Игорь Соколов - Человек из грязи, нежности и света Страница 42

– Эй, ты, тварь безмозглая! Если мой ребенок погибнет, то я подожгу всю твою блядскую квартиру! У меня зажигалка есть! – крикнула Рита, и тут же на них с потолка обрушились мощные потоки воды.

Они сорвали с их жалкого шалаша измазанные зеленкой простыни и даже порушили их мебель. Дядя Абрам с Ритой насквозь мокрые выскочили из шалаша.

– Я открываю вам дверь! – крикнул продюсер. Они кинулись к входной двери, но раскрыв ее, они очутились в большой зале, странно напоминающей интерьер средневекового замка.

Помимо мечей и рыцарских доспехов, висевших на стенах, и у камина, украшенного головой льва сверху, в котором горел огонь, их внимание привлек здоровенный дубовый стол, растянувшийся во всю длину залы, и заставленный множеством всевозможных яств.

Там стояло в хрустальных графинах какое-то легкое вино золотистого и ярко-красного цвета, на больших серебряных чашах разместились виноградные гроздья с плодами манго и авокадо, а на тарелках лежали запеченные в печке туши поросят и гусей.

Они увидели, что в этой зале есть и другая раскрытая дверь, но чувство голода настолько было велико, что они сели за стол на старинные дубовые кресла и стали с жадностью поедать все, что попадалось им под руку.

Когда дядя Абрам с Ритой наелись, они кинулись в другую комнату, которая представляла собой огромный бассейн, выложенный розовым мрамором, по другую сторону которого располагалась другая дверь.

– Я не умею плавать! – заплакала Рита.

– Ничего страшного! – улыбнулся дядя Абрам и раздевшись нырнул в бассейн.

Бассейн был настолько глубоким, что дядя Абрам с головой ушел на дно. Тогда он вылез из бассейна и снова оделся.

– Ничего страшного, – опять в задумчивости повторил он свою фразу. Когда они вернулись в средневековую залу, дядя Абрам очень внимательно рассмотрел всю мебель, но все было таким громоздким, что даже не проходило через дверь.

Тогда они с Ритой вернулись в старую квартиру и взяли оттуда диван, когда они донесли этот диван до бассейна, Рита заругалась матом.

У края бассейна с их стороны плавала надувная резиновая лодка голубого цвета с двумя сиденьями и веслами. Они сели в нее и переплыли бассейн.

Вхождение в новую комнату очень шокировало их. Абсолютно все, и стены, и потолок представляли из себя огромный коллаж из цветных фотографий их обнаженных и совокупляющихся друг с другом тел.

– Однако как ужасно выглядит все это со стороны, – вздохнул дядя Абрам.

– Ништяк! – улыбнулась Рита. – В смысле прекрасно! Х*ровато только то, что на тебя все время кто-то исподтишка пялится!

Больше всего их изумила фотография, где они в последний раз совокуплялись в шалаше.

Это фото произвело на них сильный парализующий эффект. Они, молча, несколько минут стояли возле этой фотографии, пока дядя Абрам не закашлялся от возмущения.

– Сучара! – цыкнула языком Рита.

– Кто?! – покраснел дядя Абрам.

– Да, этот маньяк!

– Конечно, сучара, – согласился он с Ритой. Неожиданно картинка их совокупления превратилась в живое голографическое изображение.

Голографический дядя Абрам над Ритой пыхтел как паровоз. Настоящий дядя Абрам имел даже возможность прикоснуться к его мокрой спине.

– Просто мистика какая-то! – с испугом воскликнул он.

– Не мистика, а просто х*истика на грани фантастики! – усмехнулась с пониманием Рита.

Учащенное дыхание голографической Риты уже нисколько не смущало ее, как и сам акт, воспроизведенный перед ними до мельчайших подробностей.

Вдруг живого дядю Абрама потянуло к живой Рите.

Свой пример был для них более чем заразителен.

Когда голографический дядя Абрам встал над ними во весь рост, дядя Абрам излил в Риту не просто свое семя, а свое безумие, ибо ему уже показалось, что он сходит с ума.

Однако самым неприятным было то, что его голографический двойник разглядывал их с Ритой с презрительной усмешкой, а еще у дяди Абрама было ощущение, что он видит сам себя в зеркале.

– Это все говно! – легко развеяла его страхи Рита. – Ты главное не смотри на него и не думай о нем! Ну, как обыкновенный телек!

«О, Боже, она такая дикая и бескультурная, но как же с ней легко!», – с облегчением подумал дядя Абрам.

