Александр Строганов - Сочинения. Том 9 Страница 4

КОВРОГОВ Чрезвычайно подвижен… Как белка.

АННУШКА (Смеется.) Как кто?

КОВРОГОВ Как белка в колесе… Или в космосе.

Аннушка смеется.

КОВРОГОВ Как электричество.

Аннушка заходится от смеха.

КОВРОГОВ Не вижу ничего смешного.

Дверь в соседнюю комнату с чудовищным скрежетом разверзается.

Входят Марина и Даниил.

МАРИНА Всего доброго.

ДАНИИЛ Всего хорошего.

Марина и Даниил стремительно уходят.

АННУШКА Кушать подано.

КОВРОГОВ Что-то не хочется.

Во время последующего монолога Коврогова Аннушка в обратной последовательности носит предметы трапезы на кухню.

КОВРОГОВ Я растерялся, понимаешь? Растерялся. Не понимаю, что происходит… Прежде мне было как будто все понятно. Теперь – ничего не могу понять… Вот зачем они стоят там с удочками? О чем молчат?.. Леснин, разумеется, прав, они – одушевленные. И не просто так молчат. Многозначительно молчат… Но он слышит их молчание, а я – нет.

Входят Марина и Даниил.

МАРИНА (На ходу.) Добрый вечер.

ДАНИИЛ (На ходу.) Добрый вечер.

Марина и Даниил стремительно проходят в соседнюю комнату. С оглушительным грохотом закрывают за собой дверь.

КОВРОГОВ Он говорит – Удильщики Милостью Божьей… Наверное, наверняка, так оно и есть. Но я не могу понять… Почему они стоят там? О чем думают? Думают ли они вообще?.. Что вообще происходит, ты не знаешь? (Пауза.) Видишь ли, Анна, я чувствую, что должен действовать. Но я не знаю, в каком направлении. Понимаешь, о чем я говорю?.. Не знаю, в каком направлении. А если человек не знает, в каком направлении действовать, получается, что он машет руками и больше ничего… Но ведь я – не просто так, у меня своя миссия, должна быть своя миссия!.. А мне смертельно скучно… Вот как только я перестал понимать, что происходит, мне сделалось смертельно скучно… И страшно… Очень.

АННУШКА Вот я и говорю, кокон.

К этому времени Аннушка убрала со стола и теперь усаживается напротив Коврогова.

АННУШКА Слушай, Коврогов, я так больше не могу.

КОВРОГОВ А я?! А я могу?! И я не могу!

Пауза.

АННУШКА (Загибает пальцы.) У нас хронически нет денег… У нас совсем не бывает гостей… Я неизвестно на кого похожа!.. На рыбу. Вот – точно. Только что пришло в голову. Я с тобой стала похожа на рыбу… Латимерию. Это – очень древняя рыба, Коврогов. У нее чудовищный вид… И, в довершение ко всему, ты спятил.

КОВРОГОВ Я не спятил.

АННУШКА Ты спятил, Коврогов… У нас хронически нет денег.

КОВРОГОВ Ты уже упоминала деньги.

АННУШКА Ты очень много кушаешь. У тебя яма желудка, Коврогов… Я иду устраиваться на работу.

КОВРОГОВ На работу?! Ты говоришь на работу?! На какую работу?! Какая у тебя может быть работа?! Ты помнишь, когда ты последний раз ходила на работу?!

АННУШКА (Со слезами на глазах.) Я – актриса!

КОВРОГОВ Бред!

АННУШКА Я была в театре. В новом сезоне мне обещают роль.

КОВРОГОВ Забудь.

АННУШКА Я хорошая актриса!

КОВРОГОВ Кому ты хочешь вправить?..

Дверь в соседнюю комнату с чудовищным скрежетом разверзается.

Входят Марина и Даниил.

МАРИНА Всего доброго.

ДАНИИЛ Всего хорошего.

Марина и Даниил стремительно уходят.

КОВРОГОВ Кому ты хочешь вправить мозги? Кому ты теперь нужна, актриса?! Тем более в театре. Тем более с Забултыкиными и Сабакиными в голове… Теперь актрисами стали все, понимаешь? Все! Во всяком случае, большинство! Хорошими актрисами, заметь… А все плохие актрисы остались в театрах… Сейчас трудно встретить не актрису!.. Все играют… Где придется… И, к слову, срывают овации! Такие овации с утра до ночи, что спрятаться негде!.. Тишины больше нет. Все аплодируют и смеются, аплодируют и смеются, смеются и аплодируют!.. У многих открылась икота. А многих уже не стало. Скончались от смеха.

Пауза.

АННУШКА Я пойду торговать. (В слезах выбегает на кухню.)

КОВРОГОВ (Вслед.) Чем? Собой?!.. Раньше нужно было!.. Теперь все торгуют! Все актрисы и все заняты торговлей! Вакансии заняты! Долго тележилась, Аннушка!.. И вас много! Вас большинство! Мужское население вымирает!.. Вымерло уже!.. Вы задавили нас числом!.. Все мужское население – на пустыре!.. Вы ждете нас на панели, а мы все на пустыре! Ловим, кстати рыбу! Отправляйся на пустырь!.. Ловим рыбу. А ее нет!.. Впрочем, как и нас самих… В точности так же. Остались только инсталляции. (Пауза) Я хочу есть.

