Маша Трауб - Наша девочка Страница 42

Еще я думала о том, что не узнаю маму, когда ее увижу. Или мама не узнает меня. Ведь так может случиться? Я помнила мамин сарафан, мамино кольцо на пальце, запах. Но в то же время я помнила и тетю Тамару, которую не узнала с забранными волосами, в костюме, а не в платке и платье в пол. По ночам я часто плакала – вдруг мы с мамой разминемся, пройдем мимо по одной улице и просто не узнаем друг друга. Вдруг ей не понравится, что я стала такой же, как Наталка, ведь она любила меня другой, городской девочкой. Или вдруг мне разонравится мама – она точно не была такой, как тетя Соня, я это твердо помнила, но я ведь так любила тетю Соню. Получается, что маму я любила меньше? А еще я думала о том, что у меня нет отца. Здесь у всех детей были отцы. У меня же не было никакого. И я никогда маму об этом не спрашивала. Мне же очень хотелось иметь отца, такого, как дядя Давид. Или как дядя Алик. Я хотела спросить у тети Тамары, почему у меня нет отца, но никак не решалась. Наталку про это и спрашивать было бесполезно – она бы просто не поняла.

Я бежала за своей подружкой и думала о том, что я все равно здесь чужая. И лучше бы мне сидеть дома и ждать маму. Не пытаться становиться другой, не пытаться выжить, как эти деревья. Ведь и тетя Соня говорила, что я рано или поздно уеду, а они останутся. И такая жизнь – не для меня. Никогда у меня не будет того, что есть у Наталки. Я уже собиралась остановиться и присесть на обочину, чтобы отдышаться и разобраться в собственных чувствах, но мы добежали до места.

На берегу уже собрались ребята. На траве были разложены призы – монеты, конфеты, брусок, чтобы точить ножи, несколько яблок, халва в промасленном пакете, велосипедная цепь.

– Я должна выиграть, – объявила Наталка, бросая в кучу мелочь.

Началась жеребьевка на камень-ножницы-бумага. Наталке достался третий номер.

Костик торжественно вынул секундомер, на который все смотрели с почтением.

– Кто судить будет? Я тоже хочу участвовать! – заявил Костик.

– Пусть Каринка судит. Она точно не будет подсуживать, – предложила Наталка. – Она вообще в первый раз.

– Тогда она должна проверить мост, – сказал Костик. – Такие правила. Судья проверяет мост.

– Сможешь? – спросила Наталка.

– Смогу! – горячо уверила ее я.

Мост, конечно, только условно так назывался. Это были скрепленные железными скобами бревна, как небольшие плоты, очень скользкие. А между плотами – прогалины, в полметра шириной. Нужно было перескочить с одного плота на другой и не свалиться в воду.

Я осторожно ступала по бревнам и перепрыгивала, но так и не поняла, что именно я должна проверить. Я не представляла, как по этим плотам можно бегать. Ни перил, ни веревки – ничего. Плоты раскачивались, а под ногами текла мутная река. Течение было сильным. Я обернулась и увидела, как Наталка спустилась к берегу, к тому месту, где был песок, и натирает свои галоши, «жоботы», песком. Чтобы меньше скользила подошва. Мальчишки тоже готовились к забегу – кто-то резал подошву ножом, чтобы улучшить сцепление, кто-то так же растирал обувь песком. Костик обматывал кеды веревкой. Мне даже стало обидно – я шла по мосту, но никому до меня и дела не было. А вдруг бы я упала?

Я продолжала «проверять» мост, прыгая с одного плота на другой. Я ничего не почувствовала, не заметила, когда вдруг меня кто-то толкнул в спину, и я тут же оказалась в воде. Конечно, я очень испугалась. Не за себя, за ребят – я могла сорвать соревнование. Плавать я умела и сразу вспомнила, что вода в реке ровно «по шейку», как говорила моя подружка. И точно – я опустила ноги на дно и встала. Но прежде чем вспомнить про «по шейку», я успела нахлебаться мутной жижи. Меня тошнило. Больше даже от страха и неожиданности, чем от воды. Течение было сильнее, чем казалось с моста, но я стояла, меня не сносило. Я могла с ним справиться. К тому же плавание было одним из немногих навыков, которыми я могла похвастаться. Убедившись в том, что могу не только стоять, но и идти, я пошла в сторону берега. Это было проще, чем забираться снова на плоты, и уж тем более проще, чем пытаться плыть, борясь с водоворотом. Я посмотрела в сторону берега и увидела, как по плотам бегут мальчишки. А Мишка прыгнул в воду и гребет ко мне.