Глава 35. Оккультизм как сексуальная наука

Эскин верил, что рано или поздно он найдет своего отца. Во всяком случае, из разговора с двумя дежурными администраторами и одной горничной, он уже выяснил имена и фамилии двух продюсеров с телевидения, которые и занимались съемкой этого злополучного реалити-шоу с дядей Абрамом, после которого он так ловко провалился сквозь землю.

Лулу везде следовала за ним, как тень, она очень боялась его потерять, а поэтому караулила Эскина даже возле туалета.

Ее детская непосредственность очень смешила обслуживающий персонал. Везде, где могла, она держалась за ручку Эскина, и не выпускала ее из своей, даже в то время, когда он с кем-нибудь разговаривал.

В ресторане она каждое блюдо ела, помогая себе и ложкой, и вилкой, и рукой.

Любые попытки Эскина объяснить ей, что в приличном обществе так делать не принято, встречались с ее стороны смехом. Почему-то ей казалось, что Эскин с ней шутит.

В своей наивности она была прекрасна! Эскин так поддался ее обаянию, что уже через день сам кормил ее с руки как дикую кошку, обстреливаемый удивленными взглядами постояльцев гостиницы.

Эскин знал, что присутствие Лулу деформирует в глазах людей его облик и делает смешным, но он также ощущал, что она принесла ему внутреннюю свободу.

Благодаря ей он сумел перебороть свои комплексы и теперь никого не стеснялся. Из двух продюсеров, чьи имена он узнал, его внимание почему-то привлек один Апельгольц. Может потому что он тоже был евреем, а может потому, что персоналу гостиницы он показался каким-то странным, слишком маленьким, шустрым и в то же время чересчур вежливым.

Резюме горничной было весьма коротким и потрясающим: «Этот без мыла в жопу влезет!» Поэтому какой-то Иванов Иван Петрович его нисколько не интересовал.

На московском канале «ЦТВ», чьим продюсером представлялся Апельгольц, ему сказали, что никакого Апельгольца не знают! Из чего следовало, что реалити-шоу, которое показали по телевидению, снимал только Иванов, а Апельгольц был какой-то вымышленной фигурой и снимал это шоу сам для себя!

Еще большее потрясение Эскин испытал от разговора с продюсером Ивановым Иваном Петровичем.

– Апельгольц?! – переспросил Иванов со смехом. – Я сразу понял, что он никакой не продюсер, но разоблачать его не стал, поскольку мне было важно заключить контракт с Маргаритой и отснять весь материал!

Если бы я его разоблачил, то мне бы пришлось прервать съемки! А так, ну снимает он те же картинки, так в этом же ничего преступного нет! Как он выглядит?!

Маленький, худенький, почти лысенький, то есть волосы растут по всей голове, но весьма редко. Совсем небольшой, носик похожий на тоненький клюв птицы!

Серые холодные глаза, очень тонкие губы! А так больше ничего сказать вам не могу! Ах, да, он еще обещал им за съемку этого шоу подарить квартиру в одном из престижных районов столицы.

В каком?! Он не говорил! Кстати он увез вашего отца и Маргариту на белом микроавтобусе марки «Мерседес». Номер я хорошо запомнил, потому что он состоял из трех троек, но вот буквы к сожалению не помню.

Он их повез в ту самую квартиру, которую обещал им подарить. Лулу во время разговора держала Эскина за руку, а на другой руке грызла ногти. Иванов поглядел на нее, улыбнулся, но ничего не сказал.

– Ты лицемер! Лулу не любить лицемер! – нахмурилась Лулу, поймав ироничный взгляд Иванова.

– Вы ее извините, она немножко не в себе! – сконфузился Эскин.

– Ничего, ничего, – Лулу явно развеселила Иванова. Ее феноменальная непосредственность не знала границ. Лулу потянула за руку Эскина к выходу, явно обидевшись на Иванова.

– Больше я к сожалению вам сказать ничего не могу! – улыбнулся уже снисходительно Иванов, пожимая Эскину на прощанье его свободную руку.

– Теперь Эскин окончательно убедился, что с его приемным отцом что-то случилось.

– Не удивлюсь, если это мошенник сыграл с ним в какую-нибудь злую шутку, – сказал вдогонку Иванов.

– А почему вы думаете, что он мошенник?! – обернулся к Иванову Эскин.

– Потому что он представился как продюсер нашего канала, хотя о нем сроду никто не слышал!

– А почему тогда вы его не вывели на чистую воду?!

– Я уже вам все объяснил! – Иванов спрятал улыбку, прощаясь с Эскиным равнодушным взглядом.

Потом они шли с Лулу по улице. Лулу что-то шептала ему на ухо, но Эскин ее не слушал, он думал.

Больше всего его волновало странное совпадение номера автомашины, на которой какой-то неизвестный, назвавшийся продюсером, увез его отца и Маргариту с татуировкой на ее груди.