, и обернулся к хозяину этого хай-тек логова.

Обычно эта фраза всегда спасала ситуацию. Ибо Шикари Такахаси опаздывал везде и всегда. Не удавалось рассчитать время, словно маховик времени внутри когда-то заледенел в одном положении, разделив серебристый песок в своей колбе ровно пополам. Единственный отрезок времени, который давался Шикари на «ура», был двадцать минут. И все чаще с годами он измерял свой день именно двадцатиминутными эпохами.

Однако хозяин, а точнее – хозяйка, особого энтузиазма не проявила и даже не рассмеялась. Шикари оценивающе прошелся по модельной фигуре, затянутой в белый исследовательский халат с нашивками старшего научного сотрудника, и вдруг уткнулся в две гречишные бездны под сенью по-восточному длинных и густых ресниц. «Да такой любой отдастся, забыв про науку», – ляпнул внутренний голос. Тело Шикари среагировало вяло и неохотно. Ну да, так принято – на красивых женщин надобно реагировать. Только вот на самом деле глубоко наплевать на внешность. А если еще и мельком увидеть эту тонкую полоску поджатых губ, то вообще пропадает всякое желание рядом находиться.

– Предлагаю не задерживать друг друга, – женщина махнула рукой в дальний угол комнаты. – Ваш начальник рекомендовал вас как хорошего пилота… В свободное от работы время, разумеется. А так-то вы ведь оптик?

– Вроде того, – кивнул Шикари. Рассказывать про то, что диплом программиста с отличием был засунут так далеко, что захочешь уже – не найдешь, не хотелось.

– Летаете на флаере?

– На всем, что летает, – выдал Шикари, задвигая в дальний угол сознания птичий профиль Флина и его раскинутые, как крылья, тонкие руки. – Ну и на флаере тоже.

– Чем-то еще занимаетесь?

– Катана.

Боги Сети, скорей бы этот допрос закончился!.. Шикари, направляемый стальными женскими руками, упал в кресло перед квадратом стекла, мягко подсвеченным желтым. А в фигуре рядом внезапно врубилась пластинка «Спокойствие, только спокойствие, вас сейчас раскромсают на ленточки, ну а вообще все в порядке». Чокнутые от науки, раздери их троян.

– Поскольку вы сильно опоздали, ШикарИ…

– ШикАри, – машинально поправил парень, давно уже спускавший на тормозах миллион вариантов ударений в собственном имени. Нет, блин, от отца по имени Хидео и деда Кристиана банальных «Васи» и «Сережи» ждать не приходилось по определению, да и перевод с хинди вполне отвечал образу парня, но, черт побери, только не в Восточно-Европейском секторе с таким именем жить.

– Ну так вот, – тетка явно решила не грузить себе мозги, – так как вы опоздали, то я сейчас сниму только вашу ауру, а завтра вы придете к десяти утра уже для работы с нашим последним прототипом штурманского кресла.

«Ага, прямо к десяти, – хмыкнула внутри ехидна, наблюдая, как все десять пальцев хозяина прижимаются к холодной стекляшке. – И до этих десяти умудриться преодолеть все московские пробки, съюстировать оптическую схему и подвести под идеи начальства статистику с нужной долей почти-правдивых-результатов. Прекрасный денек ожидается».

Подсветка коротко мигнула, намекая, что стекло можно больше не тискать, все, что надо, уже есть. В голове, как уже не раз бывало, всплыли строчки чужих стихов – наказание за увлечение всякими клубами полумертвых романтиков и перепивших поэтов: «Не прикасайся – дактилофобия! Ужалишь руку – проглотишь яд5».

– О-о-о, молодой человек, – выдала вдруг фотомодель в халате, ловя распечатки полувоенного медицинского дрона, примостившегося на краю люстры. – Да вы комета, настоящая! Смотрите, какой хвост у вас из задни… заднего места. Быстро бежали сюда?

Рваный смех наполнил комнату. Шикари прищурился на распечатку. Действительно, будто…

– …пропеллер в заднице, – хмыкнул Шикари, направляя клинок шутки в сторону автора. – Значит, не зря пилот хороший. Пульт управления мне под попу.