Александр Староверов - Баблия. Книга о бабле и Боге Страница 40

– Разводка! Типичная разводка. Банкир тебя совсем за лоха держит.

Он оценил это «тебя», не «нас», а «тебя». Молодец – дистанцируется. И сделка уже вроде не общая, не компанейская, а лично его, Алика. И лох, безусловно, только он.

– А мне показалось, банкир правду говорил. Действительно у них трения с Центральным банком. Я об этом и раньше знал. Мог чиновник упереться и захотеть проплату одной суммой. Вполне мог. Банкир даже предлагал вместе с ним к чиновнику прокатиться. Самому спросить.

– Ну что ты как маленький. Да этот чинуша за бутылку подтвердит, что он инициатор убийства Кеннеди. Хорошо, не за бутылку, а за долю малую. От восьмидесяти-то миллионов! Я бы тоже подтвердил чего угодно. Ля-ля это все, слова пустые.

– Допустим, но есть еще поручительство банка по договору с нашим офшором. Не заплатят, так мы же им предъявим.

– Да брось ты, откажутся они от него и глазом не моргнут. Скажут, подпись поддельная. И судись с ними в Лондоне потом до посинения. И судиться там, кстати, никто не станет, потому что дело щекотливое больно. Сам понимаешь.

– Так что делать будем?

– Ничего не делай. Пошли ты этого банкира на хер. Жулик он. Нельзя ему такие деньжищи доверять. Плохо только, что ты шефа подвел. Он в тему вписался, серьезным людям пообещал деньги до конца года освоить. А теперь… Но ничего… Отмажешься от шефа как-нибудь. Я тебе помогу. Прикрыть постараюсь, если что.

«Ай, браво, – мысленно восхитился Алик. – В цирке можешь выступать. Со смертельным акробатическим номером – отскок с рвущейся проволоки на безопасное расстояние, тройное сальто прилагается. И главное опять «ты», а не «мы». Как будто и не договаривались ни о чем. И миллиона он с этой махинации не поднимает. И конечно же я, только я шефа подвел, а он тут не при делах. Наоборот, само благородство. Слово перед начальником обещает замолвить. Сидит, небось, ликует про себя. Финансовые потоки в уме перераспределяет. В свою, конечно, пользу. А чего такого? Обосрался Алик, по полной обосрался. Грех не воспользоваться… C другой стороны, что я от него хочу? Качает он меня, как я банкира утром качал. Думает, что я в партере стою на карачках. Ошибается только. Истинные мастера невольной борьбы за бабки на карачках не стоят. Максимум делают обманные финты, как сейчас. Герои всегда сверху, улыбаются по-голливудски и методично делают возвратно-поступательные движения бронированным задом».

Он решил продлить сладкий миг торжества подольше. Насладиться ситуацией в полной мере. Сделать интригана Михая на его поле – это что-то значило. Даже боль в отбитых Наташей яйцах поутихла. Подрагивающим от мнимой благодарности к потенциальному спасителю голосом, чуть ли не плача, спросил:

– А ты не шутишь? Правда от шефа отмажешь? Он же разозлится страшно. Уволить может сгоряча. А у меня кредит за дом в Италии не до конца выплачен и дочку через год в Гарвард отправлять надо. Правда поможешь?

– Конечно, Алик, мы же друзья. Кому еще помогать, если не друзьям. С кем я здесь останусь, если ты уйдешь. С дебилами тупыми? Этого я допустить не могу. Придется, конечно, на время уйти с авансцены. Передашь некоторые темы мне, чтобы шефу глаза не мозолить. А потом он отойдет и все вернется. Он мужик-то, в общем, нормальный, отходчивый. Три месяца, полгода максимум, и успокоится. Простит. Ну и я ему на уши капать буду регулярно. Быстро мы тебя в строй введем. А пока со мной поработаешь. За моей широкой спиной, так сказать.

– Спасибо тебе, Михай. Действительно спасибо. Даже не знаю, что бы я без тебя делал.

Михай раскрылся полностью. Во всей своей красе. Чувак даже не особо старался спрятать наивное желание подмять под себя Алика, отнять у него деньги и нещадно эксплуатировать его интеллектуальный ресурс. А потом ходить гоголем перед шефом, загребать с помощью нового раба огромные деньжищи и бросать рабу небольшие обглоданные косточки со своего полубарского стола. В холуя он его хотел превратить, каким сам для шефа являлся. Только для себя.