Я повернулась и заметила, как на другой берег, по плотам, убегает мальчишка, тот самый Борька, который меня толкнул, проезжая на велосипеде. Сейчас он столкнул меня в воду. В том, что он сделал это специально, я не сомневалась. Я совсем ничего не понимала. Что я ему сделала? Я его даже не знала!

– Ты нормально? – до меня добрался Мишка.

– Да. Почему он так сделал?

– У него не все дома, – Мишка взял меня за руку и помогал идти. – Отлупить бы его один раз.

Ребята бежали рядом с нами по мосту и подсказывали, куда лучше ступать.

– Он меня сегодня толкнул. На велосипеде. Наталка видела, – пожаловалась я Мишке.

– Ох, не завидую я Борьке. Наталка его отмутузит так, что он долго будет помнить. У Наталки такой удар правой! Она даже хук умеет делать.

Я шла за Мишкой, который крепко держал меня за руку. Мне хотелось запомнить это ощущение – моя рука в его ладони. Я кивала, когда он восхищался Наталкой, и с горечью понимала, что у меня нет никаких шансов. Мишка был влюблен в мою подружку, и розы предназначались ей. Он так ею восхищался, это ведь неспроста. И меня он спасал только для того, чтобы сделать приятное Наталке, чтобы она оценила его помощь. Я даже начала думать о том, что ревную мою подружку к Мишке, но погрузиться в эти мысли мне не удалось.

– Удрал, собака, – сказала, тяжело дыша, Наталка. Мы с Мишкой выбрались на берег одновременно с ребятами. Правила были таковы, что два человека не могли одновременно находиться на одном плоту – шаткую конструкцию начинало раскачивать из стороны в сторону, как качели, поэтому ребята ждали, когда впереди идущий доберется до берега.

– Потом с ним разберемся, – заявила Наталка. – Каринка, ты как? Нормально?

– Да, все хорошо.

– Ты молодец, – похвалил меня Мишка, – даже не испугалась и не кричала. Быстро сообразила, что надо делать. Если бы кричала, воды бы нахлебалась.

– Мое воспитание, – гордо заявила Наталка. – Ладно, давайте начинать. Каринка, держи секундомер.

Я включала секундомер и записывала результаты палкой на песке. Мишка бежал последним и прибежал на две секунды позже Наталки. Мне хотелось, чтобы выиграла Наталка, но и чтобы Мишка выиграл тоже – ведь он бросился меня вытаскивать. Хотя и моя подружка, и другие ребята тоже кинулись на помощь. А я‑то думала, что они на меня даже не смотрят. Я страдала почти невыносимо, разрываясь между любовью к Наталке и благодарностью Мишке или наоборот – благодарностью Наталке и любовью к Мишке. Наталка первой побежала меня спасать, а Мишка, не раздумывая, залез в холодную и противную воду. Они оба мне были дороги, и я опять запуталась в собственных мыслях и чувствах, но решила, что все должно быть по-честному, иначе ребята не доверят мне больше ни одного судейства. Ведь они больше всего ценили честность и справедливость.

Все сидели на берегу и тяжело дышали. Мальчишки рассматривали мои записи и спорили. И в этот самый момент к нам подошел Борька. Видимо, он успел вернуться по нормальной дороге, сделав крюк.

– Я тебе сейчас! – заорала Наталка и бросилась на него. Но Мишка ее удержал.

– Чего тебе? – строго спросил он.

– Я тоже хочу участвовать, – сказал Борька.

– Не получится. Мы уже закончили, – хмыкнул Мишка.

– Мишка, отпусти! – вырывалась Наталка. – Я ему сейчас такое устрою, что на всю жизнь забудет, как к моей сестре приближаться! И еще заявился сюда. Что, получить захотел?

Борька отступил. Было заметно, что он боится Наталки. Да и другие ребята смотрели на него с презрением, заслонив меня спинами.

Мишка продолжал удерживать Наталку, которая брыкалась.

– Наталка, ты же его сейчас разорвешь, пусть живет, – уговаривал он ее. – Давай узнаем, чего он заявился. Не побоялся даже. Борька, ты или говори, или беги, я долго ее не удержу.

– У меня есть вклад, – быстро произнес Борька.

– И какой же? – Костик был самым любопытным и самым, можно сказать, домовитым из всей компании. И аккуратным. Он ни одну гайку не оставлял на дороге, подбирал палки, ветки, из которых потом сооружал костер или что-нибудь полезное для компании.

– Вот, – Борис выложил конфеты, фонарик и маленький настоящий кинжал в ножнах.

Наталка ахнула. О таком кинжале она мечтала, я это знала точно. Втайне от тети Сони она брала отцовский, точила его, привязывала к поясу и тренировалась – выхватывала и метала в невидимого противника. Костик не отрывал взгляда от фонарика, а Дамик с Тимуром смотрели на конфеты. Целую гору, в пестрых фантиках.