АННУШКА (С кухни.) Ты поел.

КОВРОГОВ Я ничего не ел! С раннего утра!

Вариация вторая

Аннушка принимается накрывать на стол. Входит и выходит. Входит и выходит.

КОВРОГОВ (Ровным голосом.) Ненавижу вашего брата, актеров. Туда-сюда, туда-сюда. «Кушать подано». Больше ничего не знаете… (Паясничает, передразнивая невидимого рассказчика.) Я еще помню времена Петра Осича Забултыкина и Марьванны Сабакиной… Ах, какие это были люди!.. А Матвей Соломонович Тюкин? Вы помните, как кашлял Матвей Соломнович Тюкин?! Теперь так никто не кашляет!.. Как?! Вы не помните Матвея Соломоныча Тюкина? Да они же с Марьванной Сабакиной так гремели, так гремели в Тамбове!.. Вот и загремели!

АННУШКА (Спокойно.) Подонок.

Коврогов погружается в свои мысли.

Входят Марина и Даниил.

МАРИНА (На ходу.) Добрый вечер.

ДАНИИЛ (На ходу.) Добрый вечер.

Марина и Даниил стремительно проходят в соседнюю комнату. С оглушительным грохотом закрывают за собой дверь.

Стол накрыт. Аннушка усаживается напротив Коврогова.

АННУШКА Кушать подано.

КОВРОГОВ (Оживает.) Задумался.

АННУШКА Кушать подано.

Пауза.

КОВРОГОВ Ты так долго металась.

АННУШКА Металась?

КОВРОГОВ Да, именно, металась, из комнаты в кухню, из кухни в комнату, из комнаты в кухню, из кухни в комнату, из комнаты…

АННУШКА (С вызовом.) Прости.

КОВРОГОВ Что?

АННУШКА Ну, прости.

КОВРОГОВ Ах да, конечно. (Набрасывается на еду.)

Аннушка долго наблюдает за ним, неожиданно принимается смеяться.

КОВРОГОВ (Перестает жевать.) Что? Что? Что?

АННУШКА Ничего.

КОВРОГОВ Как это «ничего»? Над чем-то ты смеешься?

АННУШКА Над собой.

КОВРОГОВ Прекрати, «над собой», над собой ты никогда не засмеешься. Ты лишена этого дара. Это дар – смеяться над собой. У тебя этого дара нет!

Дверь в соседнюю комнату с чудовищным скрежетом разверзается.

Входят Марина и Даниил.

МАРИНА Всего доброго.

ДАНИИЛ Всего хорошего.

Марина и Даниил стремительно уходят.

КОВРОГОВ Так над чем ты смеялась, Анна?

АННУШКА Я вспомнила, как страшно кричал ты сегодня утром в ванной.

КОВРОГОВ Это смешно?

АННУШКА Но у тебя был такой вид.

КОВРОГОВ Какой вид?

АННУШКА Вид испуганного ребенка.

КОВРОГОВ Еще бы!

АННУШКА А что случилось?

КОВРОГОВ Меня парализовало.

АННУШКА Как это «парализовало»?

КОВРОГОВ Обыкновенно. Как парализует людей? Вот так и меня парализовало… Я лег в ванну, включил воду… Все как всегда… Расслабился. Ты же знаешь, я утром промерз на пустыре. Вот и нужно было согреться… Еще поднимаясь по лестнице, я мечтал – первое, что сделаю, по возвращении домой, приму горячую ванну… Даже есть не хотелось… Думал, лягу в ванну, расслаблюсь… Так и произошло. Лег. Расслабился… Добавил пенки. Тепло заструилось. Пар. Все как всегда… Заткнул пробку. И все.

АННУШКА Что «все»?

КОВРОГОВ Все. Вода набирается. Я наблюдаю. Согреваюсь. Все как всегда. Вот уже полная ванна. Здесь нужно либо закрыть кран, либо вынуть пробку. Что-то одно из двух. Иначе вода побежит на пол, потом к соседям, потоп одним словом. Наводнение… А я не хочу. Не хо – чу… Воля отказала… Физически могу. Умом все понимаю. И силы есть. Ну что там, одно движение. И никакого наводнения, и все спасены. А вот не хочу и все… И поделать с собой ничего не могу… Наблюдаю, как вода бежит на пол. А мне все равно. Чувствую, что мне все равно… И крик – это был не крик. Совсем другое… Этот крик начинался как смех, как… знаешь… как восторг… Знаешь, сладковатая такая волна подкатывает изнутри… А получилось, что закричал.

АННУШКА У тебя были испуганные глаза.

КОВРОГОВ Думаю, скорее восторженные. Пар помешал рассмотреть тебе мои глаза.

Пауза.

АННУШКА Но это – не паралич.

КОВРОГОВ Это самый настоящий паралич.

Пауза.

АННУШКА Почему мы не живем, Коврогов?

КОВРОГОВ В каком смысле?

АННУШКА Почему мы не живем как муж и жена? Почему ты не пристаешь ко мне как прежде? Почему не говоришь ласковых слов?