«Отсасывать у отсасывающего – это круто, – подумал Алик. – Это уже постмодернизм какой-то. Художественный акт почти. Точнее, хуйдожественный. Вот что значит комплексы. Ведь, согласно его логике, мог все себе заграбастать. Сказать: «Знаешь, друг, хреновая ситуация. Все, что могу сделать, это обеспечить беспроблемное увольнение. Чтобы шеф с миром отпустил на волю. Не наезжал потом». Нет, не сказал, захотел поиметь личного пидорка, каким сам является. Как там Фрейд писал? Компенсаторное замещение. Точно. Дурак он, зря комплексует. Я, в сущности, такой же и не комплексую. Тут главное четко границу провести. Мухи отдельно, котлеты отдельно. И амбиции поумерить. Да, продаю, продаю свой мозг. Но, во-первых, только мозг, а во-вторых, за большие деньги. Сердце, чувства при мне остаются. А если что не так, до свидания. Хотя он с шефом семнадцать лет уже. С женами столько не живут. Тут уже волей-неволей сексуальный подтекст появится и комплексы нарастут. Ладно, пора заканчивать эту комедию.

– Спасибо тебе, – проникновенно поблагодарил он Михая. – Конечно, поработаем. Спасибо, что прикрыть меня согласился. Только я вот тут один нюанс вспомнил. Забыл тебе рассказать. Договорился я с банкиром, что он договор обратного выкупа акций подпишет по цене на двадцать процентов выше, чем мы покупаем. При свидетелях подпишет, даже от руки согласился договор написать. Так что любая экспертиза подтвердит, без вопросов. Представляешь, лично он, сам, согласился жопу подставить. Как ты думаешь, поможет? Шефа такой аргумент убедит? Может, и не нужно мне с авансцены уходить, за твоей широкой спиной прятаться?

Михай был жуликом старой школы. Удар держать умел. Однако в этот раз поплыл. Всплеснул руками, дернул цыганской бородой, судорожно сглотнул. Понял, гад, что Алик над ним издевается. Растерянность продолжалась пару секунд. Он задышал ровнее, сделал равнодушное сонное лицо, только взгляд метнул на Алика. Заметил? Не заметил?

– Ну, может, и убедит, а может, не убедит. Не знаю. Вопрос сложный. Давай юриста позовем, посоветуемся.

Позвали юриста. Молодой человек вошел в кабинет, излучая радость и оптимизм, как и положено современному продвинутому яппи.

«Радуется. Сделку грядущую ожидает с нетерпением. На «Ягуар» обещанный надрачивает, – догадался Алик. – Ничего, сейчас расстроится. Сейчас его обиженный Михай качать будет. Попал зайчишка-дурашка промеж двух волчар хищных. Интересно, как выворачиваться будет».

Михай рассказал юристу о проблеме. Рассказал вроде бы объективно. Но акценты расставил так, что стало понятно: все равно банкир жулик и вор. Несмотря на все обещанные им договоры и бумажки. Не педалировал, не пережимал, просто вслух рассуждал, как бы сам с собой. Закончил тем, что он человек старой формации, не чета молодым да шустрым, в юридических тонкостях не силен, но жизнь знает. Впрочем, юристу виднее. Как юрист скажет, так и будет.

«Ну, – подумал Алик, – «Ягуар» или страх божий? Что победит – жадность или трусость?»

Юрист задумался. Алик представил, какая битва разыгрывается в самых темных закоулках его души.

…Ярко освещенный прожекторами ринг. В центр выходит ослепляющий белозубой улыбкой фарфоровых зубов ведущий в бархатном смокинге с красной бабочкой на загорелой шее. Сверху на длинном проводе спускается микрофон.

– Дамы и господа! Финальный бой за звание категорического императива души юриста по версии Иммануила Канта и современного общества потребления объявляется от-кррррыыыыы-тым! В красном углу ринга – неоднократный победитель в боях по понтам без правил Ягууууааааарррр Grate Britan Крутько по прозвищу Фетешисткий звеееееееррррюююгаааа!!!

На середину ринга, сверкая хромом, мигая фарами и ревя двигателем, выезжает «Ягуар».

– В синем углу – великолепный, неотразимый пугающий и непобедимый Страх жим-жим Ууууужаассс по прозвищу Сыыыыыыкоооооотныый Мееееееееедвееедь!!!

К «Ягуару» подходит голенький малыш со злым взрослым лицом. Трогает детскими руками маленькую письку и ссыт, ссыт, ссыт на «Ягуар», ринг и блистательного ведущего.

Видение исчезло.

«А вот даже если «Ягуар» победит, все равно хреново, – подумал Алик. – Хреново на обоссанном «Ягуаре» ездить. А ведь будет. И не только он. Все наши тачки, дома и пиджаки от Valentino мочой пропахли. Потому что у каждого есть свой Сыкотный Медведь. Оттого и бухают все по-черному».

Юрист отвлек Алика от нахлынувшей меланхолии. Вежливо откашлявшись и поглядев поочередно на издерганных начальников, он начал говорить:

– Михай Эльдгардович, конечно, прав. На любые бумажки забить можно, если злая воля есть. И вы, Алексей Алексеевич, правы, не поздоровится ему, если забьет он на эти бумажки. Себя подставит сильно. Но восемьдесят миллионов – это сумма. Страшно очень. Вопрос: есть ли у банкира злая воля. Хочет ли он нас кинуть? Я думаю, все здесь присутствующие понимают, что это совсем не юридический вопрос.