Яна Розова - Юбилей смерти Страница 41

Будь я проклята! Приношу лишь несчастья, разрушаю, давлю, уничтожаю. Легкомысленно, эгоистично пру по жизни и учу других женщин поступать так же!

Стою на станции в ожидании рейса, слезы текут по щекам. Они горячие при температуре +4 градуса по Цельсию, но такие ненужные. Гружусь в автобус, вытирая влагу с лица.

Покидаю Ейск.

На станции в Гродине Янова нет. Наверное, не успел доехать – снег замел трассы в направлении Курортного. Звоню ему – абонент находится вне зоны сети. Забыл подзарядить аккумулятор мобильника, решаю я.

Очень холодно, почти десять градусов мороза. Моя дубленочка оказывается слишком тонкой для долгих ожиданий. Решаю не ждать, ехать к Маше.

Снег разлегся шикарной белой кошкой – хочется погладить. Я почти спокойна, мне стыдно психовать, учитывая, что я же во всем и виновата.

Маша старается приободрить: Селена обязательно найдется! Мы пьем коньяк, меня все трясет и трясет. Янов по-прежнему недоступен. Мы сидим на кухне почти до утра, несмотря на то, что Маше завтра надо работать. Несколько раз отсылаю ее спать – она не идет.

Дима. Сомнения

– Мама, ты подсыпала что-то Селене в чай?

Она посмотрела на Диму так, будто он ударил ее, но ответила удивительно спокойно:

– Дим, это просто снотворное, я сама его принимаю. Она поспит пока, а потом нам поможет. Ты привез машину?

Приподнявшись в постели, Снежана смотрела на сына широко распахнутыми голубыми глазами – с надеждой и тревогой.

Дима кивнул в сторону окна – на силуэт желтого автомобиля, пресловутой ВАЗовской «Шестерки». Машина как из детства, с воспоминаниями о папе, будящая кошмарные сны. Он купил это чудовище у старенького профессора, значительно облегчив тому существование.

– Да, но…

– Дима, я умоляю тебя!

Мамины запавшие глаза следили за ним с выражением глубокого отчаяния. Дима сделал над собой усилие, чтобы продолжить разговор:

– Мам, один раз я уже чуть не стал убийцей!

– Но, сынок, я же не виновата в этом! Валя вбил себе в голову, что Ева отравляет его жизнь, и заставил меня написать тебе то жуткое письмо! Я же потом искала тебя, чтобы отговорить от убийства Евы, но Валя отказался сказать, где ты живешь.

– Мама, в криминальных новостях сообщили, что Валентина Корду обнаружели в его квартире раненым в живот. Селена считает, что это самоубийство. Сейчас я почти уверен, что это сделала ты.

– Это несчастный случай. Я хотела договориться с ним, чтобы он оставил нас с тобой в покое, но Валя не хотел меня слушать. Он превратился в полного невротика за последнее время. Совсем помешался на Еве, на том, что она приехала, отобрала его дочь. Он сразу разозлился на меня, схватил нож – угрожал убить себя или меня, ему все равно. Знаешь, я очень испугалась! Бросилась бежать, он погнался за мной с жуткими воплями… боже, как страшно вспоминать… и вдруг Валя споткнулся о низкий журнальный столик, упал, застонал. Мне стало жаль его, я вернулась, но он упал на нож, весь в крови!..

По щеками мамы потекли слезы. Дима старался не обращать на них внимания, зная, что еще немного этих соленых капелек – и ему станет все равно, что она натворила.

– Почему ты не вызвала «скорую»?

– Вызвала! А как бы его еще нашли?!

– Почему мне не рассказала?

– Дима, что за допрос! – Снежана села в кровати, пристально глядя на сына. – Ну, не хотела я об этом говорить! Что изменилось бы, если бы ты знал?.. Так ты мне поможешь?

– Мама, поклянись, что мы не причиним никому зла.

– Клянусь, – ответила мать. – Мы все вместе поедем на место гибели Саши, сядем в его машину и поговорим. Признаемся во всем, покаемся, простим. Я готова к этому, а Ева тем более будет рада, что мы помиримся ради Саши и ради вас с Селеной. Мы станем одной семьей. Но надо высказать друг другу все – откровенно и безапелляционно. Это поможет. Ты же сам слышал, что рекомендовал психиатр!

– И разбить машину.

– Да, машину мы сбросим в обрыв, – Снежана устало прикрыла глаза. – Это будет символический акт, вроде бы мы отбрасываем прошлое. Ты пока поезжай за двумя мобильными телефонами – они нам пригодятся. Можешь переночевать дома, в городе.

– Но Селена…

– С ней ничего плохого не случится, она просто поспит до утра. Поверь, я стану очень хорошей свекровью. Ну, пожалуйста!

Дима отбросил сомнения и вышел. Для начала заглянул к сладко спящей на диване в гостиной Селене. Поцеловал ее, подавляя чувство вины.

