Алексей Понтус - Пересекая параллели Страница 4

Наконец приступаем к последней стадии, которую в каком-нибудь учебнике по математике, наверное, назвали 3.2. В очень необычном учебнике. Созидание. Моя любимая стадия. Любимая не потому, что я законченный псих и наконец убью после столь долгой подготовки. Нет. Увольте. Именно здесь я показываю всё своё мастерство, представляю публике свой шедевр, рисую долгожданную картину. Сам я параллельно отношусь к процессу лишения жизни. Все ведь не ради этого. Обычно я это делаю ударом своего ножа. Точка удара не так существенна, главное, чтобы жертва уже не очнулась, и, желательно, чтобы линия входа не была видна в конечном творении. Важна каждая деталь. Тут мне помог удар ножом в глаз. После того, как ночью я пробрался через окно в дом, тщательно осмотрелся, нашёл спящего парня и без лишних колебаний вонзил в него нож. Он даже спал рядом с включённым компьютером. У него не было ни шанса.

В его доме я провёл около трёх часов. Необходимо было реализовать всё, как я и задумал, потребность к спешке отсутствовала. После того, как результат меня полностью удовлетворил, я аккуратно убрал всё лишнее, ненужные внутренности я сложил в пакет для мусора и выставил на улицу, сфотографировал жертву два раза, оставил один снимок там же, опять же всё просмотрел на наличие ненужных улик.

Когда я вышел из дома, на часах показывало пять утра. Я умышленно прогулялся несколько лишних остановок, людей на улице практически не было, и после убрался с этого района. Настроение у меня было, мягко говоря, приподнято, я чувствовал себя как ребёнок, которому вот-вот подарят долгожданный велосипед, после такого возбуждения мне было не до сна. Когда я приехал домой, я сразу же спрятал рисунок и фотографию в альбом, где я хранил все свои достижения. Не знаю, зачем он мне, но иногда приятно просмотреть его, подумать о чём-нибудь светлом, великолепном, лишний раз восхититься собой. Та самая фотография, которую я оставил рядом со своей картиной, являлась чем-то вроде подписи художника, я не хотел, чтобы мою работу приписывали кому-то другому, а имя я своё написать по понятным причинам тоже не мог. Поэтому была просто фотография. Этого было достаточно. Копы даже не рассказывали об этом журналистам, поэтому все возможные подражатели сразу попадались на этом. Да, поверьте мне, они у меня были. Я всегда с интересом читал в газетах про какого-нибудь ревнивого мужа, который убил свою жену в порыве гнева и после издевался над её телом, пытаясь выдать за мою жертву. Чёрт бы их побрал. Люди, и детективы в частности, – довольно тупы, но даже их так не проведёшь, обычно таких псевдогениев вычисляли практически в первые недели. Что до меня, я скорее находил это занимательным. Мои последователи старались достичь идеала, то есть меня, и в этом их порыве я мог только порадоваться за них. В каждой их работе, может, бесконечно неопрятной и неумелой, я видел их любовь ко мне. У меня тоже все не сразу получалось. Поэтому я искренне любил их и жалел в случаях неудач. Так как, если у меня не будет поклонников, есть ли вообще смысл во всем этом?

Глава 3

Отвратительно утро. По ощущениям похоже на преддверие конца света, но через пару минут ты понимаешь, что не в этот раз, и тебе приходится вставать. Подъём, туалет, ванна, кухня. Все последующие действия тоже уже изрядно доведены до автоматизма. Я думал, что этот цикл будет повторяться изо дня в день до конца отведённых мне часов. Возможно, если доживу до пенсии, он слегка сократится. Хоть какое-то разнообразие. Но что-то внесло свои коррективы.

Я не знаю, зачем я это сделал. Вдвойне неясным это кажется после понимания, что именно в тот момент моя жизнь, наверное, имела самое большое значение. Когда я спрыгнул вниз, на долю секунды это представлялось единственным верным решением, по истечении этой доли, я понял, что это было единственное неправильное решение из всех принятых. В конце концов, есть судьба. Или её нет. В любом случае, есть то, что делает всю твою жизнь уникальной, какой бы она ни была.

Тем самым утром я собирался провести этот день, как и почти все остальные. Точнее, не собирался, но оно всегда так само собой и получалось. Жил я в маленькой съемной дешевой квартире. Поднявшись с кровати, я пошёл в вышеуказанное место, после – душ, какие-то косметические попытки показать себя не таким уж и лишним членом общества, кофе, некоторое подобие завтрака. Брызнув на себя пару капель одеколона, подаренного женой, я в очередной раз пришёл к выводу, что в нём есть небольшой душок нетрадиционной ориентации. После, забрав ключи и всё остальное, что будет иметь для меня важность в этот день, я закрыл дом и вышел на улицу. Там утро казалось ещё более отвратным, чем в момент моего пробуждения. Какой-то подонок с душком моего одеколона поставил машину, перекрыв всю прямую дорогу, из-за чего мне придётся выезжать на некоторое время дольше. Таким разнообразиям моего утра я не особо радуюсь.