– Клянусь тебе, мы только разыграем небольшой спектакль и вылечим мою маму. А потом – все будет очень-очень хорошо!

Янов. Сюрприз

Низкое небо прятало солнце, но белизна снега резала глаза. От чистого лесного воздуха кружилась голова.

Войдя в сумрак маленького домика, расположенного на отшибе хутора Круглого, почти вплотную к лесу, Янов ощутил себя ослепшим.

– Как вы удачно приехали! – сказала попятившаяся вглубь дома женщина, радостно улыбаясь. – Все-таки, мне удалось вас заманить. Уроки Евы даром не прошли! Но как вы меня обнаружили?

Огромная в тесном коридорчике фигура следователя заняла почти все пространство. Свое припорошенное снегом пальто Янов повесил на вешалку, стряхнул с волос мокрую пыль.

– Ева говорила, что однажды она подвозила вас сюда на такси.

– Понятно. Холодно на улице, давайте, чаю выпьем?

Янов не возражал. Он прошел в комнату, сел у стола. Наташа принесла из кухни поднос с чашками, блюдечком печений, лимоном. Разлила горячий янтарный напиток, снова улыбнулась гостю.

Отпив глоток из своей чашки, Янов сказал:

– Наташа, а вы в курсе, что, судя по вашему ДНК, Дима Чудай – ваш очень близкий родственник. Предположительно, сын. ДНК-тест это…

Женщина распахнула голубые беззащитные глаза, а встретившись взглядом с Яновым, прищурилась – притворяться не имело смысла.

– Не надо объяснять, я знаю, что такое ДНК. Но как вам в голову пришло проверить это?..

Гость чуть заметно улыбнулся.

– Я искал ту женщину, что помогала Вэлу Корде в его деяниях, – заговорил он тоном завзятого любителя рассказывать байки. – Сначала вышел на Машу. И вдруг Ева упомянула, что Вэл изменял ей. Мне показалось странным такое поведение типичного рохли и мямли. Тут я припомнил – Корда заботливо ухаживал за Снежаной Чудай в закрытом отделении психиатрической больницы. Я проверил все записи приемного отделения за тот день, когда вы, Снежана, якобы умерли, и нашел выписку, сделанную на имя Светланы Васильевой. Бедняжка попала в психушку по поводу запущенной шизофрении, а после курса лечения ее перевели на амбулаторное лечение. Васильева была одинокой женщиной, в стационаре она так и не появилась. Неужто поправилась, удивился я…

– Хватит паясничать! – оборвала его Снежана. – Да, я выписалась под именем Васильевой. Вэл подпоил других санитаров, а утром сказал им, что я умерла, уже в морге. А Васильева умерла по собственной воле – вы, конечно, думаете, что это мы с Валей ее убили! Она украла таблетки из ординаторской и… Это был наш шанс. Не оставаться же мне за решеткой до конца жизни! Ищенко не выпустил бы меня ни за что! Старый козел.

– Потому что вы, Снежана, манипулятор и психопат. А ваша идефикс – Ева. Вы заставили Вэла сойтись с Машей, чтобы быть в курсе ее жизни. После смерти матери Вэла, вы узнали, что Ева собирается вернуться в Гродин и решили убить ее. Вы направили к ней убийцу – Вэла. Но Корда – слабак, рохля, он не мог решиться на вторую попытку расправиться с Евой…

– Вэла я не убивала, – быстро сказала Снежана.

– Ну, да, – Янов допил чай. – Он сам себя зарезал – сначала ножом с широкой гардой, оставившей синяк возле раны от лезвия ножа, а после вынул первый нож и вложил в раневое отверстие второй нож – с отпечатками пальцев Евы. Вы не могли убить его ножом с отпечатками – они бы стерлись. Кстати, где вы раздобыли его?

Он не ожидал получить ответ, но она ответила:

– Женька была у меня, а я уронила нож с чистой рукоятью на пол – она подняла. Ну, а что касается Вали… Он стал бесполезен, да и ты уже нашел его. А Валя – ужасный трус, он бы рассказал обо мне.

– И вы заставили Вэла подкупить соседок, якобы видевших Еву у его квартиры, чтобы подставить Еву. Так вот, теперь я хочу знать, где Селена и Дима, а также что вы затеваете на этот раз.

– О Селене ничего не знаю. И ничего не затеваю. Просто хочу тихо-мирно дожить свою жизнь вместе со своим сыном. А вот что вам тут надо? Хотите арестовать? Вернуть в психушку?

– Вас надо остановить, Снежана. Поэтому мы сделаем так: вы поедете со мной в отделение полиции, где мы и поговорим с протоколом. Вставайте!

Янов бодро поднялся и покачнулся, ощутив невероятное головокружение. Он глянул на чашку чая, но, не успев сказать ни слова, повалился на пол.

Жизнь тринадцатая

Утром – звонок. Боже, это опять несносная Наташа!