Пробки. Если вы бывали в нашем городе, пробки это то, на что просто невозможно не обратить внимание. Утром они способны увеличить время прибытия к чему угодно в разы. Хоть я с ними сталкивался каждое утро, сегодня они вызывали у меня настолько сильное раздражение, что я, наверное, даже сам бы удивился, если бы это самое раздражение не было моим альтер эго.

Честно говоря, я уже и не помню, когда я был на самом деле счастлив, когда я мог назвать себя полностью удовлетворённым, когда в последний раз искренне смеялся. Моя жизнь в последнее время напоминает настоящую задницу, невероятно вонючую и отвратительную. Конечно, у всех бывают чёрные полосы, но моя как-то слишком уж затянулась. Её и полосой то уже не назовёшь, да и чёрная – это уж слишком слабо сказано, моя жизнь это скорее та самая космическая дыра, которая всё затягивает в себя и перемещает неизвестно куда, только не чёрная, как её принято называть, а какой-то цвет, который темнее и бессмысленней. Может быть, он оттенком напоминает то, что вы видите, если в невероятно тёмной комнате, к тьме которой вы ещё не привыкли, и разглядеть что-нибудь не представляется возможным, закрыть глаза. И вот именно то, что будет перед вами, каким-то образом расскажет вам об оттенках моей жизни. Антураж тоже довольно подходящий: комната без единого лучика света, в которой даже с закрытыми глазами ощущаешь, насколько здесь мрачно и пусто.

Если вам всё-таки немного интересно, что же такого творится в моей жизни, я вам могу постараться рассказать вкратце. Не гарантирую, что это будут самые насыщенные минуты в вашей жизни, но всегда приятно послушать, что у других тоже жизнь бывает дерьмом.

Моя жена. Сказать, что я её невероятно люблю, не сказать ничего. Я хочу видеть её каждую секунду своей жизни, хочу дышать ею, хочу ею задохнуться. Когда-то, наверное, она испытывала ко мне схожие чувства, но явно не этот год. Последнее время мы с ней почти не разговариваем, даже банальные для семейной пары разговоры, про планы на вечер, оборачиваются невменяемым скандалом, просто бурей, которая могла бы смести дома. И это невероятно горько, так как даже спустя год практически раздельной жизни мои чувства не ослабли ни на каплю.

Трудно сказать, с чего всё началось. Вероятно, некоторое отношение к этому имеет моя работа, из-за которой я не мог отдавать себя жене настолько, насколько она того заслуживает. А относительно всей моей жизни, рядом я с ней был вообще ничтожное количество прекрасных мгновений. Однозначно, она знала, что мне хотелось бы это изменить, потому странно, что даже те ничтожные часы, которые я старался вырвать для неё, она ничуть не ценила, а воспринимала, как лишний повод поднять какую-то ненужную тему для очередной ссоры.

Друзья говорили, что у неё мог появиться любовник. Но знаете, моё сердце настолько сплелось с её, что я просто не мог в это поверить, да и не верю, я знаю, что это не так. Я не зря сказал про сердце, в моих чувствах я ещё с нашей свадьбы научился понимать малейшее колебание её настроения, которое непременно переходило и ко мне. Будь то мельчайшая улыбка секундной радости, которая давала мне запал на целый день, или огромное разочарование, которое обременяло меня страданиями на недели.

Полтора года назад умерла её мать. Для неё это был просто огромный шок, у любимой начались проблемы со здоровьем и исчез аппетит. Она чрезмерно похудела за то время, стала мрачнее той самой комнаты, в которой находится моя жизнь. Я пытался её успокоить, как мог, задаривал подарками, взял отпуск на работе, чтобы постоянно быть рядом, но больших результатов это не принесло. Наоборот, постепенно она становилась всё более раздражительной и молчаливой по отношению ко мне. Удивительно, что спустя полгода она вроде бы начала приходить в себя, стала видеться с подругами, стала более общительной с посторонними людьми и с коллегами, но не со мной. Я никак не мог найти оправданий этому, и чтобы хоть как-то отвлечься, я начал больше времени проводить на работе, даже оставаться там по ночам, периодически начал выпивать. Я видел её безразличие ко мне, которое подогревалось моими чувствами, и в её взгляде на меня обрушивались просто волны, волны из плавленой стали, которые до невозможности обжигали меня и впивались мне в сердце, а после охлаждались и застывали там навсегда. Рабочие будни помогали как-то остыть, забить голову другими проблемами и не видеть этих глаз, которыми раньше я мог наслаждаться безостановочно.